Владимир Першанин - Обреченный десант. Днепр течет кровью

• Название: Обреченный десант. Днепр течет кровью
• Автор: Владимир Першанин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-76887-5

Впервые в нашей военной прозе! Первый роман о кровавом Днепровском десанте и рождении девиза ВДВ «С неба – в бой!». Вся правда о подвиге и трагедии «крылатой пехоты». Сентябрь 1943 года. Красная Армия проводит крупнейшую воздушно-десантную операцию Великой Отечественной – более 6000 десантников должны высадиться в немецком тылу на правом берегу Днепра, чтобы захватить плацдармы, нарушить вражеские коммуникации и облегчить нашим войскам форсирование водной преграды. Однако операция провалилась – скверное планирование и непростительные ошибки командования обернулись огромными потерями. Выброска десанта проходила беспорядочно и несогласованно, зачастую на глазах у противника, грузовые планеры и парашютисты приземлялись под ураганным огнем, умывшись кровью еще в воздухе. Но ОБРЕЧЕННЫЙ ДЕСАНТ не дрогнул, приняв неравный бой…

---

Тренированное отделение бросилось на землю. Младший сержант-пулеметчик через считаные секунды уже стрелял из своего компактного ДТ (пулемет Дегтярева танковый, которым нередко вооружали десантников). Якушев, с его мгновенной реакцией, приобретенной в Сталинграде, тоже всаживал очереди из ППШ в матовое брюхо разведчика.

Они не подбили самолет, но полдесятка пуль прошили корпус, одна угодила в ногу наблюдателя. Пилот, отказавшись от мысли уничтожить русских пулеметным огнем, резко дал газ. Мотор, захлебываясь от перегрузки, чихал, густо дымя, а вслед стрелял с колена помощник Якушева, сержант родом из города Камышина.

Экипаж самолета-разведчика уже успел с утра отличиться. Поднятые по тревоге, они обнаружили несколько десантников. Один, видимо раненый, повис на парашюте, зацепившись за сосновые ветки, метрах в пяти над землей. Другой русский взбирался на дерево, собираясь помочь товарищу. Внизу стояли еще трое парашютистов.

Получилась веселая сцена. Самолет с ревом пронесся над сосной. Кормовой стрелок прошил очередью повисшего на лямках парашютиста, засыпал щепками, сбитыми ветвями прижавшегося к стволу второго русского. Сделав крутой разворот, пулеметчик всадил еще одну точную очередь.

Десантника, пытавшегося спасти товарища, пробило вместе с сосной и сбросило вниз. На третьем заходе, не обращая внимания на автоматный огонь, они уложили стрелявшего парашютиста. Уцелевшие скрылись в лесу.

Пилот сделал победный круг, а стрелок всадил еще одну очередь в обвисшее тело парашютиста, качавшееся под ударами пуль, как кукла. Тогда, утром, было весело, а сейчас стало не до смеха.

«Шторьх» позорно покинул место боя, хотя, поднявшись повыше, мог своим скорострельным МГ-15 уничтожить группу. Пилот не хотел рисковать жизнью из-за каких-то азиатов. Наблюдатель стонал, зажимая рану, а пулеметчик со злости выпустил оставшуюся половину ленты по кустам.

Раненный в бедро десантник истекал кровью и вскоре потерял сознание. Его перевязали, наложили шину, но повязка набухала кровью. Второй боец был ранен в руку навылет. Еще десяток минут понадобилось, чтобы смастерить носилки. Хоронить погибшего не оставалось времени.

Торопливо шагали, зная, что погоня уже началась. Позади шли младший сержант-пулеметчик с помощником, готовые принять бой с преследователями. Илья Якушев, тоже несший носилки, видел, как сквозь брезент плащ-палатки капает кровь. Состояние раненого было безнадежное.

В это же время на ближнем аэродроме приземлился «Шторьх». Вынесли радиста, сняли комбинезон. Обнаружили, что пуля, пройдя вскользь, вырвала полоску кожи и клок арийской мышцы. Радист стонал, наблюдая, как врач умело перевязывает рану. Здесь, в России, достаточно всякой заразы, радист очень боялся столбняка. Командир эскадрильи с досадой проговорил:

– Если бы вы задержались еще на четверть часа, взвод преследования взял бы их. Со мной дважды связывались по рации, уточняли координаты. В лесу трудно отыскать следы.

– Посчитайте пробоины, – запальчиво возразил пилот. – По нам вело огонь не меньше двух пулеметов. Корпус продырявили в шести местах и ранили радиста.

– Да, изранили бедолагу крепко, – с сарказмом заметил командир эскадрильи. – Да и патроны у вас, наверное, кончились. Пара лент хоть осталась?

– Три коробки. Но самолет поврежден. А русским мы врезали крепко, трое или четверо свалились. Что, такая проблема найти их?

– В вас не из пистолетов стреляли? – продолжал поддевать пилота командир эскадрильи. – Погляди, какая вмятина.

– Это рикошет, а рядом пробоина. Может, хватит острить?

Илью Якушева и его людей преследовали четверо местных украинских полицаев и взвод немецких солдат численностью восемнадцать человек. Возглавлял погоню молодой лейтенант, недавно прибывший к месту службы.

Полицейские хорошо знали местность. Старший из них вскоре нашел тело убитого парашютиста и определил по следам, что русских осталось семь-восемь человек. Один из них тяжело ранен.

– Осторожнее, – предупредил он немецкого офицера. – Десантники хорошо подготовлены. У них, кроме автоматов, имеется ручной пулемет.

– Это не повод прекращать преследование. Или кто-нибудь боится?

Лейтенант, как и командир разведывательной эскадрильи, любил пошутить. Он был вооружен автоматом, имел несколько запасных магазинов и был настроен повоевать.

Полицаи промолчали. Красная Армия приближается, и пощады им не ждать. Надо ли добавлять к прошлым грехам еще и убийство парашютистов? Немецкие солдаты были настроены тоже не слишком решительно. Вокруг чужой враждебный лес. Из-за любого куста могут открыть огонь. Лейтенант бодро отдавал команды радисту:

– Передай в штаб батальона, что мы вышли на след парашютистов. Их около десятка, имеют легкий пулемет. Найден один труп. Продолжаем преследование.

В ответ ему посоветовали поспешить и по возможности взять пару диверсантов живьем.

– Постараемся, – ответил офицер.

Кто-то из пожилых солдат, оглядываясь по сторонам, шепнул напарнику:

– Наше дело охранять берег и дороги. Для борьбы с парашютистами есть специальные команды. Много мы навоюем… Половина взвода призвана из запаса.

Напарник, ефрейтор лет сорока пяти, согласился, что за тренированными десантниками угнаться непросто.

– Правда, у нас есть десяток резвых ребят. А парашютисты тащат на себе раненого.

Старший из полицаев не торопился. Начинало темнеть, и он надеялся, что рискованная охота за десантниками прекратится сама собой. Однако его подгонял лейтенант, не снимавший палец со спускового крючка. Ему не терпелось пострелять.

– Господин офицер, – не выдержал полицай. – Осторожнее со спуском. Лучше убрать палец.

Лейтенант хотел отбрить непрошеного советчика, но благоразумно промолчал и посоветовал в свою очередь:

– Поторопитесь, или вы решили дать русским уйти? Мне кажется, вы уклоняетесь от боя. Как бы не пришлось отвечать.

Старший из полицаев с трудом сдерживал раздражение. У лейтенанта были тонкие губы, ровный прямой нос и светло-голубые глаза. Новенькая форма сидела безукоризненно. Настоящий ариец! Такой в случае неудачи все свалит на полицию, могут быть серьезные неприятности.

Полицаи ускорили шаг. Немецкое отделение шло следом, пулеметчик держал наготове свой МГ-34 с барабанным магазином. Через какое-то время старший полицай почувствовал, что русские десантники находятся поблизости. Они не могли идти быстро с тяжелыми носилками, на которых лежал их раненый товарищ.

Их дальнейшие действия нетрудно вычислить. Оставят пулеметчика и кого-то из метких стрелков, внезапно ударят из засады. Придержат на какое-то время преследователей, а там уже стемнеет. Словно прочитав его мысли, лейтенант насмешливо заметил:

– Последнее время полиция поджимает хвост. Или кто-то начинает вести двойную игру, надеясь на снисхождение. Напрасно. Вас трибуналы Красной Армии не пощадят.

После расстрелов заложников, евреев, партизан (тогда полицай не сомневался в победе вермахта) речи о какой-то двойной игре и быть не могло. По слухам, на полицаев не тратят даже пуль – вешают на площадях.

– Парашютисты близко. В любую минуту могут открыть огонь, – проговорил полицай.

– Так, шагай вперед!

Отделение быстро и умело рассыпалось полукругом и шло следом. Все произошло, как и ожидал опытный полицай. Из полутьмы сумрачного леса ударили вспышки. Стреляли из ручного пулемета и автомата ППШ. Старший полицейский, несмотря на возраст, среагировал мгновенно и бросился на землю.

Его приятель, сосед по улице, свалился на подломившихся ногах. Другой полицай попытался залечь. Пули прошили его, и он неловко ткнулся лицом в траву.

Заработал МГ-34. Парашютисты сменили позицию и снова ответили очередями. Лейтенант, ошеломленный грохотом, вспышками (это был первый бой в его жизни), стрелял непонятно куда, затем долго не мог сменить магазин, тряслись руки.

Старший полицай ловил в прицел вспышки пулемета. Он был без пламягасителя (наверное, танковый) и выдавал себя яркой полосой огня. У полицая был ППШ, доставшийся от убитого партизана, – оружие с хорошей прицельностью. Очередь ударила русского пулеметчика в лицо. Его товарищ приподнялся, пошевелил тело и угодил под трассу МГ-34.

– Все, с этими кончено, – сказал полицай.

Немцы во главе с лейтенантом осторожно приближались к убитым десантникам, а сорокалетний полицай стоял над телами двоих подчиненных. Один был еще жив. Из простреленного живота сочилось что-то буро-зеленое, он дергал в агонии сапогом и греб сухую траву.

Оставшийся в живых полицейский снял картуз и вздохнул: у Игната двое детей остались, и жена третьего рожать собралась. Хорошую новость ей принесем. Он еще дышит… Кончается. Три пули в живот словил. Не вовремя высунулся.