Алексей Щербаков - Сталин против Троцкого

• Название: Сталин против Троцкого
• Автор: Алексей Щербаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-373-05050-0

Борьба двух советских вождей – Иосифа Сталина и Льва Троцкого – в значительной степени предопределила не только развитие нашей страны, но и мировую историю ХХ века. Одни видят в данном противостоянии только общественно-политическую составляющую, столкновение двух грандиозных «проектов», другие, наоборот – сводят все к борьбе конкретных людей за власть.

Троцкий – яркий публичный человек «богемного типа», блестящий оратор, любитель внешних эффектов, политик, не умевший просчитать результаты своих действий. И Сталин – внешне неэффектный, скрытный, упорный, до поры до времени избегавший публичности, просчитывавший свои действия на много шагов вперед, мастер политических комбинаций.

Что именно не поделили эти двое сильных и совершенно разных лидера? Почему их не смогла объединить даже страсть к разжиганию мирового пожара? И действительно ли в основе их противостояния лежали только амбиции и личные обиды?

---

Образ Сталину понравился – про «фальшивые мускулы» Троцкого он упоминает несколько раз в разных статьях.

Тем временем Троцкий продолжал шуметь и интриговать. В августе он снова попытался собрать вокруг себя партийные массы, устроив в Вене конференцию РСДРП. Но опять не сложилось. Народ-то съехался – но все-таки вес сборища оказался маловат. Так что посидели, поговорили…

Зато продолжались «наезды» на Ленина.

«Стихийная тяга рабочих к единству так непреодолима, что Ленину приходится систематически играть в прятки с читателями, говорить о единстве снизу, проводя раскол сверху, представлять под кружковые и фракционные определения понятия классовой борьбы. Словом, все здание ленинизма в настоящее время построено на лжи и фальсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения. Можно не сомневаться, что при разумном поведении другой стороны среди ленинцев начнется в самом недалеком будущем жестокое разложение – именно в линии вопроса, единство или раскол».

То есть, когда впоследствии Троцкий объявлял себя самым верным ленинцем, он просто нагло врал…

В 1912 году Троцкий в качестве военного корреспондента от ряда газет побывал на двух Балканских войнах. Правда, корреспондентом он оказался своеобразным. Как и впоследствии, на Первой мировой. Он ни в коем случае не был похож на таких людей, как Константин Симонов или Аркадий Гайдар, которые «с лейкой и блокнотом, а то и с пулеметом». Так вот, к передовой он за три войны не приближался ни разу. Даже такой апологет Троцкого, как Исаак Дейчер, признает, что Лев Давидович во время своих корреспондентских поездок ни разу не видел окопа. Он вообще к передовой не подходил. Троцкий просто-напросто пересказывал в своих статьях чужие рассказы. В военных корреспонденциях Льва Давидовича было очень много пафоса и очень мало фактов.

Так получалось вовсе не потому, что Лев Давидович был трусом. Как мы увидим дальше, человеком он был достаточно смелым. Но зачем журналисты лезут под пули? Чтобы узнать конкретику. А вот она-то Троцкого никогда не волновала. Ему были ближе общие рассуждения.

Впрочем, это было неважно. К тому, что Троцкого послали на войну, явно был причастен старый друг Парвус. Последний после 1906 года занимался тем, что продавал оружие Османской империи, на чем сделал хороший гешефт. Разумеется, Парвусу были нужны протурецкие статьи. (Первую Балканскую войну вели Болгария, Греция, Сербия и Черногория против Османской империи. Во Второй Болгария схлестнулась со вчерашними союзниками – Черногорией, Сербией и Грецией, позже против болгар выступила и Турция.) Троцкий добросовестно выполнял то, что от него требовалось. Он заявлял: «Я открыл в своих статьях борьбу против лжи славянофильства». Впрочем, такая позиция соответствовала и интересам Австро-Венгрии, в столице которой он жил.

«И вот сижу я в Туруханском крае» [16]

Предреволюционные годы складывались для Сталина и Троцкого очень-по-разному. Кобу снова арестовали. На этот раз власти решили законопатить Сталина всерьез. Его отправили на четыре года в ссылку в Туруханский край (ныне – северная часть Красноярского края). Несколько раньше туда же отправился другой член Русского Бюро – Яков Свердлов.

«…Туруханский край огромен и дик. Начинаясь в 400 верстах от Енисейска, он тянется до самого Ледовитого океана: бескрайняя тайга, а к северу – столь же бескрайняя тундра. На сотни и сотни километров нет ни дорог, ни людей. Лишь по берегам Енисея лепятся деревушки, которые здесь называют станками. В относительно обжитых местах в станках дворов по двадцать-тридцать, а на севере – и вовсе два-три двора.

Полторы недели добирались из Петербурга в Красноярск. На то, чтобы преодолеть остальные полторы тысячи километров до села Монастырского (сейчас – город Туруханск. – А. Щ), „столицы“ Туруханского края, ушел месяц. Прибыли они 10 августа, Иосиф представился приставу Кибирову, главному начальнику над ссыльными. Пристав был переведен сюда из Баку в наказание за какую-то провинность. Весь край – тюрьма, только очень большая. Другой дороги, кроме как по воде, здесь не было, на берегах – кордоны: бывалый таежник, конечно, их обойдет, но не горожанин. Не убежишь.

Настроение у Иосифа было – хуже некуда. Мрачный, подавленный, потерянный, он не хотел ни с кем разговаривать и никого видеть. Ссыльные ждали его с нетерпением, приготовили комнату, даже какие-то вкусности раздобыли, чтобы поторжественнее встретить человека с Большой земли. Ждали от него сообщения о положении дел в России, как было принято у ссыльных. Но Иосиф приехал, прошел в свою комнату и больше не показывался. Доклада о положении в России он не сделал, да и вообще почти ни с кем не разговаривал. Товарищи по ссылке на него обиделись – в замкнутых сообществах вообще люди обидчивы».

(Елена Прудникова)

Сталин понимал, что шансов вернуться у него немного. Южанин, к тому же больной туберкулезом… Из письма Зиновьеву: «Я, как видите, в Туруханске. Получили ли письмо с дороги? Я болен. Надо поправляться. Пришлите денег. Если моя помощь нужна, напишите, приеду немедля.»

Первоначально Сталин оказался в деревне Костино, расположенной на Енисее. Не самый крайний Север, но тоже не Сочи. Вот что писал Коба знакомому нам Малиновскому: «Деньги все вышли, начался какой-то подозрительный кашель в связи с усилившимися морозами (37 градусов холода), общее состояние болезненное, нет запасов ни хлеба, ни сахару, ни мяса, ни керосина (все деньги ушли на очередные расходы и на одеяние с обувью). А без запасов здесь все дорого: хлеб ржаной 4 коп. фунт, керосин 15 коп., мясо 18 коп., сахар 25 коп. Нужно молоко, нужны дрова, но… деньги, нет денег, друг. Я не знаю, как проведу зиму в таком состоянии… У меня нет богатых родственников или знакомых, мне положительно не к кому обратиться, и я обращаюсь к тебе, да не только к тебе – и к Петровскому, и к Бадаеву. Моя просьба состоит в том, что если у социал-демократической фракции до сих пор остается „Фонд репрессированных“, пусть она, фракция, или лучше бюро фракции выдаст мне единственную помощь хотя бы рублей в 60».

Малиновский помог… Он сообщил по начальству, что ссыльные готовят побег. (Они и в самом деле его готовили.) В итоге Сталин и Свердлов были переведены в станок (поселок) Курейка, находившийся почти на линии Полярного круга. Этот могучий населенный пункт состоял из восьми домов, и жило в них 68 человек.

Со Свердловым Сталин не ужился. Первый любил поговорить, а Коба попусту болтать очень не любил. А вот с местными жителями – вполне нашел общий язык.

«Он научился ловить рыбу, летом заготовлял ее впрок, зимой у него в проруби всегда стояла снасть. Ходил на охоту, несмотря на то, что ссыльным запрещалось иметь оружие, а как жить? Соседи оставляли ему ружье в условленном месте в лесу, Иосиф шел в тайгу с пустыми руками, на виду у стражника, а там забирал оружие. Стрелял песца, бил птицу. Так он кормился. Пособия на все не хватало, а без книг и газет он жить не мог».

(Елена Прудникова)

Стоит упомянуть историю, которую в «перестройку» любили обсасывать наши правдорубы. В Курейке Сталин жил с пятнадцатилетней местной девушкой Лидой, которая родила потом двух детей (один вскоре умер). О! Малолеток совращал, гад такой! Хотя вообще-то по тогдашним крестьянским меркам, 15 лет – это уже совсем не малолетка. Тем более что первый ребенок родился у нее до приезда Сталина в Курейку. То есть девушка была не самая целомудренная. Но главное-то в чем? В Сибири живут суровые люди. А в такой глухомани всегда очень четко знают, что хорошо, а что плохо. Если бы Сталин поступил не «по понятиям» – его мужики быстро бы отправили в Енисей заниматься подледным плаванием. А если не отправили – значит, никаких местных представлений он не нарушал.

В Курейке случился еще один очень важный эпизод. Как-то Сталин отправился на реку проверять сети к дальней проруби. А тут поднялась пурга. Настоящая, северная, при которой уже в полуметре ничего не видно. Ширина Енисея в тех местах – около трех километров. То есть заблудиться в пургу несложно. Вот Сталин и заблудился. Плутал он долго и почти выбился из сил. И когда уже казалось – осталось только замерзать, он услышал лай собак… После этой прогулки Коба проспал восемнадцать часов. А потом… Оказалось, что туберкулезный процесс прекратился. Он выздоровел! Никакого чуда тут нет, в медицине подобные случаи известны. Предельное напряжение сил пробудило какие-то скрытые резервы организма. Вот это я и имел в виду, когда писал, что Малиновский, сам того не ведая, помог Сталину. Ведь туберкулез лечить тогда не умели. Количество революционеров, умерших от этой болезни, исчисляется десятками. Да и не только революционеров. От «чахотки» умер великий князь, брат Николая II, Георгий Александрович. Кстати, самый толковый из великих князей. Даже его вылечить не смогли.