Элиф Шафак - Честь

• Название: Честь
• Автор: Элиф Шафак
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-09029-3

Турецкая писательница Элиф Шафак получила международное признание трогательными романами о любви и непонимании, в которых сплелись воедино мотивы Востока и Запада. Две сестры-близнеца родились в селе на границе Турции и Сирии, где девушек ценят за чистоту и послушание, где неподобающее поведение женщин может послужить поводом для убийства во имя чести. Ведь честь зачастую – это единственное, что осталось у мужчины-бедняка. Одна из сестер – Джамиля – становится местной повитухой, а вторая – Пимби – выходит замуж и уезжает с мужем в Лондон. Но жизнь в Англии не складывается. Эдим, муж Пимби, уходит от нее. От одиночества и неустроенности Пимби бросается в объятия другого мужчины. И ставший после ухода отца старшим в семье, сын героини Искендер понимает, что должен вступиться за честь семьи. Но понимает он и то, что может причинить боль человеку, которого любит всем сердцем… Впервые на русском языке!

---

Но слова ничего не значили, лишь усугубляли страх Джамили обмануть людские ожидания. Она знала, что действительно искусна в своем ремесле – так искусна, как только может быть женщина в расцвете лет, далекая от той жизненной поры, когда силы слабеют, зрение ухудшается, а неудачи преследуют по пятам. Как всякая повитуха, она трепетала, когда ее имя и имя Аллаха произносили на едином дыхании, ибо знала, как это опасно. Если подобное кощунство достигало ее слуха, она тихонько шептала: «Товбе, товбе»[3]. Слова ее не предназначались никому, кроме Аллаха. Ей необходимо было сообщить Ему, что она никоим образом не претендует даже на малую частицу Его силы и не дерзает соперничать с Ним, единственным, кто способен даровать жизнь.

Джамиля сознавала, что ходит по тонкому льду. Можно быть уверенной, что обладаешь опытом и знаниями, пока какие-нибудь сложные роды не поставят в тупик и не заставят почувствовать себя беспомощной и неумелой. Иногда, несмотря на все ее усилия, роды заканчивались неудачно. Иногда ей не удавалось прибыть вовремя, и, войдя к роженице, она обнаруживала, что та разрешилась от бремени без ее помощи, самостоятельно перерезала пуповину тупым лезвием и перевязала ее собственными волосами. Джамиля воспринимала подобные случаи как послания от Аллаха, время от времени напоминавшего, сколь ничтожны ее возможности.

Тем не менее за ней продолжали приходить из самых дальних и глухих деревень. В этих деревнях были свои повитухи, но все беременные женщины хотели, чтобы роды у них принимала именно она. В этих краях Джамиля пользовалась огромной популярностью. Десятки девочек были названы в ее честь – Достаточно Красивая.

«Может, если она будет носить твое имя, она будет хотя бы вполовину такой же целомудренной, как ты», – говорили отцы девочек, которым она помогла появиться на свет.

Джамиля молча кивала, думая о том, что люди противоречивы в своих желаниях. Они хотят, чтобы их дочери выросли целомудренными и чистыми, но еще сильнее хотят, чтобы те непременно вышли замуж и родили детей. Их дочери, названные в честь повитухи, должны унаследовать ее скромный нрав, но отнюдь не ее одинокий удел.

Вечерами, накинув на плечи вязаную шаль и взяв в руки лампу, Джамиля подходила к окну и, прищурившись, вглядывалась в темноту. Долина спала под глубоким покровом ночи – бесплодная голая земля, на которой рос лишь скудный кустарник. Джамиля часто думала, что под иссохшей коркой скрывается мягкий плодородный слой, точно так же, как под неприглядной и грубой человеческой наружностью порой таится нежное сердце. Пожалуй, все же не следует жить одной в таком глухом месте, иногда говорила она себе. Наверное, ей тоже надо уехать. Куда-нибудь. Все равно куда. Но у нее не имелось ни средств, ни родственников, которые помогли бы ей начать жизнь с чистого листа. Ей уже исполнилось тридцать два, она отцвела впустую, оставив позади ту пору, когда женщина должна выйти замуж. Теперь она была слишком стара, чтобы создать семью. «Бесплодная баба вроде порченой дыни: приглядистая снаружи, иссохшая внутри и ни на что не годится», – говорили в деревне о таких женщинах, как она.

Конечно, она могла выйти замуж за старика или калеку или стать чьей-нибудь второй женой, а то даже третьей или четвертой, хотя семьи, где мужчина имел несколько жен, теперь встречались редко. Только первая жена считалась официальной: обращаясь в любое государственное учреждение – больницу, суд, налоговую службу, она могла с полным правом называть себя замужней женщиной, только ее дети считались законными. Но в их глуши мало кто обращался в подобные учреждения, разве что в чрезвычайных случаях. А если у тебя серьезные проблемы, если ты заболела какой-нибудь тяжкой заразной болезнью или сошла с ума, какая разница, первая ты жена или четвертая?

Ее дом – если только эта лачуга заслуживала называться домом – притулился в выемке скалы, недалеко от ущелья возле Мала Кар Байан. Посмотрев вниз, она видела нагромождения скал, которые издалека напоминали окаменевших великанов, а когда солнце заливало их своими лучами, превращались в огромные сверкающие рубины. Об этих скалах ходило множество легенд, и все они основывались на историях о несчастной любви. В течение веков христиане, мусульмане, последователи Заратустры и езиды жили здесь, любили и умирали бок о бок. Потомки их покинули эти места и отправились в дальние страны. Здесь осталась лишь горстка крестьян. И она, Джамиля.

Покинутая земля, где некогда кипела жизнь, всегда источает печаль. Скорбь и горе витают в воздухе, забиваются в каждую расщелину. Может быть, именно поэтому обитатели таких земель со временем начинают походить на них: они молчаливы, угрюмы и покорны своей участи. Впрочем, такими они кажутся внешне, а внешность людей часто не отражает их внутреннего мира, и в этом тоже заключается их сходство с землей.

Под слоями одежды, защищавшей ее от холода, скрывалась иная Джамиля: юная, очаровательная, веселая, смех которой напоминал звон стеклянных колокольчиков. Эта Джамиля редко обнаруживала себя, прячась в обличье работящей женщины, которая всегда была занята: колола дрова, косила, ходила за водой, готовила целебные отвары. Иногда Джамиля начинала бояться, что сойдет с ума. Она чувствовала, как одиночество неуклонно разрушает ее рассудок, отщипывая от него по кусочку.

Когда ветер прилетал с далеких гор, он приносил с собой аромат полевых цветов, молодой травы и свежей листвы. Но порой Джамиля ощущала дразнящий запах жареного мяса, который пронизывал все вокруг и прилипал к коже. В окрестностях бродили контрабандисты и разбойники, – кочуя с места на место, они ночевали под открытым небом или в скальных пещерах. В безлунные ночи Джамиля видела их костры, мерцающие в темноте подобно далеким звездам. По запахам, приносимым ветром, она узнавала, что у них на ужин и далеко ли они.

В окрестностях водились волки. Джамиля слышала их и в разгар дня, и в сумерках, и поздно ночью. Они издавали низкое утробное рычание, иногда переходившее в звонкое тявканье или пронзительный вой на два голоса. Порой, учуяв запах одиночества, они крадучись подходили к самым ее дверям, некоторое время стояли, оскалившись, но после неизменно уходили. Вид у них при этом был разочарованный, словно они нашли ее недостаточно аппетитной. Джамиля ничуть не боялась волков. У нее не было оснований считать их своими врагами. Как и разбойники, волки интересовались более крупной добычей, чем одинокая женщина. К тому же Джамиля всем сердцем верила, что опасность всегда приходит с той стороны, откуда ее меньше всего ожидаешь.

Хворост, тлеющий в очаге, наполнял комнату теплом. Отсветы огня играли на лице Джамили, хотя весь дом тонул в темноте. Она сознавала, что местные жители не питают к ней особой любви, но при этом, несомненно, отдают ей дань уважения. Путешествуя верхом на лошади, осле или муле, она проникала в места, недоступные для всех прочих женщин. Иногда ее сопровождали знакомые, но часто – люди, которых она никогда прежде не видела.

Любой человек мог ночью постучать в ее дверь и сказать: «Умоляю, идем со мной! Моя жена рожает. Идем скорее! Роды очень тяжелые!»

Конечно, это могла быть ложь. Существовала возможность, хотя и незначительная, что под маской встревоженного мужа скрывается злоумышленник. Следуя за незнакомцем во мраке ночи, Джамиля сознавала, что он вполне может похитить ее, изнасиловать и убить. Но она знала, что должна доверять. Не мужчине, идущему рядом, а Тому, кто держит в руках все людские судьбы. К тому же в этих краях действовали неписаные правила, которые не посмел бы нарушить ни один человек в здравом рассудке. Согласно этим правилам, повитуха, помогающая детям появляться на свет, являлась почти священной особой. Она осуществляла связь между двумя мирами, видимым и невидимым, связь тонкую и ненадежную, как паутинка.

Джамиля подбросила в очаг хвороста и поставила на огонь медную джезву. Вода, сахар, кофе – всего этого у нее осталось совсем мало. Люди часто приносили ей подарки: хну, чай, печенье, шафран, фисташки, миндаль и табак, доставленные контрабандой из-за границы. Джамиля знала, что, если с ней расплатились деньгами, плата будет единовременной, а вот мелкие дары не иссякнут никогда.

Она неспешно помешивала кофе. «Кофе подобен любви, – гласила старинная поговорка, – чем больше проявишь терпения, тем лучше вкус». Впрочем, о любви Джамиля мало что знала. Она была влюблена всего один раз, и чувство это оказалось болезненным и горьким. Вкус горечи до сих пор оставался на языке, но она никогда об этом не говорила.

Глядя на вскипающую пену, она прислушивалась к звукам за окном. Долина была населена духами. Среди них были создания размером меньше рисового зернышка, неразличимые обычным глазом, но весьма опасные и исполненные могущества. Птицы бились в оконное стекло, насекомые скользили по поверхности воды в ведре, словно это было озеро. Все, что нас окружает, имеет свой язык – Джамиля в этом не сомневалась. Раскаты грома, утренняя заря, муравьи, копошившиеся в сахарнице… Иногда ей казалось, она понимает, что они говорят.