Виктория Платова - В плену Левиафана

• Название: В плену Левиафана
• Автор: Виктория Платова
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-086664-9

Сигнал SOS, переданный по рации, навсегда меняет жизнь скромного продавца рубашек Алекса. Следуя призыву о помощи, он отправляется в дом на вершине горы и… оказывается главным действующим лицом криминальной истории, корни которой уходят в далекое прошлое. В свое время убийство десяти альпийских стрелков так и осталось неразгаданным, найдутся ли ответы сейчас? Это и предстоит выяснить новому пленнику Левиафана, блуждающему в лабиринтах чужого и собственного подсознания. Холод и тьма — его единственные спутники, все, кто мог пролить свет на происшедшее, мертвы. Но иногда и мертвые нарушают обет молчания…

---

Результата пришлось ждать недолго: синьор Виладжо сообщил, что ничего крамольного Лео не совершал, что он — добропорядочный гражданин (это установила тщательная проверка), и К., а также все его жители могут спать спокойно.

Неизвестно, стал ли спать спокойнее герр Людтке, нетерпимо относящийся к чужой славе, но интерес всех остальных к пришлому человеку Лео только возрос. При том, что сам Лео появлялся в К. не чаще раза в месяц-полтора, чтобы пополнить продовольственные запасы, переговорить с кем-то из руководства обеих лесопилок и пропустить стаканчик в баре. Набивал продуктами свой старый спортивный джип, расплачивался на кассе кредиткой (как утверждали очевидцы, «Визой Platinum») и убирался восвояси, ни с кем особенно не общаясь.

Ну, не то чтобы он выглядел нелюдимым, напротив — Лео всегда приветливо улыбался и прикладывал ко лбу два пальца в знак приветствия и даже мог позволить себе нейтрально пошутить с собеседником, но дальше этого дело не шло.

Единственные, с кем Лео до самого недавнего времени поддерживал разговор на темы, не касающиеся метеорологии, — бармен «Carano» Джан-Франко и бывший босс Алекса синьор Моретти. С первым все ясно: сидя у стойки со стаканом в руках, волей-неволей перебросишься словом с тем, кто этот стакан наполняет. Знакомство же со вторым (синьором Моретти) восходит к покупке дома на вершине: именно синьор Моретти помог Лео с оформлением документов на бывший форпост альпийских стрелков, он потерял актуальность незадолго до того, как Италия вышла из войны. В комплекте с довольно большим помещением, которое служило стрелкам казармой, шла пара разрушенных хозяйственных построек и отдельно стоящий наблюдательный пункт, его Лео впоследствии и приспособил под метеостанцию. А также привел в божеский вид сам дом, вернее отстроил его заново.

Синьор Моретти — вот кто всегда знает больше, чем говорит. Это — одно из условий процветания и в бизнесе, и в жизни, утверждает синьор Моретти. Иногда, правда, можно и пренебречь золотым правилом и поступить с точностью до наоборот, но лишь в тех случаях, когда речь идет об очень крупной сделке. Сделка с Лео не относилась к разряду судьбоносных, за альпийский форпост он заплатил едва ли не символическую цену. Оттого синьор Моретти и попридержал язык и не стал рассказывать Лео о доме на горе.

О грустной истории, с ним связанной.

Алекс тоже почти ничего не знает о той истории: он слишком молод. Зато люди постарше утверждают, что альпийские стрелки не покинули горную обитель — остались там навсегда. Целый взвод крепких, хорошо подготовленных парней прекратил свое существование не в результате боя с превосходящими силами противника, не в результате точечного удара авиабомбы, а… Тут все, до кого дошли отголоски этого странного и пугающего происшествия, понижают голос: ведь речь идет об убийстве целых десяти человек! Еще двое числились пропавшими без вести, но поначалу о них никто не подумал. Ужасная смерть десятерых заслонила все остальное: бо´льшую часть тел нашли в казарме, еще несколько трупов — на наблюдательном пункте. У всех без исключения было перерезано горло. Местные жители добрались до места преступления спустя месяц, но выглядело оно так, как будто массовая казнь была совершена только вчера: всему виной холод. Кто-то (скорее всего, убийца) уничтожил маленький переносной генератор, и казарма с наблюдательным пунктом оказались вымороженными. В этом естественном морозильнике трупы сохранились в идеальном состоянии, что, несомненно, могло бы помочь расследованию. Вот только им толком никто не занимался: немцы спешно расформировывали итальянские части, с юга напирали войска союзников, — у всех нашлись важные, большие дела. И маленькое дело альпийских стрелков затерялось в них, как щепка в водовороте. Формально в преступлении обвинили двоих пропавших без вести — фельдфебеля Барбагелату и лейтенанта по имени Нанни Марин. За точность имен никто поручиться не мог, было известно лишь, что лейтенант, прикомандированный ко взводу в самый последний момент, ранее служил в полку берсальеров[1].

Оба подозреваемых в резне так никогда и не были найдены. Никто не видел их ни в окрестностях К., ни в соседних долинах, скорее всего, их ждал не менее мученический конец. Они могли замерзнуть насмерть или насмерть разбиться в одном из многочисленных ущелий; или умереть от голода, или перерезать друг друга, как перерезали всех остальных.

Что же касается солдат погибшего взвода, они были похоронены в одной братской могиле на маленьком плато, неподалеку от форпоста: суеверные жители К. не решились спустить трупы вниз и похоронить их на местном кладбище, рядом с церковью. Неизвестно, что послужило причиной такого бессердечия (или лучше назвать это крестьянской рассудительностью?) — собственно суеверия или что-то другое. Не исключено, что причина крылась в кровавых улыбках, которыми мертвые встретили живых. Это были именно улыбки, поскольку раны на шее всех десятерых шли полукругом и были похожи друг на друга, как близнецы.

Но и после похорон странности не кончились: во-первых, могилу не навестил ни один из родственников убитых (а они, несомненно, где-то, да имелись). Во-вторых, через год после случившегося с могильной плиты непостижимым образом исчезли все десять фамилий, а еще через полгода плита раскололась надвое. Впоследствии на плато обрушилось несколько многотонных камней и обломков скал, и оно вовсе перестало существовать.

После этого так вовремя случившегося стихийного бедствия жители вздохнули с облегчением, посчитав, что о душах альпийских стрелков позаботится теперь святой Марк или кое-кто поважнее Марка. А глава полиции, давний предшественник синьора Виладжо, отправил материалы дела в архив. Там они, видимо, лежат и до сих пор, в железном ящике, в комнате без окон, вход в которую осуществляется только по спецпропускам. Алексу и всем остальным остается довольствоваться слухами и легендами. Тем более что последний из очевидцев трагедии, синьор Тавиани, умер в то лето, когда в К. впервые появился Лео, — в возрасте восьмидесяти девяти лет.

О случившемся он никогда не распространялся, слыл человеком чрезвычайно религиозным и все свободное время проводил в церкви или на кладбище, где служил сторожем. Поддерживать на нем порядок не составляло особого труда, даже для такого древнего старика: само кладбище — маленькое, могил не больше двух сотен (в К. не очень принято умирать). Да и синьор Тавиани был не по годам крепок здоровьем. Изредка наблюдая за его кряжистой, прямой спиной, Алекс думал: проживет он никак не меньше ста лет. А то и значительно дольше.

Впрочем, это были не единственные мысли относительно синьора Тавиани: будучи риелтором, Алекс прикидывал, какой из продаваемых домов подошел бы старику. Те же прикидки он делал и став продавцом мужских рубашек, но на этот раз они касались модельного рубашечного ряда. Лучше всего на старике смотрелись бы рубашки c воротником-стойкой, именуемым в профессиональной среде «мандарин». А вот рубашка с воротником «варно» не пошла бы ему ни при каких обстоятельствах, для нее нужен кто-нибудь помоложе. Кто-то, кто не прочь заглянуть на помпезную вечеринку, устраиваемую мэрией в честь приезда звезды телесериалов Вольфа Бахофнера.

Такая вечеринка имела место в действительности, но ни синьора Тавиани, ни тем более Алекса туда так и не пригласили. И все равно о ней у Алекса сохранились самые теплые воспоминания: в день ее проведения в обычно пустом магазинчике народу было не протолкнуться. Алекс сбился с ног, демонстрируя последние модные новинки отцам города, лесопильному начальству и наиболее уважаемым горожанам. В течение нескольких часов отоварились все: герр Людтке (разжившийся сразу двумя рубашками — для себя и для зятя), синьор Виладжо, синьор Дзампа и даже мэр — синьор Фабио Риви. Последним покинул лавку бывший босс Алекса, синьор Моретти, бросив напоследок:

— Пусть не думает, что здесь живет одна тупая, обросшая шерстью деревенщина!

Фраза, конечно же, была адресована вовсе не Алексу, а венценосному Вольфу Бахофнеру. Пересчитывая выручку (она оказалась едва ли не равной полугодовому максимуму продаж), Алекс неожиданно размечтался о нашествии на К. толпы знаменитостей. Ведь если приезд сериального Бахофнера вызвал такой ажиотаж, то что бы случилось, появись в окрестностях всемирно известные Джон Траволта или Джордж Клуни? Или Аль Пачино собственной персоной?

Массовое сумасшествие, вот что. Коллективное помешательство. Психоз, сопровождаемый ажиотажным спросом на товар, в изобилии представленный в его, Алекса, магазинчике.

А что бы произошло, если бы Джон Траволта пролил на себя кофе, а сменной рубашки под рукой не оказалось? Или у Джорджа Клуни, путешествующего налегке (с одним несессером, берушами и упаковкой зубочисток), вдруг потекла бы чернильная ручка, небрежно сунутая в нагрудный карман?.. Тут-то и пригодился бы Алекс, главный по сорочкам во всей округе!.. Волей-неволей голливудским звездам пришлось бы заглянуть к нему, и тогда…