Валентина Колыванова - Александр I Благословенный

• Название: Александр I Благословенный
• Автор: Валентина Колыванова
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-373-01544-8

В книге нарисован исторический портрет Александра Павловича, российского императора, в годы правления которого Россия победила Наполеона в войне 1812 года.

Александр I, правивший страной четверть века, начинал как либерал, а закончил царствование убежденным консерватором. Он многое намеревался сделать, но то, что совершил, далеко не всегда устраивало русское общество. Очевидно, поэтому именно в его время стали возникать в стране тайные общества. О жизни и деяниях Александра, которого неоднозначно оценивали современники и потомки, вы прочитаете в предлагаемой книге.

Для массового читателя.

---

Александр с младых ногтей любил женщин, но не очень стремился к власти, хотя и мечтал многое переделать из того, что видел вокруг. Вместе с Лагарпом они размышляли, «как счастлив будет управляемый им народ: в его государстве воздвигнутся многочисленные школы, университеты, будет процветать торговля, и мирные землепашцы, благословляя своего монарха, с любовью обратятся к своим сельским работам, пышная аристократия снимет свои раззолоченные кафтаны, при дворе стихнут интриги и козни, и все обратятся к занятиям, облагораживающим ум и сердце».

Уже тогда Александр был противоречивым, скрытным, изворотливым молодым человеком. С ранних лет он знал, как подластиться к Екатерине, приближенным к ней шептал, что цель его жизни – походить на бабушку, и в то же время любил бывать у отца в его Гатчинском «военном городке».

«Мое положение меня вовсе не удовлетворяет, – писал Александр в письме к Лагарпу, – оно слишком блистательно для моего характера, которому нравятся исключительно тишина и спокойствие. Придворная жизнь не для меня создана. Я всякий раз страдаю, когда должен являться на придворную сцену, и кровь портится во мне при виде низостей, совершаемых другими на каждом шагу для получения внешних отличий, не стоящих, в моих глазах, медного гроша… Одним словом, я сознаю, что не рожден для того высокого сана, который ношу теперь и еще менее предназначенного мне в будущем, от которого я дал себе клятву отказаться тем или иным способом». Впоследствии, став императором и вызвав Лагарпа обратно в Россию, Александр услышал от него советы более заинтересованно относиться к своим полномочиям монарха и не предпринимать резких шагов.

Екатерина же считала: престола достоин исключительно внук, а сын Павел способен только «воевать» в Гатчине, упорно распространяла слухи о том, что законный наследник чуть ли не душевнобольной. Тем самым она ставила и любимого внука в тяжелое положение, он вынужден был постоянно заверять отца в своей лояльности. Впоследствии отношения Александра и Павла стремительно ухудшались.

Императрица предпринимала решительные шаги против сына. При дворе ходили слухи, что в конце 1796 года будет обнародован манифест об отстранении Павла и сам он будет арестован и сослан в Курляндию. Но неожиданная смерть Екатерины 6 ноября не дала сбыться этим планам. В завещании Екатерины было написано: «Вивлиофику мою со всеми манускриптами и что с моих бумаг найдется моей рукою писано отдаю внуку моему любезному Александру Павловичу, также разные мои камения и благословляю его умом и сердцем».

Павел I, отец Александра I. Худ. С. Щукин

Мария Федоровна, мать Александра I. Худ. А. Рослин

Великие князья Александр и Константин, сыновья Павла I в детстве. Худ. Р. Бромптон

Александр Павлович в детстве. Худ. Д. Левицкий

Ф. Лагарп

Елизавета Алексеевна, жена Александра I. Худ. Э. Вижи-Лебрен

Вид на Гатчинский дворец. Худ. С. Щедрин

Павел I и Мария Федоровна с детьми. Худ. Кюгелькен

Бедный Павел

Между длительным правлением Екатерины Великой и восшествием на престол Александра I были 4 года, 4 месяца и 4 дня, в течение которых у власти находился Павел I. И хотя Александр сел на российский трон со словами «При мне все будет, как при бабушке», его жизнь и царствование связаны с коротким правлением отца не только датами и родством.

По закону Павла I следовало объявить наследником сразу по смерти Елизаветы Петровны, но Екатерина сделала все возможное, чтобы этого не произошло. Венец, который оказался терновым, он примерил только в 42 года, став круглым сиротой.

В детстве Павел находился под влиянием дипломата Бехтеева, который самым важным в жизни считал военную дисциплину. Затем четырехлетним Павлом занялся Никита Панин, тоже дипломат, но совсем иного толка, одержимый идеями века Просвещения, один из самых блестящих и образованных людей при дворе. С ровесниками юный царевич общался в основном на «машкерадах», охотно читал Сумарокова, Ломоносова, Державина, Расина, Корнеля, Мольера, Сервантеса, Вольтера и Руссо. Владел латынью, французским и немецким языками, любил математику, танцы, воинские упражнения. В целом образование цесаревича было лучшим, какое можно было получить в то время. Уже в юные годы Павла стала занимать идея рыцарства, идея чести и славы, впоследствии он оказывал покровительство Мальтийскому Ордену и даже хотел присоединить Мальту к России в пику Англии.

Мать подарила ему Гатчинское имение, и Павел завел там свои порядки. Долгое время считалось, что это исключительно бессмысленная муштра, но сохранились свидетельства, что Гатчина была местом довольно профессиональных военных учений. Выходцами из гатчинских войск были Н. В. Репнин, А. А. Беклешов. Сподвижниками Павла были С. М. Воронцов, Г. Р. Державин, М. И. Кутузов. Именно при Павле началось продвижение по службе М. М.Сперанского, в будущем – автора проекта важных государственных реформ, которых побоялся Александр I. При этом фавориты Екатерины, стремясь сделать «приятное» своей покровительнице, изощрялись в анекдотах и оскорблениях в адрес наследника.

Мать Павла, Екатерина, была еще жива, когда Павлу в ночь на 5 ноября приснился чудной сон: ему казалось, что некая неведомая сила поднимает его и возносит к небу, заставляя парить над облаками. За обедом Павел рассказал о своем сне ближайшим придворным, а вскоре в Гатчину один за другим примчались несколько курьеров из Петербурга с одной и той же вестью: государыня при смерти.

Не медля ни минуты, Павел помчался в Петербург. За ним тянулся длинный хвост возков, карет и открытых экипажей. В девятом часу вечера 5 ноября Павел и Мария Федоровна прибыли в Зимний дворец, перед которым стояли тысячи петербуржцев.

Александр и Константин встретили отца в мундирах Гатчинского полка и вместе с ним и матерью прошли в опочивальню Екатерины. Они застали больную в беспамятстве и из беседы с врачами поняли, что часы императрицы сочтены.

Отдав первые распоряжения, Павел направился в кабинет Екатерины и сам стал отыскивать, собирать и запечатывать все находившиеся там бумаги, особенно усердно отыскивая те, какие касались престолонаследия. Как только он вышел в последний раз, раздался ужасный стон, который разнесся по всему дворцу, – Екатерина умерла. Тотчас же вышел доктор Роджерсон и сказал:

– Все кончено!

Павел повернулся на каблуках на пороге дверей, надел огромную шляпу и, держа по форме в правой руке трость, хрипло прокричал:

– Я ваш государь! Попа сюда!

Мгновенно явился священник, поставил аналой, положил на него Евангелие и крест и первой привел к присяге императрицу Марию Федоровну. После нее присягал цесаревич Александр. Когда текст присяги был произнесен полностью, Павел подошел к сыну и велел добавить к присяге слова: «И еще клянусь не посягать на жизнь государя и родителя моего».

Очевидец происходившего, А. М. Тургенев, писал, что «прибавленные слова к присяге поразили всех присутствующих, как громовой удар». Примечательно, что они стали как бы пророчеством, сбывшимся через четыре с половиной года.

Итак. Павел I «заступил на царствование» 6 ноября 1796 года. В ночь на 7 ноября в своих казармах была приведена к присяге вся гвардия. Утром начались вахт-парады, и как только Павел провел первый из них, он в сопровождении Александра как военного губернатора и Аракчеева как коменданта Петербурга совершил верховой выезд на улицы столицы.

7 ноября с утра две сотни полицейских начали срывать с голов горожан круглые шляпы, а фраки рвать в клочья. Одновременно все парадные двери начали перекрашивать в черно-белую шахматную клетку. «В продолжение восьми часов царствования вступившего на всероссийский самодержавный трон весь устроенный в государстве порядок правления, судопроизводства, – одним словом, все пружины государственной машины – были вывернуты, столкнуты из своих мест, все опрокинуто вверх дном и все оставлено и оставалось в сем исковерканном положении четыре года», – вспоминал А. М. Тургенев, сопровождавший Павла в его поездке по Петербургу.

Приехав на Царицын луг, Павел трижды объехал вокруг оперного театра и, встав перед главным входом, обычным сиповатым голосом прокричал флигель-адъютанту и второму военному губернатору Архарову:

– Николай Петрович! Чтобы театра, сударь, не было!

Вечером, когда Тургенев ехал мимо Царицына луга, пятьсот рабочих при свете фонарей ровняли место, где утром стоял оперный театр. «Это событие, – писал Тургенев, – дало мне полное понятие о силе власти и ее могуществе в России». Город присмирел. Страх усилился еще более после того, как 10 ноября в город церемониальным маршем, под визг флейт и грохот барабанов, гусиным – прусским – шагом вошли гатчинские войска. Они скорее напоминали иностранный оккупационный корпус, чем часть российских вооруженных сил. Гатчинцы немедленно были рассредоточены по гвардейским полкам, чтобы стать экзерцицмейстерами, то есть профессорами шагистики и фрунта, а также ушами и очами нового государя.