Эдуард Днепров - Женское образование в России

• Название: Женское образование в России
• Автор: Эдуард Днепров
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-358-04650-5

В пособии впервые раскрывается процесс становления и развития средней женской школы в России в XVIII – начале XX в. в контексте общей социально-экономической системы образования. Анализируются государственная политика и истоки школьных реформ в области женского образования, показывается активное участие русского общества в его становлении. Описываются основные типы русской средней школы, ее устройство, новаторские подходы отечественной педагогики к проблемам женского образования, не только обусловившие его динамичное и плодотворное развитие, но и во многом ставшие образцом для зарубежных женских школ.

Для студентов педагогических вузов. Может быть полезно специалистам в сфере образования, ученым и преподавателям.

---

Причины столь слабого распространения женских «образцовых пансионов» в Западном крае заключались не только в неприятии их местным дворянством. Они коренились и в самом способе насаждения данных учебных заведений. Хотя в этих губерниях создание частных пансионов и школ вроде бы поощрялось властью (в отличие от остальной территории империи, где оно всячески пресекалось), само это «поощрение» сводилось на нет целым рядом ограничительных условий. Так, желающие открыть пансион должны были дать подписку о том, что они будут использовать при обучении лишь дозволенные начальством учебные книги, что будут давать образование воспитанницам «с водворением в сердца их правил веры, преданности к престолу, любви к России; будут охранять их невинность как нравственную, так и физическую, и со всею прозорливостью наблюдать за преподаванием учителей». При этом учитель допускался к преподаванию только после специального испытания в Гродненской мужской гимназии, даже если он имел свидетельство на право преподавания от какой-либо другой гимназии. Последнее обстоятельство существенно ужесточало и без того суровый порядок отбора учителей, введенный составленными по инициативе С. С. Уварова Правилами для испытания учителей 1836 г.

Как уже было отмечено, в 1830-х гг. правительство предприняло по всей стране, за исключением Западного края, целый ряд карательных мер против частных учебных заведений и домашнего воспитания, которые вылились в широкомасштабные действия по огосударствлению образования. Правительство считало нужным спешить с этими мерами, говоря словами графа Уварова, «как по ходу политических происшествий, так и по направлению общественного мнения в большей части иностранных государств». Это иносказание расшифровывалось достаточно просто. Попытка огосударствления образования была реакцией на декабрьское восстание 1825 г. и питавшие его западные свободолюбивые идеи, а также на события, связанные с Польским восстанием 1830 г.

По мнению С. С. Уварова, система государственных школ представляла «главное орудие просвещения и нравственной жизни народа», предназначенное для того, чтобы подавить или поглотить и частные учебные заведения, и домашнее образование [153, с. 288—290]. Министерство народного просвещения, писал Уваров в записке императору, подытоживая в 1843 г. свою десятилетнюю деятельность на посту министра, «не могло упустить из виду великость вреда, который может производить учение, предоставленное произволу людей, которые или не обладают необходимыми познаниями и нравственными свойствами для дела столь великой важности, или не умеют и не хотят действовать в духе правительства и для целей им указываемых». Посему надлежало, подчеркивал министр, «включить и эту ветвь народного образования в общую систему, распространить и на нее усугубленный надзор свой, привесть ее в соответствие и связь с воспитанием общественным, доставив перевес отечественному образованию перед иноземным. Беспрерывное умножение частных заведений и прибывающих из чужих краев учителей и воспитателей сделали необходимым принять, наконец, особые меры осторожности».

Исходя из этих соображений, Уваров уже вскоре после того, как возглавил управление министерством, представил Николаю I доклад, в котором предлагал четыре основных направления ужесточения политики по отношению к частным школам: 1) «впредь до усмотрения особой надобности» остановить открытие частных пансионов в столицах; 2) в других городах разрешать их открытие лишь в том случае, если «не представляется другой возможности к образованию юношества в казенных учебных заведениях»; 3) разрешать устройство частных пансионов и школ лишь русским подданным; 4) установить за этими школами и пансионами особый строгий надзор. На этом докладе император начертал: «Совершенно согласен, и давно о сем помышлял» [19, с. 7]. Запрет на открытие частных учебных заведений просуществовал почти четверть века и был отменен Александром II только 17 января 1857 г., когда было «разрешено свободное открытие частных пансионов и школ без ограничения их числа» [261. Оп. 6. Д. 40в. Л. 4].

В том же 1833 г. Министерство народного просвещения поспешило учредить специальные должности инспекторов для надзора за частными учебными заведениями в столицах. Годом позже были запрещены пансионы для совместного обучения детей обоего пола. В 1835 г. было издано Положение о частных учебных заведениях. В рескрипте от 9 мая 1837 г. император обратил внимание министерства на объем преподавания в частных школах и предписал, «чтобы все частные пансионы, относительно круга их наук, разделены были на степени, сообразно общему училищ устройству, и чтобы в те из них, коих круг учения соответствует гимназиям, ни под каким видом не были допускаемы лица крепостного состояния».

По Положению о частных учебных заведениях 1835 г. все они по курсу обучения были приближены к соответствующим им казенным учебным заведениям. Мужские частные пансионы и школы подразделялись на три разряда, которые соответствовали гимназиям, уездным и приходским училищам. Женские частные учебные заведения трудно было в то время «подвести» под какой-либо разряд. Как отмечалось в отчете Министерства народного просвещения за 1834 г., женские частные пансионы, «которые по числу предметов и объему учения не представляют ощутительного различия и, следовательно, не могут подходить под упомянутое разделение, должны были обозначаться по их внутренним достоинствам, основательности учения, попечения о нравственности и физическом воспитании разрядами: отличных, хороших и посредственных». Подобное «качественное» разделение выглядело весьма абстрактным и искусственным.

Меры, принятые правительством по отношению к частным учебным заведениям с тем, чтобы воспитание в них «утверждено было на основных началах русской жизни: Православия, Самодержавия и Народности» [51, с. 241], и вместе с тем, чтобы оно было «слито воедино… с воспитанием в правительственных заведениях», по мнению Министерства народного просвещения, принесли свои результаты. Десять лет спустя после начала этих мер, в 1843 г. Уваров считал, что главная цель достигнута, поскольку, по его словам, «ныне частные училища и пансионы составляют малейшую частицу в средствах народного образования». В отчете за 1844 г. министр с гордостью заявлял: «Под живительным влиянием сокровенной силы учебные заведения Министерства, поглотив невозвратно почти все воспитание частное, привлекают все более ищущих образования; во все слои общества проникает эта потребность» [ЖМНП, 1845, № 46, с. 27; выделено нами. – Авт.].

Надо сказать, что Уваров в процитированном отчете явно преувеличивал свои достижения, выдавая желаемое за действительное. Уже через несколько месяцев после его отставки новый министр народного просвещения князь П. А. Ширинский-Шихматов в отчете за 1849 г. указывал, что из 2142 учебных заведений во всей империи частные школы и пансионы составляли 559, т. е. почти четверть [153, с. 294]. Вместе с тем нельзя не отметить, что указанные правительственные меры привели к тому, что в России второй четверти XIX в. значительно замедлился рост частных учебных заведений, в том числе и женских. В 1853 г., по данным видного деятеля российского образования А. С. Воронова, впоследствии автора одного из наиболее прогрессивных проектов развития женских учебных заведений, число частных пансионов первых двух разрядов едва доходило до ста по всей империи. Основная же часть женских пансионов ограничивалась элементарным курсом обучения, «так как средства для высшего женского образования» были «недостаточны и в столицах» [51, с. 286].

Сложнее, чем с частным образованием, обстояло дело с вмешательством николаевского правительства в домашнее образование. К сожалению, такое крупное явление образовательной жизни дореволюционной России, как домашнее обучение и воспитание, до настоящего времени еще не стало предметом самостоятельного исследования. Не преследуя цели восполнить этот пробел, остановимся лишь на тех мерах, которые предпринимало правительство в данном направлении во второй четверти XIX столетия и которые представляют собой поистине уникальное явление в истории образования. По существу они были едва ли не самой радикальной попыткой абсолютистского режима «взломать» внутренний мир семейного воспитания, подчинить его государственному влиянию, попыткой очистить это воспитание от всего, что могло бы посеять зерна вольнолюбия и свободомыслия.

В сравнении с частным образованием, писал С. С. Уваров, «еще неуловимее, еще недоступнее было для Министерства воспитание, совершаемое в домах и укрывающееся от непосредственного влияния правительства за святыней семейного крова и родительской власти. Министерству оставались тут средства косвенные». Такими средствами Уваров считал: привлечение к делу домашнего образования преимущественно людей русских; введение специальных испытаний для лиц, желающих заниматься обучением и воспитанием на дому; предоставление домашним наставникам и учителям прав и преимуществ государственной службы; точное и строгое определение их обязанностей и ответственности.