Николай Семченко - Что движет солнце и светила (сборник)

• Название: Что движет солнце и светила (сборник)
• Автор: Николай Семченко
• Жанр: Любовные романы

Книга рассказов и повестей о любви и её отсутствии.

---

Шляпка все еще не потеряла вида, хотя розанчики малость и поблекли, а ленточки пообтрепались, но это было почти незаметно. И ее любимое из чистого льна платье неразборчивого цвета в голубоватых мелких незабудках тоже, казалось, чуть постарело. Но зато тяжелые бусы из темного, таинственно мерцающего янтаря, замысловатые и какие-то немыслимые по нынешним временам, приводили в восторг всех, кто хоть что-то понимал в украшениях.

Это была не та дешевая бижутерия, которой переполнились даже солидные ювелирные магазины, это был настоящий прибалтийский янтарь, купленный в Дубултах, в лавочке около писательского Дома творчества. Наталья Андреевна целых два года откладывала по рублику, чтобы взять путевку в Прибалтику. Это было самое ее замечательное путешествие.

Ей даже показалось, что она попала в какую-то совсем другую страну: чистенькая, ухоженная, по-европейски глянцевая, пахнущая настоящим кофе, сиренью и соленой горчинкой, Латвия просто потрясла Наталью Андреевну. А в Дубулты она поехала специально, потому что в Риге узнала, что ее любимый поэт Давид Самойлов как раз отдыхает там. Хоть одним глазком ей захотелось взглянуть на него, а заодно и на то место, где он творит.

Ну, конечно, это было наивно! Поэт Самойлов не разгуливал ни перед Домом творчества, ни под огромными соснами в запущенном парке, ни на пляже, где, кстати, было малолюдно по причине мороси и довольно свежего ветра нигде его, в общем, не было. А когда морось постепенно перешла в нудный мелкий дождь, Наталья Андреевна зашла в небольшую лавчонку, где и увидела это чудо — янтарь.

Бусы на ее сухонькой, в аккуратных морщинках коже смотрелись изящно и даже благородно.

Наталья Андреевна дождалась вечера, нарядилась и отправилась на прогулку. В салон автобуса она обычно входила степенно, небрежно осматривалась, выбирая сидящего пассажира помоложе, и становилась около него так, что он никак не мог сделать вид, будто не замечает пожилую даму. Но если даже молодой человек вдруг вытаскивал из кармана газету и самозабвенно в нее погружался, то-Наталья Андреевна роняла, например, свой носовой платок. Нагибаясь за ним, она неловко задевала плечо упрямца и, мило улыбнувшись, деликатно извинялась: «Простите за неловкость! Не хотела доставить вам беспокойство…»

Молодому человеку ничего иного не оставалось, как заметить присутствие бабульки и, конечно, уступить ей место. Она, впрочем, удивленно приподнимала брови:

— Неужели я выгляжу такой древней?

— Нет, что вы, — смущался молодой человек. — Я скоро выхожу…

Наталья Андреевна садилась аккуратно, чтобы не измять платье; черную сумочку, похожую на хозяйственную, она ставила на колени и вынимала из нее брошюру из серии «Исцели себя сам». Сколько она уже перечитала подобных книжек — неизвестно, но одно можно сказать с уверенностью: много!

Наталье Андреевне они заменили даже некогда любимые ее детективы Агаты Кристи, и причина была одна: авторы этих книг — экстрасенсы и целители, знахари и психотерапевты — писали об удивительных свойствах обычных вещей, поражали простотой и доступностью полезных советов, предлагали панацею от всех болячек, и все это — на полном серьезе, без тени улыбки. Однако Наталья Андреевна верила, что с помощью каких-нибудь растений, медных монет, магнитов, камней и, в конце концов, собственной урины можно стать здоровой и счастливой. Но у нее никогда не хватало терпения изо дня в день выполнять положенные предписания, считать, допустим, капли очередного «эликсира» и готовить свежие соки из фруктов и овощей, что вдобавок ко всему влетало в крутую копеечку. Она рассчитывала, что когда-нибудь потом, когда добавят пенсию, обязательно позволит себе чуть больше, чем сейчас. Ну, например, купит грузинские гранаты по тридцать тысяч рублей за килограмм. А сейчас? Ах, все равно пропущены лучшие сроки сбора и сушки крапивы, медуницы, донника и прочих нужных травок — придется ждать следующего лета…

Листая книжку, Наталья Андреевна не забывала поглядывать по сторонам. Она была дамой любопытной: ее интересовало абсолютно все — от летающих тарелок до рецепта какого-нибудь экзотического салата с плодами авокадо, которые она, впрочем, видела только на картинке, когда ходила в библиотеку просматривать свежие газеты и журналы.

Денег на их подписку у нее уже давно не хватало: пенсию съедали счета за квартплату, электроэнергию, газ, воду и отопление. А того, что оставалось, хватало лишь на самое необходимое, и это еще слава Богу, что Наталья Андреевна привередой в еде не была: чай заваривала из травок, которые сама же и собирала, а любимое свое лакомство — соленые огурчики с чесноком и хреном — готовила осенью в небольшой деревянной кадушке, откуда их потом и выуживала всю зиму. А на картошку и хлеб деньги у нее находились, если, конечно, пенсию не задерживали. Иначе приходилось идти в сберкассу и, как она выражалась, «потрошить проценты»: у нее был небольшой счет, который Наталья Андреевна открыла на «черный день». Но таковым, впрочем, она считала тот день, когда уйдет из жизни.

Единственная ее близкая родственница — племянница Алена, дочь ее старшей сестры, по этому случаю не должна была влезать в долги, ведь похороны нынче требуют миллионных затрат. А у племянницы двое мальчишек-погодков, крутится, как белка в колесе, а мужа-пьяницу если что и привлекает, так только компания корешей, днюющих-ночующих возле круглосуточного винного магазина, чтоб он сгорел, проклятый!

Но не столько экзотические салаты из авокадо, или пикантные подробности жизни Коко Шанель, или новый роман Айтматова, или что-то столь же любопытное занимало Наталью Андреевну. Ей нравилось быть среди людей и наблюдать за ними.

В проходе, уцепившись за поручень, чуть ли не перед самым носом Натальи Андреевны болтался мужичонка в выгоревшей майке. Его ноги то и дело разъезжались в разные стороны, как плохо закрепленный циркуль; мужичонка, подтянувшись, кое-как соединял ступни вместе, будто становился по команде «смирно». Но через минуту-другую снова повторялась попытка сделать шпагат.

— Ишь, сердечный, устал! — шепнула соседка Натальи Андреевны — дородная барыня с ямочками на щеках. — Хоть бы кто догадался его посадить, неровен час — упадет и убьется.

Наталья Андреевна невольно улыбнулась. Потому что ей вдруг вспомнилась давнишняя песня «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина?»

— Да что ж тут смешного? — насупилась барыня, и от переполнявших ее чувств даже рюшечки на вырезе ее платья ходуном заходили. — Может, у человека горе какое? Он по виду-то не бич, вполне нормальный…

— А я разве спорю? — сказала Наталья Андреевна.

— Может, и напился-то впервые, его с непривычки и укачало, предположила барыня.

— Да не дай Бог! — покачала головой Наталья Андреевна. — У «морской болезни» есть одно пренеприятнейшее качество…

— Фу! — барыня сложила губки, будто на блюдечко с горячим чаем собиралась дунуть. — Надо его усадить, а то и вовсе развезет…

Заприметив черноволосого парня, который сидел впереди, она голосом, полным скорби и задумчивости, произнесла как бы в пустоту:

— Такой молодой — и сидит! А человек вон с ног валится…

Парень оглянулся, смущенно улыбнулся и медленно встал, опираясь на металлическую тросточку. Ни слова не говоря, он, прихрамывая, приблизился к объекту внимания барыни и, тронув его за плечо, кивнул на освободившееся место.

— Ты чо? — удивился мужичок. — Мне сподручнее стоять, братан, а то сяду, закемарю и проеду свою остановку.

Говорил он вполне связно и, видимо, действительно не был так пьян, как казалось.

— С поминок еду, братан, — доверительно сообщил он парню. — Двенадцать лет назад в этот день в Афгане моего кореша «духи» убили. А у него мать осталась, теперь уже совсем старенькая — вот мы с ней и помянули Андрюху.

Барыня торжествующе шепнула Наталье Андреевне:

— Вот видите: горе у человека! Я ж говорила, что он не забулдыга какой-нибудь…

— А я разве спорила? — повторила свой довод Наталья Андреевна. Мужичок между тем заметил тросточку своего собеседника и кивнул на нее:

— Ногу, что ли, сломал?

— Чечня, — ответил парень. — Мне не хочется об этом вспоминать, извини.

Барыня тяжело вздохнула. Да и в автобусе, кажется, все притихли установилась тишина. И вдруг раздался громкий возглас:

— Сенсационные разоблачения депутата Госдумы Ноя! Читайте свежий выпуск газеты «Проспект»!

Это на остановке зашла бойкая девица с кипой газет в руках. Привычно и деловито она двинулась по салону автобуса:

— Сенсации, политика, мода, телепрограмма, частные объявления! Покупайте газету!

Наталья Андреевна терпеть не могла эту газету, которая слишком явно поддерживала коммунистов. И чего добивались: возвращения парткомов, талонов на самое необходимое, одинаковой для всех зарплаты в сто двадцать рублей, и чтоб при этом инженер, получивший высшее образование, считал гроши, а «гегемон» сидел в почетных президиумах, и ведь ни одной мозговой извилиной мог всю жизнь не шевельнуть — стой себе у станка и штампуй из года в год одну и ту же деталь, допустим, для подводной лодки. А сколько их, этих подлодок, нормальной стране нужно — не миллионы же! А вот за телевизором или мебелью надо было обязательно стоять в очередях, потому что советский человек должен был крепить обороноспособность страны, а не думать о вещах, улучшающих его жизнь. Наталья Андреевна с тоской вспомнила, как на обязательных в те времена классных часах читала школьникам очередные материалы какого-нибудь очередного пленума или съезда КПСС и учила ребят не болеть этой проклятой капиталистической болезнью — вещизмом, а еще