Валентина Герман - Ведомые светом

• Название: Ведомые светом
• Автор: Валентина Герман
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Заключительная книга трилогии Озаренные солнцем.

Тучи сгущаются над новоиспеченной принцессой Лиодаса. Могущественный враг, жаждущий отнять ее жизнь ради мифической силы, гнетущее презрение народа, предательство самых близких людей… Преодолевая удары судьбы и собственные ошибки, Иллиандра научится дорожить действительно важным в своей жизни, а Диадра, следуя зову безрассудного, но доброго сердца, в конечном счете обретет истинную любовь.

---

— Все в порядке, Илли. Сейчас я оставлю вас, а спустя несколько минут вы спуститесь в зал и продолжите танцы. Вся эта сцена — сущий пустяк. Не придавай ей большого значения.

Иллиандра подняла глаза и немного отстраненно взглянула на него.

— Разумеется, Плоидис.

Она старалась держаться непринужденно, однако чувство обиды еще долгое время не покидало ее, заставляя вновь и вновь повторять в мыслях его слова.

«Ты ворвалась сюда, словно ревнивая фурия…»

«Ты прекрасно понимаешь, Алиетт…»

Разумеется, Алиетт понимала. Она была принцессой крови, она бы никогда не позволила себе такого неосторожного эмоционального порыва. И Плоидис, возможно, не сознавал, но своими словами он все-таки подтвердил для Иллиандры то, что казалось ей неизбежным. Он видел каждую ее оплошность, он сравнивал их, свою бывшую жену и настоящую, и сравнение это, очевидно, было не в пользу последней.

«Ты прекрасно понимаешь, Алиетт…»

Эти слова вцепились в сердце Иллиандры болезненной хваткой.

Алиетт понимала. Алиетт всегда была превосходной супругой для Плоидиса — а она, Илли, едва ли справлялась со своей ролью, будучи лишь бледной тенью на фоне бывшей королевы. И как бы она ни любила его, все же ничто не могло изменить того, что Плоидис был королем, и только Алиетт была его ровней, а отнюдь не она, которая посмела занять не свое место, наивно оправдывая себя своей любовью.

Сколько времени пройдет прежде чем Плоидис тоже признает это?

Вспоминая его взгляд, и то, как он вел себя с ней в присутствии Алиетт, и то, как его слова провели незримую границу между ней, Илли, и двумя особами королевской крови в его ложе, Иллиандра всерьез опасалась, что неизбежное уже случилось в тот самый момент, когда Алиетт своим неожиданным появлением напомнила ему, какую превосходную партию он проиграл, расставшись с нею.

Байонт застал Иллиандру в смятении, и встретив в предпоследней смене надменно сверкавшие из-под пурпурной маски золотистые глаза, она лишь обреченно вздохнула.

— Добрый вечер, принцесса, — знакомый сладкий голос не вызывал в ней ничего, кроме раздражения. Больше всего на свете сейчас ей хотелось громко послать его к черту.

— Здравствуй, Терлизан.

— Знаешь, Илли, не далее как полчаса назад я наблюдал весьма любопытную сцену в королевской ложе. Впрочем, как и половина этого зала… не изволишь удовлетворить мое любопытство?

— Нет.

Терлизан хмыкнул, позволяя Иллиандре сделать оборот вокруг руки.

— Что ж, жаль. Но судя по твоему печальному расположению духа, я могу сказать, что твой король в очередной раз раскрывает перед тобой свое истинное лицо, и мне даже не приходится стараться, чтобы заставить тебя увидеть это.

— Заткнись, Терлизан, — сквозь зубы процедила Иллиандра.

Он лишь рассмеялся.

— Это значит, я прав.

Иллиандра против воли почувствовала, как его слова оседают в душе тяжелым мутным илом. Да причем здесь было это?.. Терлизан не знал, что произошло там, в ложе, и его слова были лишь попыткой заронить в ее сердце сомнение… но к своему ужасу Иллиандра сознавала, что это отчасти удалось ему.

Почему Плоидис думал, будто имеет право так унизить ее, выставляя невежественной девчонкой перед более юной, но такой опытной Алиетт, в несравнимости качеств которой он, похоже, даже не сомневался? Только потому что она совершала ошибки, не положенные принцессе, потому, что не была равной им по крови… потому, что он и Алиетт принадлежали к той особой, недосягаемой группе, к которой она, несмотря на ее любовь и ее старания, никогда не будет принадлежать.

Терлизан улыбнулся, читая смятение в ее пылавшей ауре. О, его совершенно не интересовало, что произошло между ними в той ложе. Ему было достаточно видеть, что его брошенные наугад слова неожиданно попали в цель.

Все еще улыбаясь, он отпустил Иллиандру и, поймав чью-то мягкую руку, обернулся.

И в то же мгновение все мысли об Илли покинули его.

Он обнял за талию хрупкую рыжеволосую девушку, но не сдвинулся с места, так и оставаясь стоять посреди зала, окруженный смутным мельтешением кружившихся пар. Зеленые глаза смотрели на него ошеломленно, давно забытые мягкие губы слегка приоткрылись в немом удивлении. Терлизан неверяще взирал на нее, едва дыша, чувствуя, как перестает биться и вновь заходится в бешеном ритме смятенное сердце; проходили мгновения, а он по-прежнему не шевелился, не говорил ни слова, не замечал, как с хмурым непониманием обходят их, застывших, танцующие пары.

Все в мире было забыто.

Он не знал, как это произошло, — но она была здесь, в его дрожавших руках.

Медленно, словно в наваждении, Терлизан протянул пальцы к ее щеке и коснулся ее мягкой кожи.

— Даенжи…

Она резко отпрянула от него, но он удержал ее в своих объятиях.

— Что Вы делаете?.. — испуганно прошептала она.

— Даенжи, малышка… — его голос был невыразимо мягким. — Ты не помнишь меня?..

Она еще не обращалась, осознал он, еще ни разу не принимала истинного обличья, еще не вспомнила своей первой, совсем короткой жизни… О Боги… но она вновь была здесь — так невинна, так юна… он бережно приподнял ее маску, открывая ее лицо, и задохнулся, когда любимые черты всколыхнули тысячи воспоминаний в его памяти.

И внезапно кто-то резко отдернул его за плечо, заставляя выпустить Даенжи из объятий.

— Что, черт побери, Вы себе позволяете?.. — полный седовласый мужчина гневно сверкал изумрудно-зелеными глазами и уже был готов стянуть с руки перчатку, однако замешкался, глядя в ошарашенное лицо стоявшего перед ним юноши. Нахмурившись, он немного тише спросил: — Что происходит? Вы знакомы с моей дочерью?

Терлизан не отвечал, ошеломленно взирая на седовласого человека. Именно человека, сознавал он непонимающе и смятенно, ясно чувствуя, что в его жилах не было ни капли крови иной расы. Медленно он перевел взгляд на напуганную девушку — и последняя надежда погибла в его сердце.

Она была человеком.

Она не могла быть Даенжи.

— Простите меня, — словно издалека услышал он собственный хриплый голос. — Я жестоко обознался.

И развернувшись, он быстрыми шагами устремился сквозь расступившуюся толпу.

…Он не помнил, как оказался на узком пустынном балконе, надежно укрытый от посторонних взглядов темнотой ночи и переливчатыми, чуть колыхавшимися на ветру тюлями.

Его сердце бешено колотилось в груди, словно все еще не в силах было убедиться, что все пережитое им только что было роковым, жестоким заблуждением.

Напуганные зеленые глаза все еще стояли перед его взором, и бушующая ненависть клокотала в его сдавленном горле. Как, черт побери, она могла быть так похожа на его Даенжи?.. Какое право она имела быть столь похожей, как смела носить на голове эти пышные огненно-рыжие волосы, как осмелилась смотреть на него ее глазами?.. В этот миг он ненавидел незнакомку так, будто она и впрямь была виновата в чем-то, будто она в самом деле намеренно украла дыхание красоты у той, кого он так любил.

Спиной он почувствовал, как всколыхнулись тюли, и балкон наполнился теплом знакомой ауры. Она лучилась пониманием и неискоренимым сочувствием, и это разозлило Терлизана еще больше.

— Проваливай к черту, Диадра.

Вместо этого она подошла к нему и нежно коснулась его плеча.

— Ты в самом деле поверил, что это она. О Боги, сколько же в тебе смятения… неужели ты действительно все еще настолько…

— Я сказал, оставь — меня — в покое!!.. — Терлизан в гневе обернулся, запуская в нее черную, жалящую молнию.

Диадра вскрикнула — скорее, от неожиданности, чем от боли, и тотчас заметила на лице Терлизана странное испуганное выражение, словно он сам не ожидал того, что сделал. Плечо запоздало обожгло болью, и Диадра опустила глаза, наблюдая, как на темно-золотом рукаве медленно расплывается влажная багровая полоса.

Спустя миг пальцы Терлизана внезапно возникли рядом и озарились слабым золотистым свечением. Всего миг — и боль отступила, и Диадра удивленно подняла глаза. Взор Терлизана был темным, растерянным и смятенным.

— Извини, — прошептал он, убирая руку, и дрожь прокатилась по телу Диадры от его странного тона.

А Терлизан вдруг отвернулся от нее и сполз вниз по резной каменной балюстраде, опираясь спиной на перила и пряча лицо в ладонях. Диадра мгновение ошеломленно взирала на него. Сейчас, неожиданно, он был вовсе не похож на могущественного мерзавца — всего лишь мальчишка-подросток, потерянный, запутавшийся и беззащитный… Диадра тихо опустилась рядом, и ее юбки волнами легли на холодные камни.

— Терлизан…

Он отнял руки от лица, но смотрел не на нее, а куда-то в пустоту.

— У меня ничего не выйдет, Диадра. Слова Вершителя… это не пророчество, а проклятье. Я никогда не просил об этой слишком длинной жизни в одиночестве, с этим непреодолимым голодом, снедающим меня каждый раз, когда появляется Слеза Тени, и с этой тоской о ней… — он ударил кулаками по коленям и откинул голову назад, устремляя взгляд ввысь, к темным, пугающим очертаниям башен. — Когда-то я смирился с тем, что потерял ее. Я собирался просто уйти, не хотел исполнять его проклятое пророчество. Тогда, давно — я не хотел. Но он не оставил мне выбора, этот проклятый слепой мерзавец… Он обманул меня, заставил пройти через все это. И сейчас, когда мне остался всего один шаг, я предчувствую, что он обманет меня снова. Я не получу Даенжи, Диадра. Что бы ни имело в виду это пророчество, я никогда не получу ее назад.