Игорь Оболенский - Легенды московских кладбищ

• Название: Легенды московских кладбищ
• Автор: Игорь Оболенский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-094513-9

Тема кладбищ и захоронений интересовала многих. Достаточно вспомнить Бориса Акунина и его «Кладбищенские истории». Правда, рассказ в них идет о кладбищах Лондона, Парижа и даже Иокогамы. А что же наши знаменитые некрополи? Игорь Оболенский уже давно водит экскурсии по московским кладбищам. Его авторские прогулки по некрополю — это больше чем просто экскурсия, это своего рода лекция по истории России. Каждое имя — Легенда. В этой книге собраны самые интересные и самые необычные.

Каким образом камень с могилы Гоголя оказался на могиле Булгакова? Как хоронили Надежду Аллилуеву? Что оставила на могиле Маяковского его дочь? Как проходили похороны С. Прокофьева, состоявшиеся в один день с похоронами Сталина? Что приносят на могилу Ии Саввиной? Где увидеть скифскую бабу, чей возраст более тысячи лет?

---

В тот раз она впервые вышла на сцену под двойной фамилией, и действительно, был большой успех. В театре Ольгу Леонардовну называли «Наша герцогиня». Вдова Чехова всегда прекрасно одевалась, одежду для нее шила Надежда Ламанова, модельер, которая обшивала всех первых дам, вначале — Российской империи, затем — советского государства.

В Москве Ольга Леонардовна жила в Глинищевском переулке, потом эта улица носила имя Немировича-Данченко. С 1938 года она поселилась в знаменитом театральном доме, где жили многие великие мхатовцы. Единственным человеком, с которым дружила вдова Чехова, была Марья Павловна, родная сестра Чехова. Ольга Леонардовна ездила к ней в Ялту, помогала с организацией музея Антона Павловича.

В 1940 году в Художественном театре была осуществлена новая постановка «Трех сестер», режиссером был Владимир Иванович Немирович-Данченко. Машу играла уже Алла Константиновна Тарасова. И это, конечно, было событием. Мария Иосифовна Кнебель вспоминала, как в антракте она увидела Ольгу Леонардовну, которая стояла в коридоре, прислонившись лбом к стене, плакала и говорила: «Все прошло, все прошло».

Последний раз Ольга Леонардовна переступила порог родного Художественного театра 22 октября 1958 года. В тот день на сцене МХАТа отмечали ее 90-летний юбилей. Ольга Леонардовна сидела в ложе, как вспоминали театралы, очень красивая. Несмотря на почтенный возраст, она сохраняла свою стать и оставалась женщиной, вызывавшей всеобщее восхищение. Играли сцену из «Трех сестер». Присутствовавшие потом рассказывали, что когда на сцене появилась Маша и должна была произнести фразу: «У Лукоморья дуб зеленый», Ольга Леонардовна неожиданно сама произнесла эту реплику прямо из своей ложи. Зал не ожидал и взорвался нескончаемой овацией…

На дипломе известного поэта Николая Добронравова стоит подпись Книппер-Чеховой. Николай Николаевич рассказывал, как однажды его попросили проводить Ольгу Леонардовну до дома. Они шли по московским переулкам, и Добронравов ругал себя, что не может осмелиться задать хоть один вопрос вдове Чехова и великой актрисе Художественного театра, а когда еще будет такая возможность, и будет ли. В итоге будущий автор великих песен «Как молоды мы были», «Надежда», «Нежность» и десятка других так и не посмел заговорить с Книппер-Чеховой. Возле своего дома Ольга Леонардовна поблагодарила юношу и скрылась в подъезде…

Книппер-Чехова умерла в 1959 году, на 91-м году жизни. Похоронили ее на Новодевичьем кладбище, рядом с мужем.

* * *

Сегодня практически вся труппа того, легендарного, МХАТа снова вместе — в том самом знаменитом вишневом саду Новодевичьего некрополя…

Рядом с могилой Чеховых похоронена семья одного из основателей Художественного театра — Владимир НЕМИРОВИЧ-ДАНЧЕНКО (1858–1943) и его жена, Екатерина Николаевна (1858–1938).

Могильная плита самого Владимира Ивановича довольно скромна. Зато обращает на себя внимание чудный белый горельеф — изображение Екатерины Николаевны Немирович-Данченко, урожденной баронессы Корф. Это была красивая история любви. Да и сама Екатерина Николаевна была прекрасным человеком. Недаром Станиславский называл ее «заведующей душевной частью» Художественного театра.

Немирович на пять лет пережил свою жену. В его спальне в Глинищевском переулке висела точная копия горельефа Екатерины Николаевны.

Виталий Вульф рассказывал, что жена Немировича в советские годы старалась не афишировать, что она — баронесса Корф. Каково же было удивление труппы театра, когда на ее похороны был прислан красивый венок с траурной лентой: «Баронессе Корф от Иосифа Сталина».

Василий Иванович был председателем Комитета по присуждению Сталинских премий в области литературы и искусства. Актриса Любовь Орлова, с которой Немирович находился в дружеских отношениях, вспоминала, что когда решение о наградах было принято, но еще не объявлено официально, номинанты отправлялись в Глинищевский. Немирович, словно случайно, встречался с ними во время прогулки и, если решение было положительным, снимал перед лауреатом шляпу.

* * *

Здесь же, на первом участке Новодевичьего, похоронена народная артистка СССР Вера МАРЕЦКАЯ (1906–1978). Несмотря на три главные роли в знаковых для советского времени фильмах — «Член правительства», «Она защищает Родину», «Сельская учительница», — Вера Петровна считалась прежде всего театральной актрисой. Говорили, что первыми ролями на знаменитой некогда сцене театра имени Моссовета она была обязана непродолжительной семейной жизни с художественным руководителем театра Юрием Завадским. Но в первую очередь слава объяснялась, без сомнения, одаренностью Марецкой.

Одно время труппа театра имени Моссовета была богата тремя королевами — Фаиной Раневской, Любовью Орловой и Верой Марецкой. Неудивительно, что три гранд-дамы не являлись большими подругами. Случалось, что вслед друг за другом они играли главные роли в одном и том же спектакле, что тоже не способствовало установлению теплых отношений. Из уст в уста актеры передавали фразу Марецкой, произнесенную на похоронах Любови Орловой: «И тут она первая».

Вера Петровна была превосходной хозяйкой. Однажды она принимала у себя дома французского актера Жана Маре. Тот прилетел в Москву и признался дочери актрисы (Мария Троицкая переводила фильмы с участием Маре на русский), что хочет попробовать русскую кухню. Узнав об этом, Марецкая нажарила блинов и пригласила Маре в гости.

Последней работой Веры Петровны стал спектакль «Странная миссис Севидж», на который пыталась попасть вся театральная Москва.

* * *

На Новодевичьем покоится и Ирина ЛУНАЧАРСКАЯ (1918–1991), приемная дочь первого советского наркома просвещения. Ленин называл Луначарского «министром изящных искусств». Сам Анатолий Васильевич похоронен в Кремлевской стене. По словам президента Пушкинского музея Ирины Антоновой, именно Луначарский считается в мире самым уважаемым министром образования Советского Союза.

Судьба Ирины Анатольевны оказалась довольно трагичной. В 1991 году, когда поездки за границу все еще становились событием, она приехала в Лондон. Проезжая вместе с близкими мимо Вестминстерского аббатства, Луначарская сказала: «Теперь я понимаю, что фраза: “Увидеть Лондон и умереть” имеет смысл». В это мгновение в их автомобиль врезалась другая машина, и Ирина Луначарская погибла.

* * *

Рядом — скромный памятник одной из последних легенд Художественного театра — Софии ПИЛЯВСКОЙ (1911–2000).

Вдова первого президента России Наина Иосифовна Ельцина рассказывала мне, как однажды случайно встретила Пилявскую в одном из залов музея изобразительных искусств имени Пушкина. Наина Иосифовна подошла к ней и призналась, что никогда так близко не видела знаменитую актрису. София Станиславовна в ответ сказала, что тоже никогда так близко не видела жену президента. И спросила, не будет ли интересна для Наины Ельциной только что увидевшая свет книга ее мемуаров «Грустная жизнь». А услышав положительный ответ, обещала прислать ее.

Наина Иосифовна призналась, что начала читать воспоминания Пилявской и смогла оторваться от книги только под утро. Потом книгу с автографом Софии Станиславовны кто-то взял почитать, и она исчезла из домашней библиотеки.

Софья Станиславовна всю жизнь — с 1928 по 2000 год — прослужила в МХАТе им. Чехова. Хотя сама никогда не разделяла театры на «ефремовский» и «доронинский». Наверное, потому, что для нее Художественный театр мог быть, да и был, только один. Тот, который создали ее великие учителя — Константин Сергеевич Станиславский и Владимир Иванович Немирович-Данченко.

Первая встреча с Константином Сергеевичем состоялась, когда будущей актрисе было всего 9 лет. Пилявская вместе с матерью и старшим братом (отец, женившись на другой женщине, жил и работал в Кремле) делили квартиру с артистами Большого театра Александром Богдановичем и Марией Гуковой.

И вот однажды маленькую Соню удивило странное оживление, творившееся в их коммуналке. «Сегодня к нам придет очень важный дядя, — объяснила ей причину суматохи дочь Богдановича Таня. — Он самый главный в Художественном театре. Такой же, как Шаляпин в Большом».

На самом деле родители Тани переживали из-за того, что им нечем было угостить важного гостя. «И вот звонок, — много лет спустя напишет Софья Станиславовна в своих мемуарах. — Александр Владимирович (Богданович. — Прим. И.О.) открывает входную дверь, жена рядом, и из-за их спин возникает фигура гиганта в шубе, шапка в левой руке, и где-то очень высоко надо мной — серебряная голова и сияющее улыбкой прекрасное лицо. С гостя снимают шубу… и уводят в столовую. Мы выползаем из нашего укрытия (из большого шкафа, где Зося — так звали Пилявскую друзья — вместе с Таней любили прятаться от взрослых. — Прим. И.О.) и начинаем детально изучать шубу, шапку и огромные фетровые боты с отворотами. И тут я ставлю свою ногу в тряпочной самодельной туфле поперек этого бота… Так я впервые “соприкоснулась” с великим Станиславским».