Сергей Бобров - Сборник: стихи и письма

• Название: Сборник: стихи и письма
• Автор: Сергей Бобров
• Жанр: Поэзия

Источники

1) http://elib.shpl.ru/ru/nodes/3533; http://ruslit.traumlibrary.net//book/futuristy-peta/futuristy-peta.html

2) Вавилон: Вестник молодой литературы. Вып. 2 (18). - М.: АРГО-РИСК, 1993. Обложка Олега Пащенко. ISBN 5-900506-06-1. С.72-79.

3) Архив творчества поэтов «Серебряного века» http://slova.org.ru/bobrov/index/

4) http://lucas-v-leyden.livejournal.com/

5) Лица. Биографический альманах. Книга 1. Составитель: А.В. Лавров. СПб.: Феникс, Париж: Atheneum, 1992 г. Серия: Лица. Биографический альманах. ISBN: 5-85042-046-0, 5-85042-047-9. Иллюстрация на обложке И. Анисимовой. Стр. 113-169

---

15

Бобров С. Лира лир. М. 1917. С. 64

16

Спасский С. Д. Маяковский и его спутники. М. 1940. С. 48; среди оскорбленных рецензиями нашего героя была, в частности, Цветаева (см. подробный комментарий: Миндлин Э. Л. Необыкновенные собеседники. М. 1979. С. 75 – 76); случалось жертвам и испытывать запоздалую благодарность к мучителю: «Ну что это за критики. Пусть ругают, как мою первую книгу ругал Бобров, умно, тонко и деликатно, пусть ругают за несозвучие эпохе, я того ждала, но так — ужасно обидно и противно» (Письмо В. Звягинцевой к Н. Гудзию от 28 августа 1926 года. – Овчинкина И. В. Из архива Н. К. Гудзия. «…Любовь моя сильнее моего дарования» (О наследии Веры Звягинцевой) // Рукописи. Редкие издания. Архивы. Из фонда Отдела редких книг и рукописей. М. 2004. С. 141. Неразысканная публикатором рецензия Боброва на первую книгу Звягинцевой – Печать и революция. 1922. № 2 (подп.: Э. П. Бик).

17

Лугин Г. Московские ночи. Публикация Р. Тименчика. Предисловие Ю. Абызова // Даугава. 1988. № 11. C. 108 – 109. Прозвище «мечтательная гиря» - точнее: ««замечтавшаяся гиря» - придумал И. Грузинов: Грузинов И. [Рец. на:] Московский Парнас. Второй сборник. 1922 // Гостиница для путешествующих в прекрасном. 1923. № 2. С. 19

18

Каверин В. Литератор. Дневники и письма. М. 1988. С. 27

19

Черняк Е. Из воспоминаний // Вопросы литературы. 1990. № 2. С. 53

20

Мочалова О. Голоса Серебряного века: Поэт о поэтах. М. 2004. С. 68

21

Адамович Г. Темы // Воздушные пути. Альманах. Т. 1 . Нью-Йорк. 1960. С. 47

22

Иванов Г. Собрание сочинений. Т. 3. М. 1994. С. 168

23

Письмо А. А. Барковой к С. А. Селянину 3 мая 1922 года // Баркова А. …Вечно не та. М. 2002. С. 387

24

Мацкин А. Просветитель по призванию // Между сердцем и временем. Воспоминания об Александре Дейче. Киев. 2009. С. 73

25

Мандельштам Н. Я. Вторая книга (отсюда).

Примечателен еще один тамошний пассаж, касающийся нашего героя: «Недавно я услышала, что Бобров, умный человек, к концу жизни затосковал, сообразив, что ничего не сделал. Насколько это достойнее, чем идти на непрерывный самообман, как делают другие. В молодости они метили в гении, но слишком рано иссякли. Униженные и замученные люди, запутавшиеся, утратившие способность мыслить, непрерывно делали открытия и держали хвост трубой, чтобы не увидеть собственную пустоту. Ошметки рационализма, которыми они питались, страсть к новаторству и фейерверк двадцатых, а в значительной степени и десятых годов, плохая пища для мысли».

26

Одоевцева И. На берегах Невы (отсюда)

27

Черняк Е. Из воспоминаний // Вопросы литературы. 1990. № 2. С. 53

28

«Шарик» - из воспоминаний М. Л. Гаспарова (отсюда); остальные сведения: Мочалова О. Голоса Серебряного века: Поэт о поэтах. М. 2004. С. 69

29

Ср. в письме В. А. Мониной к О. А. Мочаловой от 17 июля 1931 года:

«Нам Бобр хотел устроить лето в 3 верстах от станции Фирсановки, я нагрузилась моими детьми и поехала было смотреть, но попала в страшный туман и дождь, сильно вымокла, издрогла, дети висли грузом и 3 версты мы не одолели, вернулись ни с чем»

(РГАЛИ. Ф. 273. Оп. 3. Ед. хр. 37. Л. 2 об.).

 Обстоятельства многолетних отношений Мониной и Боброва чрезвычайно эмоционально описаны Мочаловой; см. также отрывочные следы этих чувств в переписке Мониной, напр.:

«На Лире Лир Боброва воспитывались: Левит, Златопольский, Шишов. Не зная вовсе книги «Дышу» (которая будет по-моему первой и последней книгой) один не-поэт даже – недавно в Литературном Особняке к моему удивлению (потому что все-таки С.Б. мало читали) назвал его одним из интереснейших мастеров»

(ее письмо к И. Н. Розанову // РГБ. Ф. 653. Карт. 35. Ед. хр. 40. Л. 28).

30

Мочалова О. Голоса Серебряного века: Поэт о поэтах. М. 2004. С. 39

31

Иванов Г. Собрание сочинений. Т. 3. М. 1994. С. 168 - 169

32

«Сплетен, сплетен, ради Аполлона! Что меценат? Чем дует из Петербурга? Жив ли Бобров? Садовской не затеял ли какого скандала?» (письмо к Б. Садовскому 14 августа 1916 года // Письма В.Ф.Ходасевича Б.А.Садовскому (1906-1920). Послесловие, составление и подготовка текста И.Андреевой. Ардис. Анн Арбор. 1983. С. 36); «Не черкнете ли мне: в Москве ли и что делает, где служит, где пишет Сергей Павлович Бобров? Но ему не говорите, что я им интересуюсь» (письмо к А. И. Ходасевич 1926 года // Там же. С. 95).

33

«Однажды некий Бобров прислал ему свою книжку: "Новое о стихосложении Пушкина ". Книжка, однако ж, была завернута в номер не то "Земщины", не то "Русской Земли" - с погромной антисемитской статьей того же автора. Статья была тщательно обведена красным карандашом. Рассказывая об этом, Гершензон смялся, а говоря о Боброве всегда прибавлял :

- А все - таки человек он умный» (отсюда)

34

Богомолов Н. А. Ходасевич, Бобров, Гершензон. – В его кн.: Сопряжение далековатых. М. 2011. С. 166 - 168

35

См., например: Алянский С. Встречи с Александром Блоком. М. 1969. С. 135-136; Белое С. В. Мастер книги. Очерк жизни и деятельности С. М. Алянского. Л. 1979. С. 104-105

36

Антокольский П. Из очерка «Александр Блок» // Александр Блок в воспоминаниях современников. Т. 2. М. 1980. С. 139—140; ср. также:

«На голос Блока вышел солдат и хамски громил не совсем известного ему и совсем непонятного поэта. Выскочил Сергей Бобров, как будто и защищая поэзию, но так кривляясь и ломаясь, что и в минуту разгоревшихся страстей этот клоунский номер вызвал общее недоумение. Председательствовал Антокольский, но был безмолвен»  

(Мочалова О. Голоса Серебряного века: Поэт о поэтах. М. 2004. С. 34);

«В памяти этот вечер остался лучше, чем предыдущий. Было нечто вроде скандала. Появился на эстраде Михаил Струве, автор книги стихов «Пластические этюды», где воспевалась хореография, и стал говорить, что Блок исписался, Блок умер. Тогда выступил Сергей Бобров и резко отчитал Струве: какое право имеет такая бездарность, как Струве, судить о Блоке? Что он понимает в поэзии?»

(Розанов И. Н. Об Александре Блоке: (Из воспоминаний) // Александр Блок в воспоминаниях современников. Т. 2. М. 1980. С. 386 – 387).

37

См. придуманные автором варианты, не без гордости перечисленные в письме к Боброву 16 – 18 сентября 1916 года:

«Вот предположительные заглавия:

Gradus ad Parnassum

44 упражения

Поверх барьеров, Налеты, Раскованный глосс, До четырех, Осатаневшим и т.д. и т.д.»

(Борис Пастернак и Сергей Бобров: Письма четырех десятилетий. Публикация М. А. Рашковской. Stanford. 1996. С. 67).

Ответное письмо не сохранилось, но неделю спустя Пастернак переспрашивает: «Итак, «Поверх барьеров»?» (Там же. С. 73).

38

См. также выразительный диалог, записанный современником:

«- Чудесные стихи!      

- А кому я их в свое время посвятил?      

- Боюсь, что Сергею Павловичу Боброву. Хотя он того совсем не заслуживает.      

- А второй?      

- Тот, кого я должен был назвать первым,

- вы сами.      

- Самому себе стихов не посвящают. Но вы правы. Я и себя имел в виду. А третий?      

- Не могу угадать.      

- И правда

- угадать невозможно

- Аксенов... Но и то, что вы назвали Боброва,

- чудеса в решете.      

- Ну, Бобров «все же не дурак»; ум его покидает, только когда он начинает стихотворствовать.      

- Ха-ха-ха! Это вы здорово сказали! Хорошо, что он не слыхал вас,

- тут же бы умер от огорчения и злости.      

- Ошибаетесь. Он предпочел бы счесть меня круглым идиотом.      

- Да, это бескровнее. Ха-ха-ха!      

- Но Аксенов? У него дело обстоит еще хуже. Он бегает по литераторам и объявляет вас «дачником»: «пишите-де о природе».      

- Это и до меня дошло. Но то, что я посвятил им стихи, по моему тогдашнему положению понятно. Они оба неусыпно следили за моей «футуристической чистотой»

(Вильмонт Н. О Борисе Пастернаке. Воспоминания и мысли. М. 1989. С. 221 – 222; не исключено, что вместо И. Аксенова подразумевается Н. Асеев).

39

См., в частности, в воспоминаниях Шемшурина: «Бобров Сергей Павлович. По своей потенции в стремлении к футуризму, Бобров почти равен Бурлюку. Бобров известен как издатель футуристических книг. Однако, Бобров выступал и своими стихами. И Боброва следует считать больше поэтом, чем издателем. Издательство свое он назвал «Центрифугой». Тогда было в моде выдумывать для названия издательств что-нибудь почуднее: «Скорпион», «Гриф», «Центрифуга», «Стрелец». Бобров был бы более известен, чем Бурлюк или Маяковский, но его стремление к футуризму было слишком потенциально, освободиться ему мешало образование. У него был слишком дисциплинированный ум. Во время революции я встретил Сергея Павловича преподавателем высшей математики в одном из высших советских училищ. Я познакомился с Бобровым случайно. Мне понадобилось клише, оттиск с которого я видел в одном из изданий «Центрифуги». Сергей Павлович стал развивать передо мною программу своей издательской деятельности: ему хотелось бы издать кучу старинных книг, все интересных и нужных русскому обществу. И меня удивляло: откуда только он мог откопать все эти названия? Когда наше теперешнее госиздательство развернуло свою деятельность, то я думал, что Бобров будет там со своими редкими названиями. Однако, Бобров издал какую-то книгу по статистике и только. Стихи он тоже бросил, а перешел на приключенческие романы, которые шли у него, будто бы, очень хорошо, но под псевдонимом» (РГБ. Ф. 339. Карт. 6. Ед. хр. 11).