Владимир Крупин - Незакатный свет. Записки паломника

• Название: Незакатный свет. Записки паломника
• Автор: Владимир Крупин
• Жанр: Религия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-7007

В книге рассказывается о священных для православных верующих местах Палестины, Афона, Греции и христианских святынях других стран и городов. Владимир Николаевич Крупин – русский писатель, автор более 30 книг. Лауреат Патриаршей премии по литературе. Cопредседатель правления Союза писателей России. Книга допущена к распространению Издательским Советом Русской Православной Церкви.

---

У монастыря Пантократор святой Паисий выпросил пустующую келью пророка Илии, ибо уже негде было селиться приходящим братиям, и возобновил, а вернее сказать, основал Ильинский скит. Здесь, с помощью жертвователей и трудами братии он выстроил церковь, трапезную, пекарню, странноприимный дом и кельи для иноков.

Претерпевши еще многие и многие злоключения, святой Паисий принял решение – уйти с Афона, ставшего для него негостеприимным. Для России это решение было спасительным. Несколько десятков монахов, ушедших с Паисием в Нямецкий монастырь, близ Кишинева, стали именно тем костяком российского монашества, который с конца восемнадцатого века возродил и усилил влияние Слова Божия на российскую паству.

В малое время насельников Нямецкого монастыря стало до тысячи человек. Так велика была слава афонского пастыря. Святой Паисий принимал всех. «Идущего ко Господу не изждену вон», – говорил он. Когда братия роптала, что им и самим-то нечего есть, старец отвечал: «Прибыл брат, прибыла и молитва, пошлет Господь и на него пищу».

…лисицы имеют норы и птицы небесные – гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову… (Мф. 8, 20)

В.М. Васнецов. Спаситель в терновом венце. 1906.

Но и взыскивал старец строго. Увидев послушника, идущего по монастырскому двору неблагочинно, размахивающего руками, он не его наказывал, а его духовника. «Как ты наставляешь учеников? Монах ступает кротко, руки на груди, очи в землю, главу склонить, каждому встречному поклон. Иеромонаху или монаху до земли, равному себе – в пояс. Послушник еще не монах, но он уже в монастыре, пострижен или нет, должен соблюдать монашество». Протоиерей Сергий Четвериков, исследователь жития святого Паисия, приводит список лавр и монастырей, которые основали или в которые принесли афонские уставы, ученики преподобного. В списке сто семь обителей. Причем протоиерей Сергий извиняется за то, что список далеко не полный. Здесь и Александро-Невская лавра, и Боровско-Пафнутьевский монастырь, и Александро-Свирский, и Валаамский, и Арзамасский, и Свято-Вознесенский Нямецкий, и Елецкий, и Коневский, и Козельщанский, и Николо-Угрешский, и Тихвинский, и многие другие. И родная нашему сердцу Саровская пустынь.

Святая Троица. Настенная роспись. Монастырь Ватопед, Афон

В «Надгробном рыдании старцу Паисию от всех чад его духовных», составленном по стихотворным размерам того времени, пишется:

Удивляхуся страны предивному слову,

Стекахуся приятии пользу душ готову.

С надеждою твердою к тебе притекаху,

С радостию полною от тебе исхождаху.

И как утверждение трудов преподобного:

Память твоя, блаженне, во славе пребудет

Блистающа, дондеже мир стояти будет.

То есть, пока мир наш будет еще жив, память о великом старце Паисии будет нас спасать и согревать.

Отец Клеопа и другие

Справедливо и уместно рассказать о старце Клеопе. Это еще один, и очень основательный, мостик меж Афоном и Россией. Отец Клеопа может быть назван и учеником преподобного Паисия Величковского, и его соработником. Они вместе подвизались на Святой Горе. Уроженец Киева, отец Клеопа служил до Афона и в монастырях Молдавии, но Господь судил ему главным делом служения определить Центральную Россию, владимирские, покровские леса, остров на озере Вятском.

Екатерининские времена. Отношение к монастырям еще очень прохладное. Хотя в их пользу говорит то, что «прожекты» Петра I – превратить монастыри в мануфактуры – провалились, и пушки, отлитые из металла колоколов, составили весьма малое количество вооружения. Но при дворе бытует мнение, что монашество в России не прижилось, что оно «где-то». Светлейший князь Потемкин-Таврический, беседуя с влиятельным епископом Переяславским Сильвестром, высказывает мнение, что в России нет старцев, таких, как в Молдавии и Греции. Владыка Сильвестр горячо возражает, указывая на отца Клеопу. Светлейший, познакомясь со старцем, восхищается его умом и хочет немедленно представить императрице. Но старец смиренно уклоняется от такой чести.

В основанной старцем Клеопой Введенской пустыни учреждается богослужебный афонский Устав…

Введенский собор Введенской островной женской пустыни. Покров, Владимирская область.

В основанной старцем Клеопой Введенской пустыни учреждается богослужебный афонский Устав. И взято не только внешнее подражание афонцам, но и сама суть молитвы. Вот слова старца: «В голову камень класть, поститься, на голой земле спать – это пустое. “Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем”, – сказал Господь, а не чудес каких-нибудь обещал». Крестьяне украли монастырских коней. Были пойманы. Отец Клеопа заступился за похитителей, говоря, что они решились на грех от крайней нужды, и одного коня отдал просто так.

Макарий, ученик отца Клеопы, принес афонский устав в Пешношскую обитель…

Николо-Пешношский монастырь. Луговой, Московская область. Фото Shushara.

Через духовное окормление афонского старца прошло множество тогдашних российских монахов: архимандрит московского Симонова монастыря Игнатий, архимандрит Кирилло-Новоезерского монастыря Феофан – это его ученики. А ученик Макарий, впоследствии настоятель Пешношского монаcтыря, и сам стал родоначальником многих обителей. Как и его наставник, отец Клеопа, Макарий был неутомим в подвигах духовной жизни, любви отеческой. В Пешношской обители был также устав Афонской Горы. И по этому уставу устроялись и прочие обители: Давидова, Берлюковская, Екатерининская, Медведева, Кривоезерская, монастыри Голутвинский, Сретенский и, наконец, Оптина пустынь. Московский митрополит Платон всегда приводил в пример монашествующим подвиги отцов Клеопы и Макария. А это как раз и был тот незримый, но прочный мост, по которому в Россию шла благодать со Святой Горы.

Девятнадцатый век

Времена Афона, несмотря на нестроения в братии и на нападения извне, продолжаются течением времени, переходом в девятнадцатый, грозовой век, предтечу еще более страшного, двадцатого.

Ярчайший представитель Афона этого времени – несомненно, Никодим Святогорец (1749–1809). Придя в двадцать пять лет на Афон и получив через два года постриг, Никодим, по данной ему от Господа книжной премудрости, подготовил к изданию «Добротолюбие», издал также «Собрание богопрореченных слов и поучений богоносных святых отцов», трактат «Апология веры». Несомненную пользу для души несет его книга «Невидимая брань». Она достигла России и ее пределов, когда, по Божией благодати, через преподобного Паисия Величковского, знание о Святой Горе стало не только монашеским, но и общим достоянием. Никодим Святогорец составлял и афонский патерик. Позднее к «Добротолюбию» добавилось издание «Древних иноческих Уставов».

В 1955 году по ходатайству афонских монахов Константинопольский патриархат причислил преподобного Никодима к лику святых. К пятидесятилетию со дня прославления преподобного и у нас, и в Греции вышло, к радости его почитателей, подробное описание жизни и творчества святого.

Святой Никодим Святогорец пришел на Афон в двадцать шесть лет

Внутренний двор монастыря Ватопед. Фото Aroche.

«Он трудился до самой смерти над просвещением народа, – пишет Мануил Гедеон и восклицает: – О, если бы в каждом веке являлось по Никодиму!» Современный нам афонский монах Феоклит Дионисатский, описавший жизненный путь святого Никодима, в завершение изумленно вопрошает его: «Святейший отче Никодиме, скажи нам, какими жалами было уязвлено чистое твое сердце, что ты был возведен на толикую высоту любви? Скажи нам, где пас ты овец твоих чистых помыслов?» Есть выражение – Богодухновенные писания. Это о трудах святого преподобного Никодима Святогорца.

Великий старец с великой Волги

Игумен Парфений, писавший о Святой Горе, был еще и искусным художником. Он оставил после себя гравюры, на коих запечатлел афонских монахов. Одна из запоминающихся – изображение иеросхимонаха Арсения. Склонивши голову, прижимая правой рукой к сердцу монашеские четки, держа в другой свиток со словами: «Твой есмь аз, спаси мя», старец молитвенно устремил взгляд в ему одному видимое пространство.

Нижегородская губерния, город Балахна, волжские просторы дали миру сего дивного исповедника веры Христовой. От роду он был наречен Алексеем, затем, при пострижении, Авелем, и уже потом, на Святой Горе, Арсением. А туда он рвался всем сердцем, услышав рассказы о ней. И в Пешношской пустыни, и в молдавском Балашевском скиту он говорил о желании пойти на Афон. Но уж очень время было неподходящее, Греция была под турками, кишели они и на Святой Горе. Не сумевши навязать монахам мусульманство, проливши при этом много неповинной крови, турки обложили монахов многими данями, поборами, да и просто грабили. А что взять у монаха? Нечего. Тогда избивали. Эти рассказы доходили до России. И все равно горячее желание уйти на Афон и разделить там с монахами их участь, не проходило.