Михаил Гаспаров - Рассказы Геродота о греко-персидских войнах и еще о многом другом

• Название: Рассказы Геродота о греко-персидских войнах и еще о многом другом
• Автор: Михаил Гаспаров
• Издательство: Согласие
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-86884-125-5

До сих пор труд Геродота считался только источником исторических сведений, однако академик М. Л. Гаспаров утверждает, что Геродот интересен, в первую очередь, как писатель. Стремясь устранить недостатки ранее существовавших русских переводов, Гаспаров предлагает читателям не перевод, а пересказ, рассчитанный на восприятие читателя-неспециалиста.

Этот пересказ истории Геродота академик М. Л. Гаспаров сделал, представляя себе, что пишет для школьников «так, как хотел бы рассказывать об этом собственным детям». В предисловии к книге он напоминает о том, что Геродота всегда переводили не как писателя, а как источник сведений о Древней Греции — на деловой канцелярский стиль. «Это было не совсем справедливо. Мне захотелось поправить эту несправедливость. Это значило: предложить русским читателям не перевод, а пересказ Геродота».

Девять книг, из которых в древности состояло сочинение Геродота, стали десятью рассказами (первая книга была разделена на две). М. Л. Гаспаров пишет, что можно было бы сохранить геродотовский нанизывающий синтаксис и старинный язык, но тогда его пересказ был бы похож на русскую прозу XVIII века, что было бы непривычно и утомительно для читателя. «И тогда я предпочел противоположную крайность: переложить Геродота не только с языка на язык, но и со стиля на стиль». Фразы Геродота стали короткими, легкими, немного ироничными. М. Л. Гаспаров призывает «не притворяться, будто мы с читателем вживаемся в образ Геродота-повествователя, а представить себе, что мы любуемся им со стороны, сохраняя собственный взгляд и на него, и на предметы его повествования».

Геродот из Галикарнаса жил в V веке до н. э. Отец истории, географии и этнографии предупреждал: «Я обязан передавать все то, что мне рассказывают, но верить всему не обязан, и это пусть относится ко всему моему труду». И от него мы узнаем, что говорили об исторических событиях на улицах и на полях сражений в его время. Мир, каким видел его Геродот, был миром обычных людей, его современников, эллинов и варваров. Аристократы и простолюдины, жрецы Дельфов и жрицы Додоны, ремесленники и торговцы — самые разнообразные категории людей встречались ему на родине и на чужбине во время его продолжительных путешествий, делились с ним воспоминаниями и впечатлениями. И сам Геродот был похож на них — любознательный и общительный, истинный сын своей эпохи и своего народа.

В пересказе М. Л. Гаспарова сохранены черты народной сказки, характерные для многих рассказов Геродота, веселые сцены чередуются с мрачными происшествиями, рассказывается об удивительных, поражающих воображение событиях, о героизме и трусости, о коварстве и простодушии…

«Геродот был слишком умным человеком, чтобы верить, будто боги обращаются в быков, а царские дочери — в коров. Но он был слишком осторожным человеком, чтобы открыто сказать, что это только сказка, — пишет М. Л. Гаспаров и рассказывает, как качался маятник войны между греками и азиатами. Причины долгих и изнурительных войн греков с варварами — это взаимные обиды, чуть ли не поочередные похищения царских дочерей (Ио и Европы, Медеи и Елены). Геродот представил человеческую историю как развивающийся во времени и пространстве процесс, в ходе которого меняются судьбы людей и государств: „Ведь те, что были великие в древности, в большинстве стали незначительными ныне и, напротив, те, которые при мне стали большими, прежде были малыми“».

Прочитав книгу М. Л. Гаспарова о рассказах Геродота, невольно задумаешься об этом «маятнике войны», качающемся со времен сказочного далека — от царевны Ио и царевны Европы, времен греко-персидских войн и походов Александра Македонского, крестовых походов и турецких нашествий до мировых войн XX века.

«А теперь задумаемся не о самих событиях, а об их смысле, — заканчивает пересказ истории Геродота М. Л. Гаспаров. — В самом начале повествования Геродота мудрец Солон говорит царю Крезу: „Не превозносись: чем выше возносится человек, тем сокрушительней бывает его падение. Мера — превыше всего: не отступай от меры“. Потом по ходу действия Геродот пользуется каждым случаем, чтобы еще и еще напоминать об этом. Но главное подтверждение мудрости Солона — сама история греко-персидских войн. Царь Ксеркс вознесся выше меры (как устрашающе описывались его полчища!) — и вот вся его мощь рушится от разгрома при Саламине. Однако достаточно ли этого примера? Нет, победители-греки на нем ничему не научились. Афиняне сами возгордились своей победой свыше меры, пошли всею силою на персов в Египет и всею силою потерпели крушение. Лишь когда обе стороны были наказаны судьбой за нарушение меры, положенной человеку, стал возможен мир и конец войны».

---

«Слушаюсь и повинуюсь», — ответил пастух.

Но пастуху было жалко и страшно убивать младенца. Он принес его к себе в хижину и спросил совета у жены.

А жена его сама только что родила ребенка, но ребенок родился мертвым. Жена сказала мужу: «Возьми и покажи Гарпагу моего ребенка, а царского оставь у нас. Мертвый ребенок будет похоронен в царской гробнице, а живой останется жить».

Так пастух и сделал. И младенец, названный Киром, вырос в пастушеском доме как пастушеский сын.

Прошло десять лет.

Мальчик Кир играл на деревенской улице с другими детьми, своими сверстниками. Игра была обычная: одного выбирали царем, другие должны были его слушаться. На этот раз жребий выпал Киру. И ребята с удивлением увидели, что Кир ведет себя как настоящий царь: одних он назначил своими телохранителями, других домоправителями, третьих осведомителями — никто не остался без поручения.

Один из ребят был не крестьянский сын, а сын царского придворного. «Я не хочу, чтобы мне давал приказы пастушонок!» — крикнул он. «Высечь его розгами за неповиновение царю!» — властно приказал Кир. Ребята с удовольствием выполнили такое приказание. Высеченный мальчик в слезах побежал к отцу — жаловаться на пастушонка.

Отец мальчика направился к царю Астиагу: «Царь, сын твоего раба обидел сына твоего придворного!» Астиаг приказал доставить к нему и Кира, и его отца. Их привели во дворец. Пастух дрожал, мальчик держался прямо и гордо.

«Как ты смел?» — спросил его Астиаг. Кир ответил: «Ребята из нашей деревни выбрали меня царем. Этот мальчик не захотел меня слушаться — я велел его наказать. Разве не так должен поступать настоящий царь?»

Астиаг слушал и слышал, что мальчик говорит не так, как простой крестьянский сын. Астиаг смотрел и узнавал в чертах лица мальчика свои собственные черты. Астиаг молчал. Потом он приказал удалиться всем, кроме пастуха. Пастуха он подозвал к себе. «Чей это сын?» — спросил он, наклоняясь к пастуху. «Мой», — дрожа, ответил пастух. «Ну, что ж, — сказал Астиаг, откидываясь на спинку царского кресла, — как видно, ты соскучился по моим палачам». И тогда пастух бросился ему в ноги и рассказал ему все.

Царь приказал позвать Гарпага. Увидев пастуха, Гарпаг понял, что отпираться ни к чему. Он сказал правду: «Царь, я боялся прогневить богов и обидеть твою дочь. Поэтому я поручил убить твоего внука вот этому пастуху. А что младенец не был убит и остался жив, — об этом я ничего не знал».

Царь приказал позвать магов. Узнав, в чем дело, маги сказали: «Считай, царь, что все обошлось благополучно. Мальчик стал царем над ребятами — значит, он уже не станет царем над Азией. Предсказание сна исполнилось. Больше твой внук тебе не опасен. Пусть живет со своею матерью в земле персов».

Тогда царь Астиаг встал и произнес такие слова:

«Мальчик Кир, ты — мой внук, сын Камбиса и моей дочери Манданы. Отправляйся к отцу и матери в землю персов, живи и будь счастлив. Пастух, ты ослушался царского приказа, но я тебя прощаю. Возвращайся в свою деревню и помни о моей великой милости. А ты, Гарпаг, пришли ко мне твоего сына, а вечером приходи сам. Мы отпразднуем пиром спасение моего внука».

Пришел вечер, начался пир. Пир этот был страшен. Единственным виновником всего случившегося царь считал Гарпага и хотел покарать его небывалой карой. Он приказал убить сына Гарпага, разрезать его тело на куски, зажарить и сварить его мясо и накормить им ничего не подозревавшего Гарпага. «Вкусно ли было?» — спросил царь. «Да, государь», — отвечал Гарпаг. «Тогда посмотри, мой Гарпаг, какую дичину ты ел», — сказал царь, подавая Гарпагу корзину. В корзине лежала отрубленная голова его сына и отрубленные пальцы его рук и ног. Но Гарпаг нашел в себе силу, чтобы не дрогнуть и не вскрикнуть. Он посмотрел в корзину, посмотрел на царя. «Что мой царь ни сделает — все хорошо», — промолвил он с низким поклоном.

Как Кир стал царем

Прошло еще десять лет.

Кир уже был цветущим юношей. Он жил в земле персов у своей матери Манданы и отца Камбиса. Персы его любили и рассказывали друг другу сказки о его чудесном спасении.

Однажды к Киру пришел гонец от Гарпага. Гонец вынул из сумы убитого зайца. «Мой господин посылает тебе в подарок этого зайца и просит взрезать его собственноручно и чтобы никто этого не видел».

Кир взрезал зайца. В живот зайца была зашита глиняная табличка с письменами — тайное послание от Гарпага.

«Да хранят тебя боги, как хранили до сих пор, сын Камбиса! Ты ведь знаешь, что ты жив лишь благодаря богам и мне. Астиаг хотел тебя убить. Астиаг убил моего сына. Отомсти Астиагу. Подними персов на восстание, а я сделаю так, что никто из мидян не выступит против тебя. Если ты доверишься мне, то будешь царем Мидии. Не медли».

Кир задумался.

На другой день он созвал всех окрестных персов на большой луг, поросший кустарником, и велел выкосить этот луг от края до края. Косили целый день, все измучились. На следующий день после этого Кир опять созвал всех персов на луг, выставил им для угощенья жареных быков и баранов, выкатил кадки вина. Все ели, пили и восхваляли молодого хозяина. «Скажите, — спросил их Кир, — какая жизнь вам больше нравится, вчерашняя или сегодняшняя?» — «Конечно, сегодняшняя!» — был дружный ответ. «Ну, так вот, — продолжал Кир, — пока мы будем в подданстве у мидян, все мы будем жить по-вчерашнему, если же мы восстанем на мидян и победим, все мы заживем по-сегодняшнему. Идите же за мною, и будем свободны!»

Услышав о восстании персов, Астиаг послал против них мидийское войско. «Боги помрачили его рассудок, и во главе войска он поставил Гарпага, забыв, что причинил он Гарпагу», — пишет Геродот. Войско Гарпага перешло на сторону Кира. Астиаг был схвачен и закован в цепи.

К пленному Астиагу подошел Гарпаг. «Ты печалишься о своей судьбе, — сказал он злорадно, — а что скажешь ты о судьбе человека, который ел мясо собственного сына?» Астиаг посмотрел на него пристально. «Глуп ты, Гарпаг, и бесчестен, — сказал он. — Глуп, потому что мог сам стать царем, а сделал царем другого человека; бесчестен, потому что мог сделать царем мидянина, а сделал перса. Ну, что же: любуйся, как персы из рабов стали господами, а мидяне из господ рабами!»

Вот так случилось, что мидийское царство стало персидским и царь Кир получил власть над Азией, как предсказывал ему сон Астиага.

О нравах и обычаях персов

«О нравах и обычаях персов я знаю следующее, — пишет Геродот, — Ставить кумиры, сооружать храмы и алтари у них не в обычае. Кто это делает, тех они обзывают глупцами, — потому, как мне кажется, что не представляют себе богов человекоподобными, как это делают эллины. Жертвы богам они приносят на высочайших горах, а боги эти — небо, солнце, луна, земля, огонь, вода и ветер. При этом жертвователь совершает молитву, но молится не за себя, а о благополучии царя и всех персов, ибо ведь в числе всех персов находится и он сам.

Изо всех дней персы наибольше чтут день рождения. В такой день люди богатые жарят в печах целиком быка, лошадь, верблюда и осла, бедняки же довольствуются мелким скотом. Хлеба за столом они едят мало, а другой снеди много, и об эллинах, которые поступают наоборот, говорят, что они-де встают из-за стола, не насытившись.

До вина персы великие охотники. Все важнейшие дела свои обсуждают они во хмелю, а окончательно решают на другой день, уже трезвыми. И напротив, если о чем-нибудь они совещаются трезвыми, то решение принимают во хмелю.

Обычаи чужеземцев персы перенимают охотнее, чем какой-нибудь другой народ. Даже платье они носят индийское, а панцири на войну надевают египетские.

Рынков и базаров у персов нет, и потому города у них строятся без площадей. Говорят, что, когда царь Кир узнал об эллинских торговых обычаях, он сказал: „Никогда не испугаюсь я тех, кто отводит в своих городах особое место для того, чтобы сходиться там, божиться и обманывать друг друга“.

Более всего чтут они в мужчине храбрость, а вслед за сим — многодетность. Тот из персов, у кого больше детей, всякий год получает от царя подарки. Ранее пяти лет от роду мальчик не является на глаза отцу, но проводит время среди женщин. Делается это для того, чтобы отец не скорбел по сыну, если тот умрет во младенчестве.

Обучают они детей только трем знаниям: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости. Ложь считается у них постыднейшим пороком; а второй после нее порок — иметь долги, тоже потому, что должнику всегда приходится лгать.

Похвальным я нахожу также следующий обычай: ни царь своих подданных, ни другой кто-либо из персов не наказывает своих рабов за единожды совершенный проступок. Только проверивши и убедившись, что виновный совершил много преступлений и что причиненный ими вред превышает все их заслуги, только тогда персы изливают свой гнев.