Мусаел Кочарян - Поль Гольбах

• Название: Поль Гольбах
• Автор: Мусаел Кочарян
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1978

В книге рассматриваются жизненный путь и сочинения выдающегося французского философа-материалиста XVIII в. Поля Гольбаха.

Автор знакомит с философскими воззрениями Гольбаха, создавшими ему славу систематизатора французского материализма XVIII в., с боевым атеистическим наследием философа, его социально-политическим и этическим учением.

В приложении впервые на русском языке дается отрывок из «Социальной системы» Гольбаха.

---

Отсюда видно, что народ, управляемый таким образом, должен обязательно находиться в постоянных фракциях, жить в постоянном недоверии и тревоге; он должен бояться власти, кредиторов и хитрости честолюбивого монарха или ловкого министра. Он должен бояться услужливости знати этому монарху. Он должен бояться вероломства представителей, которым он доверил свои личные интересы. Наконец, он должен бояться своего собственного безрассудства.

Спрашивается, может ли быть когда-нибудь спокойной или довольной нация, терзаемая интригами, фракциями, народным возмущением, нация, где никакие права государства не зафиксированы ясно, нация, законы которой непонятны, противоречивы? Все граждане государства имеют одно желание — жить в мире, иметь хороших правителей, хорошие законы, наслаждаться в безопасности благами природы и индустрии. Но какое благополучие и безопасность могут быть у народа, постоянно терзаемого происками и заговорами? Гнусные интересы нескольких алчных торговцев могут в любой момент вовлечь честных граждан в бесполезные войны, в огромные расходы, создающие огромные долги, которыми государство обременено на долгие годы и от которых оно никак не может освободиться[11]. Наконец свобода может находиться в руках группы вероломных хранителей, которые предпочтут иметь деньги, нежели честь и свободу.

Для того, чтобы быть истинным патриотом, надо иметь огромную душу, надо иметь познания, честное сердце и мужество. Патриотизм — это благородный пыл, гордый и великодушный; он несравним со скупостью — всегда грязной и низкой страстью. Народ, опьяненный любовью к деньгам, не видит ничего более почтенного, чем деньги; он боится бедности или посредственности, как богатые — разорения, жертвуя всем желанию обогатиться. Торгующий люд не может ни с чем сравнить богатство, каждый хочет его иметь; если эта эпидемическая страсть охватила все категории людей, представитель народа не может быть лишен этой страсти, он будет обсуждать свободу вместе с принцем и его министрами, которые скоро приобретут тариф честности в своей стране[12].

Может ли продажная, порочная, развращенная нация надолго сохранить свою свободу? Она пользуется этой свободой, лишь поскольку та приносит нации возможность обогащения. Для сохранения свободы нужны души благородные, мужественные, добродетельные. Иначе она перерождается в распущенность и в конечном итоге становится жертвой государя, у которого будут средства для подкупа. Народ без обычаев и нравов не может быть свободным; может ли народ, несправедливый для других, народ, сгораемый от желания иметь золото, народ-завоеватель, народ — враг чужой свободы, народ, завистливый даже к своим согражданам или делам своего государства, может ли такой народ иметь истинные идеи о свободе? Настоящая свобода должна сопровождаться любовью к справедливости, гуманностью, глубоким чувством к правам человеческого рода, эти чувства должны быть плодом добродетельного и благородного воспитания, которое получают люди во всех странах.

Чего же не хватает для полного счастья народу, который наслаждается самой справедливой конституцией и самой большой свободой? Что же остается желать нации, у которой имеется огромное богатство? Ей не хватает благородного воспитания, высоких нравов, истинных понятий справедливости, одним словом, обратного отношения к неугасимой жажде богатства, изобилие которого не должно подавить в душах самых благородных, добродетельных и наиболее полезных обществу [все эти доблести].

Народы Альбиона! Откуда эти бесконечные тревоги, эти фракции, которые вас терзают, печаль, которая вас пожирает? Неужели только эти богатства, которыми вы владеете и которые далеки от того, чтобы утверждать ваше счастье, волнуют вас беспрестанно? Почему при таком изобилии и свободе вас видят задумчивыми, беспокойными и менее довольными своим положением, чем легкомысленные рабы, — предмет вашего презрения? Узнайте истинную причину ваших тревог и ваших трудностей. Никогда любовь к золоту не делает граждан порядочными. Свобода может быть окончательно установлена лишь на основе равенства и должна храбро защищаться через добродетель. Оставьте деспотам безрассудную и губительную славу совершать завоевания и проливать кровь своих подданных. Для вас, довольных мирным пользованием благ природы: не уничтожайте их бессмысленными войнами, которые могут быть полезны только кучке коммерсантов и разорительны для ваших истинных граждан. Просвещайте же, о британцы, мудрость и разум, займитесь усовершенствованием вашего правительства и ваших законов. Свяжите навсегда жестокие руки деспотической власти. Не успокаивайтесь самонадеянной безопасностью. Опасайтесь роковой пышности нравов и свободы! Опасайтесь результатов религиозного и политического фанатизма. Следите за вашей безопасностью и безопасностью Европы; унижайте тиранов, сковывайте их честолюбие, защищайте угнетенную справедливость — в таком случае ваш счастливый остров станет образцом наций, очагом свободы, к огню которого придут просвещаться и согреваться все народы земли.

ПОРОКИ ОБЩЕСТВА (т. III, гл. VIII)

оральный кодекс, или сборник законов о нравах общества, был бы, очевидно, более полезен нации, чем бесформенная юриспруденция, жестокая и часто очень несправедливая. Ничего нет желаннее, чем видеть просвещенное правительство, санкционирующее высшую власть простыми, умными правилами, основанными на разуме и справедливости. Кодекс должен знакомить всех граждан с обязанностями по отношению друг к другу, с тем, что может сделать их социальную жизнь приятной, что может способствовать их личному счастью, что они должны делать и чего избегать, чтобы получить награды и отличия родины. [...] Мораль, подкрепленная государственными полномочиями, станет действительной и будет основана на более реальных и более мощных мотивах, чем та, которая зиждется лишь на воображаемых мотивах и паническом страхе перед иной жизнью.

Но политика не желает заниматься моралью, так как считает ее областью религии. Сила, предназначенная для борьбы с беспорядками, наоборот, способствует их возникновению, власть, созданная для исправления нравов, нарушает их; далекая от подавления пороков и распущенности, она своим собственным примером часто даже воодушевляет их. Государи, почивающие на лоне роскоши и сладострастия, не созданы для того, чтобы думать о нравах других. Самые постыдные беспорядки и противоречащие разуму поступки, самые вопиющие злоупотребления, вместо того, чтобы находить в правителях строгих цензоров, находят в них соучастников, подстрекателей или, в крайнем случае, весьма снисходительных судей.

Двор, как известно, является центром, откуда исходит любая развращенность; он санкционирует и прикрывает лоском хорошего тона самые вопиющие безобразия. Государь, привыкший обычно пренебрегать своими функциями, погруженный в изнеженность и сладострастие, занят только соблюдением суетного этикета, поддержанием пышности, разорительной для своего народа и требующей огромных расходов; он находит лечение от скуки только в расточительности и разврате; он окружен придворными, которые всячески подражают его вкусам. Примеру знати преданно следуют граждане. Желая прославиться, они подражают безобразиям и порокам своих правителей, которым они хотят нравиться. Всеобщий бред захватывает умы всех; эпидемическое тщеславие становится всеобщей страстью, и те, которые призваны вылечить других от этой заразы, сами ее распространяют. В плохом правительстве те, кто должны были проявить себя самыми умными, являются самыми развращенными и самыми безрассудными.

В нациях, управляемых таким образом, не должно удивляться упадку нравов, пренебрежению добродетелью, истинными талантами, растоптанной справедливости, жестокости, мошенничеству, взяточничеству, недобросовестности, проституции, супружеской измене; наконец, в таких нациях не следует удивляться общественной нечистоплотности, полностью подчиненной тщеславию, разоряющей роскоши, лоску и алчности. Здесь не видят ничего позорного и нелепого в том, что не находят благосклонных судей и защитников среди тех, которые призваны обуздать пороки. Публика, свыкшаяся с самыми бесстыдными безобразиями, не видит в них ничего противоестественного. Общественное мнение настолько развращено, что самые антиобщественные деяния рассматриваются как пустяки.

Привычка постоянно видеть зло притупляет омерзение, которое обычно при этом испытывается. Стали замечать, что пороки вознаграждаются, уважаются в людях, что они вернее приводят к удаче, чем честность, приличие, сдержанность, трудолюбие и таланты, которые ничего не дают!

Таким образом, государство, скорее по своей развращенности, чем по безразличию или легкомыслию, портит общественное мнение, унижает достоинство, выставляет на показ постыдные пороки. Люди считают, что все, что делается и уважается государями, что интересует их, может быть только почтенным и полезным; стараются уподобиться тем, кого считают счастливее себя; каждый убежден, что развращенность и порок — это признак высокородства. [...]