Павел Анненков - Литературные воспоминания

• Название: Литературные воспоминания
• Автор: Павел Анненков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Русский литературный критик, публицист, мемуарист. Первый пушкинист в литературоведении. Друг В. Белинского, знакомый К. Маркса, Бакунина, многих русских писателей (Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, А. И. Герцена и других).

---

[043] Анненков преувеличивает. Юмор Гоголя не «замолк окончательно» и в последний период его развития. Доказательство — проникнутые юмором главы из второго тома «Мертвых душ». Подчеркивая народный характер гоголевского юмора, Н. А. Некрасов писал в «Заметках о журналах за октябрь 1855 года», — «что анекдот о „черненьких и беленьких“ обошел всю Россию прежде, чем вторая часть „Мертвых душ“ явилась в печати, возбуждая всюду смех, тысячи забавных применений… мы сомневаемся, чтоб кем-либо мог быть выбран пример с большею меткостью и вместе умеренностию, обличающею такт истинного художника» (Н. А. Некрасов. Полн. собр. соч. и писем, Гослитиздат, 1950. т. 9, стр. 343, 344).

[044] Анненков вольно цитирует здесь ироническое замечание Гоголя, содержащееся в воспоминаниях Ф. В. Чижова (см. Гоголь в воспоминаниях, стр. 228). Зиму 1842/43 г. Гоголь проводил в Риме и жил в одном доме с Н. М. Языковым. Гоголь в это время чаще всего был погружен в свои невеселые думы и планы, Языков тяжело болел. Этим и объясняются «апатические вечера у Н. М. Языкова», о которых пишет Анненков.

[045] Хомякова Екатерина Михайловна — жена славянофила А. С. Хомякова и сестра поэта Н. М. Языкова, умерла в Москве в начале февраля 1852 г.

[046] Известный наш художник Ф. А. Моллер, оканчивавший свою «Русалку», писал в это же время портрет Гоголя. По возвращении моем из Субиако я раз застал в его мастерской Гоголя за сеансом. Вероятно, сеансы эти и были причиной, помешавшей Гоголю принять участие в нашей прогулке. Показывая мне свой портрет, Гоголь заметил: «Писать с меня весьма трудно: у меня по дням бывают различные лица, да иногда и на одном дне несколько совершенно различных выражений», что подтвердил и Ф. А. Моллер. Портрет известен: это мастерская вещь, но саркастическая улыбка, кажется нам, взята Гоголем только для сеанса. Она искусственна и никогда не составляла главной принадлежности его лица. (Прим. П, В, Анненкова.)

[047] В журнальном тексте и в Воспоминаниях и критических очерках ошибочно напечатано: «В октябре 1842 года». Должно быть: «В октябре 1841 года», так как Гоголь уехал в Россию в сентябре 1841 г.

[048] Анненков вольно цитирует здесь строки, заимствованные из опубликованного в издании Кулиша изложения воспоминаний С. Т. Аксакова о Гоголе.

[049] Цитируются отрывки из заключительной части письма Гоголя к С. Т. Аксакову из Рима от 5 марта ст. ст. 1841 г. (Гоголь, т. XI, стр. 331).

[050] Цитируются отрывки из письма Гоголя к А. С. Данилевскому из Рима от 7 августа н. ст. 1841 г. (Гоголь, т. XI, стр. 342 и 343).

[051] Мнение Анненкова о «совершенном окончании» второго тома «Мертвых душ» в конце 1846 или же в 1847 г. прямо не подтверждается.

[052] Трудно сказать точно, какое из писем Гоголя к Н. М. Языкову имеет в виду Анненков. Гоголь писал больному поэту о Грефенберге в ряде писем 1843 г. Ближе всего к изложению Анненкова подходит письмо Гоголя к Н. М. Языкову из Эмса от 18 июня н. ст. 1843 г. (Гоголь, т. XII, стр. 192–195), хотя возможно, что в памяти мемуариста слились в одно два-три письма Гоголя по этому поводу и не к одному Языкову только (см., например, письмо к А. С. Данилевскому от 20 нюня н. ст. 1843 г. — Гоголь, т. XII, стр. 201).

[053] Смирнова Александра Осиповна (1809–1882), урожденная Россет — в молодости приятельница Пушкина, в дальнейшем святоша и реакционерка, «калужская губернаторша», к которой Гоголь адресовал ряд своих писем в «Выбранных местах из переписки с друзьями». «Это… и злая светская бабенка, — писал о ней Анненков, — сделавшаяся ко времени Гоголя одной из матерей Восточной церкви и проповедницей аристократизма, долженствующего спасти нас от наплыва канальи в литературе, управлении к в свете» (Стасюлевич, стр. 328).

[054] В «Библиотеке для чтения» к этому месту было дано примечание: «Все отрывки из писем Гоголя к Н. Я. Прокоповичу, приводимые в нашей статье, не изданы. Полная переписка находится в руках его семейства и при будущих изданиях писем Николая Васильевича, вероятно, войдет в состав их. Она драгоценна по многим отношениям и особенно потому, что содержит в себе ключ к уразумению многих жизненных подробностей, не выговоренных Гоголем перед другими» («Библиотека для чтения», 1857, № 11, отд. «Науки», стр. 28).

[055] В журнальном тексте и в Воспоминаниях и критических очерках ошибочно: в октябре 1842 г.

[056] Анненков несколько упрощает цензурную историю первого тома «Мертвых душ». «Затруднения», встретившиеся в Москве, заключались в том, что Московский цензурный комитет склонен был вообще запретить произведение к печати, и Гоголь поспешил взять рукопись обратно. С Белинским он направил ее в Петербург, для того чтобы через своих знакомых, кн. В. Ф. Одоевского и гр. М. Ю. Виельгорского, получить разрешение на печатание, может быть, даже и прямо у министра просвещения Уварова. «К счастию, — писал Белинский, — рукопись не попала к сему министру погашения и помрачения просвещения в России» (Белинский, т. XII, стр. 103). Учтя временно изменившуюся к лучшему политическую «погоду», В. Ф. Одоевский по настоянию Белинского отдал рукопись цензору А. В. Никитенко. Последний разрешил 9 марта 1842 г. рукопись к печати, но изменил название на более туманное и завуалированное, исключил повесть о капитане Копейкине и ослабил множество мест в самом тексте.

[057] Отрывок из этого письма к Данилевскому приведен у нас несколько выше.

[058] Приводится с пропуском отдельных слов письмо Гоголя к Н. Я. Прокоповичу из Москвы от 15 мая 1842 г. (Гоголь, т. XII, стр. 59–60). Многоточие и курсив принадлежат Анненкову. Приписку, имеющуюся в этом письме, он приводит ниже, опустив ее концовку.

[059] Известное письмо Уварову (между 24 февраля и 4 марта 1842 г.) — см. Гоголь, т. XII, стр. 39–41.

[060] Имеется в виду письмо Гоголя к М. А. Дондукову-Корсакову, тогда попечителю С.-Петербургского учебного округа и председателю цензурного комитета (см. Гоголь, т. XII, стр. 41–42).

[061] Приводится с некоторыми неточностями письмо Гоголя к Н. Я. Прокоповичу из Москвы от 24 февраля 1842 г. (Гоголь, т. XII, стр. 39).

[062] Письмо Гоголя к П. А. Плетневу от 6 февраля 1842 г., на которое ссылается и которое цитирует здесь Анненков, вызвано было, очевидно, другими причинами: поначалу Гоголь хотел, но потом испугался, что его «светские» друзья могут направить рукопись прямо Уварову. Письмо начиналось словами: «Из письма Прокоповича я узнал, между прочим, что вы хотите рукопись отдать Уварову. Отсоветуйте это делать <черновой вариант; „Ради 'бога, этого не делайте“>. Уваров был всегда против меня, хотя я совершенно не знаю, чем возбудил его нерасположение Оно, казалось, началось со времен „Ревизора“ (Гоголь, т. XII, стр. 32–33).

[063] Здесь и выше цитируется концовка письма к Н. Я. Прокоповичу от 13 марта 1842 г. (см. Гоголь, т. XII, стр. 44).

[064] Анненков излагает здесь первую часть письма Гоголя к П. А. Плетневу от 17 марта 1842 г. (см. Гоголь, т. XII, стр. 45–46).

[065] Анненков основывается здесь на переписке Пушкина с П. В. Нащокиным в 1836 г., в частности на его письме от 27 мая 1836 г., в котором поэт просил передать Белинскому свое сожаление, что не успел с ним видеться и вручить ему „тихонько от наблюдателей“ экземпляр „Современника“. Из ответного письма П. В. Нащокина к Пушкину мы знаем о согласии молодого Белинского, в свою очередь, „работать“ на Пушкина, то есть участвовать в „Современнике“. Подробное об истории приглашения Белинского в „Современник“ Пушкина см в статье Ю. Г. Оксмана: „Переписка Белинского. Критико-библиографический обзор“ (ЛН, т. 56, стр. 233–235).

[066] В конце декабря 1841 г., в „рождественские праздники“, Белинский был в Москве, встречался (и, по-видимому, не однажды) с Гоголем, а в январе 1842 г. привез рукопись первого тома „Мертвых душ“ в Петербург для продвижения через петербургскую цензуру.

[067] Предположение Анненкова не подтверждается. В письме к Гоголю из Петербурга от 20 апреля 1842 г., на которое ссылается мемуарист, Белинский не мог касаться „внутреннего значения“ „Мертвых душ“ по той причине, что не читал поэмы до ее опубликования. „С нетерпением жду выхода Ваших „Мертвых душ“. Я не имею о них никакого понятия: мне не удалось слышать ни одного отрывка…“ (Белинский, т. XII, стр. 108). О том, что Белинский не знаком был с „Мертвыми душами“ до появления их в печати, хорошо знал и сам Гоголь (см. его письмо к Н. Я. Прокоповичу от 15 мая 1842 г, — Гоголь, т. XII, стр. 59–60). В письме же Гоголя к Прокоповичу от 11 мая 1842 г… которое цитирует Анненков ниже, содержался ответ писателя на уговоры Белинского осознать значение своего творчества для России и порвать с реакционными кругами, с реакционной журналистикой, в частности с „Москвитянином“ Погодина и Шевырева.

[068] Приписка содержится в письме Гоголя к Н. Я. Прокоповичу из Гастейна от 27/15 июля 1842 г. (Гоголь, т. XII, стр. 85).

[069] Когда „Мертвые души“ вышли из печати, Анненков жил в Париже, „хранительно напутствуемый“ (см. „Письма из-за границы“, IX и Х — Анненков и его друзья) Александром Ивановичем Тургеневым (1785–1846) — участником литературных кружков двадцатых- тридцатых годов, приятелем Пушкина, Жуковского. А. И. Тургенев имел обширные знакомства в литературных и политических кругах и, по меткой характеристике Герцена, являлся своеобразной „европейской кумушкой, человеком в курсе всех сплетен разных земель и стран“.