Чарльз Диккенс - Колокола (пер.Врангель)

• Название: Колокола (пер.Врангель)
• Автор: Чарльз Диккенс
• Жанр: Классическая проза

(англ. Charles Dickens) — выдающийся английский романист.

---

Онъ почувствовалъ, что рука его слабѣетъ, что Мэгъ сейчасъ ускользнетъ отъ него. Призраки безмолвствовали.

— Сжальтесь-же надъ нею! — вновь воскликнулъ онъ. Она лишь вслѣдствіе рокового заблужденія, вызваннаго исключительною любовью, затаила въ себѣ это преступное намѣреніе! Она была увлечена любовью такою глубокою, такою безконечною, сильнѣе и глубже которой, мы, падшіе люди, не можемъ испытать! Вспомните, какъ велики должны были быть ея страданія, разъ онѣ привели ее къ этому! Небо задумало создать ее добродѣтельной; на землѣ не найдется матери, которую бы такая любовь къ ребенку, послѣ такихъ страданій, не привела бы къ такому концу! О, сжальтесь надъ моимъ дѣтищемъ, которое въ это самое мгновеніе, охваченное безпредѣльною жалостью къ своему ребенку, обрекаетъ на гибель свою душу и тѣло, чтобы спасти его отъ ужаса жизни!

Она была въ его объятіяхъ; съ невѣроятною силою прижималъ онъ ее къ своему сердцу.

— Я узнаю среди васъ духа колоколовъ! — воскликнулъ старикъ, увидѣвъ среди призраковъ тѣнь ребенка и какъ бы вдохновленный сверхъестественною силою ихъ взглядовъ. — Я знаю, что все счастье, все благо нашего существованія находится въ рукахъ провидѣнія — времени. Я знаю, что время, какъ океанъ поднимется когда нибудь и смететъ, какъ сухой листъ, всѣхъ тѣхъ, кто насъ угнетаетъ и оскорбляетъ. Я вижу это. Приливъ уже начался. Я знаю, что мы должны вѣрить, надѣяться и не сомнѣваться ни въ самихъ себѣ, ни въ другихъ. Я позналъ это черезъ самое близкое и дорогое моему сердцу существо. Я опять держу его въ своихъ объятіяхъ. О, милосердные и добрые люди, какъ благодаренъ я вамъ!

Онъ могъ еще много сказать, но колокола, его колокола, колокола, которые такъ давно уже были близки ему, эти дорогіе, вѣрные его друзья, начали свой радостный, веселый трезвонъ, чтобы объявить о наступленіи новаго года. Звонъ этотъ былъ такъ оживленъ, такъ игривъ, такъ радостенъ, звучалъ такимъ счастьемъ, что Тоби быстро вскочилъ на ноги и освободился отъ сковывавшихъ его чаръ….

— Говори, что хочешь, отецъ, но отнынѣ ты не будешь есть рубцовъ, не посовѣтовавшись ранѣе съ докторомъ, потому что сонъ твой былъ слишкомъ тревоженъ. Увѣряю тебя, отецъ!

Мэгъ шила, сидя за маленькимъ столомъ у огня, прикрѣпляя банты изъ лентъ къ своему скромному свадебному платью. При этомъ она была такъ счастлива, и счастье ея было такъ безмятежно, такъ радостно и сама она была такой спокойной, такою свѣжею, такою юною, такою красивою, что Тоби громко вскрикнулъ, точно ему явилось видѣніе ангела, сошедшаго съ небесъ въ его домъ, и бросился къ дочери, чтобы обнять ее.

Но при этомъ ноги его запутались въ газетѣ, упавшей возлѣ камина, и въ то же мгновеніе кто-то, воспользовавшійся происшедшимъ замѣшательствомъ, стремительно бросился между нимъ и дочерью.

— Такъ нѣтъ-же, — раздался голосъ этого неизвѣстнаго и голосъ этотъ звучалъ такъ смѣло и открыто — нѣтъ! нѣтъ! даже васъ, даже васъ я не пущу! Первый поцѣлуй Мэгъ на новый годъ принадлежитъ мнѣ, онъ только мой! Вотъ уже болѣе часу, какъ я жду на улицѣ трезвона колоколовъ, чтобы предъявить свои права на этотъ поцѣлуй! — Мэгъ, моя дорогая, поздравляю тебя съ новымъ годомъ! Желаю тебѣ жизни, полной счастливыхъ лѣтъ, моя славная, дорогая женушка!

И Ричардъ душилъ ее поцѣлуями.

Вы никогда въ жизни не могли видѣть ничего похожаго на то, что произошло съ Тоби, послѣ этого неожиданнаго пробужденія. Мнѣ безразлично, гдѣ вы жили, свидѣтелемъ чего вы были; но я убѣжденъ, что никогда и нигдѣ вы не могли встрѣтить ничего подобнаго. Онъ сѣлъ на свой стулъ и, наливаясь слезами, хлопалъ себя по колѣнамъ; потомъ вставалъ, опять садился и опять колотилъ себя, но уже заливаясь смѣхомъ; наконецъ, онъ продѣлалъ тоже самое и смѣясь и плача одновременно; потомъ всталъ со стула, чтобы поцѣловать Мэгъ; затѣмъ всталъ, чтобы продѣлать тоже самое съ Ричардомъ. Наконецъ, онъ всталъ, чтобы поцѣловать обоихъ сразу; подбѣгалъ къ Мэгъ, бралъ ее обѣими руками за лицо, покрывая его поцѣлуями. При этомъ онъ то отходилъ отъ нея, любуясь ею издали, то вдругъ опять быстро приближался, двигаясь на подобіе китайскихъ тѣней. Снова и снова садился онъ на свой стулъ и менѣе чѣмъ черезъ минуту вновь вскакивалъ съ него, такъ какъ охватившая его радость, граничила съ безуміемъ.

— Такъ значитъ завтра будетъ свадьба моей козочки? — воскликнулъ Тоби. — Твоя дѣйствительная, счастливая свадьба!

— Нѣтъ сегодня! — возразилъ Ричардъ, пожимая его руку. — Сегодня колокола звонятъ по случаю Новаго Года. Прислушайтесь-ка къ нимъ!

И правда, они звонили! И какой это былъ мощный звонъ! Было за что воздать хвалу ихъ сильнымъ языкамъ! Это были большіе, благородные, гармоничные, сильные колокола, отлитые изъ рѣдкаго металла, какимъ-нибудь выдающимся мастеромъ! Никогда прежде они такъ не звонили, — въ этомъ можете не сомнѣваться!

— Однако, ангелъ мой, — сказалъ Тоби, — мнѣ кажется, что у тебя съ Ричардомъ произошла сегодня маленькая ссора?

— Но вѣдь онъ же невозможный человѣкъ, — сказала Мэгъ. — Не такъ-ли Ричардъ? Несносный упрямецъ! Я такъ и ждала минуты, когда онъ не стѣсняясь прямо выскажетъ свое мнѣніе этому толстому судьѣ и пошлетъ его… я не знаю куда, чтобы…

— Поцѣловать Мэгъ! — сказалъ Ричардъ, приводя свои слова съ исполненіе.

— Нѣтъ, довольно! Ни разу больше! — сказала Мэгъ… Но я не позволила ему раздражать безцѣльно судью. Къ чему бы это повело?

— Ричардъ! Ричардъ! — воскликнулъ Тоби, — ты всегда быль забіякою и такимъ и останешься! Однако, дитя мое, объясни мнѣ почему, когда я взошелъ сюда сегодня вечеромъ, ты плакала, сидя у окна?

— Я думала о годахъ, прожитыхъ съ тобою, папа. Вотъ и все. Я думала, что когда ты останешься одинъ, то будешь грустить обо мнѣ.

Тоби опять сѣлъ на свой завѣтный стулъ. Въ это мгновеніе, разбуженная шумомъ, прибѣжала полуодѣтая Лиліанъ.

— Какъ! И она здѣсь? — воскликнулъ старичокъ, беря ее на руки. — Вотъ и наша крошка Лиліанъ! Ай, ай, ай! И она тутъ! И она появилась! Да, да и она съ нами! И дядя Виллъ также здѣсь! — при этихъ словахъ, онъ ласково ему поклонился. — Ахъ, дядя Билль, если бы вы знали, какія у меня сегодня были видѣнія, вслѣдствіе того, что я устроилъ васъ у себя! О, дядя Билль! Если бы вы знали, какъ я обязанъ вамъ, мой другъ, за то, что вы поселились въ моемъ бѣдномъ жилищѣ!

Не успѣлъ Билль Фернъ отвѣтить, какъ въ комнату ворвалась цѣлая толна музыкантовъ, а за ними множество сосѣдей, всѣ старались перекричать другъ друга, безостановочно повторяя:

— Съ счастливымъ Новымъ Годомъ, Мэгъ, и счастливой свадьбой! И съ вашей легкой руки желаемъ того же многимъ другимъ!

Къ этому прибавлялись еще разныя другія новогоднія пожеланія. Когда же выступилъ впередъ турецкій барабанъ, состоявшій въ особенной дружбѣ съ Тоби, то онъ сказалъ:

— Товарищъ мой, Тротти Вэкъ! Распространился слухъ, что завтра свадьба вашей дочери. Среди всѣхъ вашихъ знакомыхъ не найдется никого, кто бы не желалъ вамъ всевозможнаго счастья; а также нѣтъ человѣка, который, зная Мэгъ, не пожелалъ бы ей всякаго благополучія! Нѣтъ никого, кто бы, зная васъ обоихъ, не пожелалъ и вамъ и ей всего хорошаго, что только въ силахъ принести съ собою Новый годъ. По случаю этой радостной свадьбы мы и явились сюда съ музыкой, подъ звуки которой, мы надѣемся, вы не откажетесь танцевать!

Рѣчь эта была встрѣчена всеобщимъ одобреніемъ. Между прочимъ, оказалось, что турецкій барабанъ былъ пьянъ или почти пьянъ; но это дѣлу не вредило.

— Какое счастье, — проговорилъ Тоби, — пользоваться такимъ уваженіемъ! Какіе вы добрые и любезные сосѣди! И всею этою радостью я обязанъ моей дорогой дочери! Да она вполнѣ ее и заслужила!

Менѣе чѣмъ черезъ полъ-секунды все общество было готово пуститься танцевать. Во главѣ всѣхъ были Мэгъ и Ричардъ. Турецкій барабанъ уже было собрался неистово забарабанить по своей двойной ослиной кожѣ, когда снаружи раздались какіе то самые разнообразные, непонятные звуки. Добродушная, тучная матрона, лѣтъ пятидесяти, но еще очень граціозная и привлекательная, внезапно ворвалась въ комнату, въ сопровожденіи человѣка, который несъ необычайныхъ размѣровъ глиняный кувшинъ. За нимъ несли цимбалы и колокольчики, конечно, не похожіе на большіе колокола Тоби, но, тѣмъ не менѣе, представлявшіе въ уменьшенномъ видѣ наборъ курантовъ, подвѣшенныхъ къ небольшой рамѣ, и напоминавшіе своимъ видомъ китайскія шапочки.

— Вотъ и м-ссъ Чикенстекеръ! — воскликнулъ добрый старикъ и сѣвъ на стулъ, сталъ усиленно хлопать себя по колѣнамъ.

— Какъ вамъ не стыдно, Мэгъ, задумать выдти замужъ и не сказать мнѣ ни слова! — проговорила добрая женщина. — Я бы не могла спокойно проспать эту ночь новаго года, не пожелавъ вамъ всего хорошаго и всякаго благополучія. Даже, еслибы болѣзнь приковала меня къ постели, Мэгъ, я не могла бы не придти. И вотъ я здѣсь! А такъ какъ сегодня не только канунъ новаго года, но и канунъ вашей свадьбы, моя дорогая, то я распорядилась, чтобы приготовили пуншикъ по моему вкусу и принесла его съ собою.