Алексей Кольцов - Письма

• Название: Письма
• Автор: Алексей Кольцов
• Жанр: Биографии и Мемуары

70 писем В. Г. Белинскому, А. А. Краевскому, В. А. Жуковскому, П. А. Вяземскому, Ф. А. Кони, В. Ф. Одоевскому, В. П. Боткину, и другим лицам.

---

Извините, что не могу писать вам более. Дела мои в совершенном расстройстве. После меня отца моего так стеснили взысканием, что он принужден был уехать из дома и жил кой-где более месяца; и товару рогатого купил очень мало. Бог даст, хоть немного поправлю торговые дела свои, буду писать вам больше. Януарию Михайловичу с сею же почтою я послал «Молодую жницу»; пожалуйста, прочтите ее. Если она не годится в «Современник», то киньте в Неву. «Умолкший поэт» я отдал в «Телескоп», и, кажется, бранить не будете. Еще другие вам пришлю в скором времени. Теперь ничего стихотворного не делаю, и проза в голове ходит чорт знает все какая! Желаю вам быть здоровым, жить весело. Еще напоминаю: не оставьте просьбы, помогите! С истинным почтением остаюсь ваш, милостивого государя, покорнейший слуга Алексей Кольцов.

Когда какие стихи написаны, все года в следующую почту пришлю. (Занятые мною у вас деньги посылаю с моею благодарностью, девяносто пять рублей ассигнациями). — Не приняли на почте с деньгами, опоздал; в следующую почту пришлю. А. К.

7 Неизвестному лицу

[1836 г. Воронеж]

Господи, помилуй! Господи, помилуй! Не брак — любовь бы нас соединила вечною взаимностью друг к другу. Не блести никогда венчальный венец на главе моей; дай мне лучше, Провидение, факел философии; разверни, природа, темные покровы, покажи, природа, в зеркале жизни ту… Сестрица, созданье любви и красоты, если бы это идеальное существо были вы, чем был бы с вами я? И какие минуты счастья посещали нас всегда! Чем бы нам казались мгновения, проведенные в объятьях любви и дружбы?

Не быв с вами, писать к вам, передавать свои чувства — и это счастье, одним этим редкий равен со мною. Вы не знаете, как мне драгоценны ваши письма! Часто читая ваше письмо в душевном восхищении, улетая мыслию к вам, я думаю: Провидение, вот чувство той, которой я весь принадлежу; Провиденье, ты дало мне завидливый удел; я не оценю своего блаженства!

Что за счастье, что за рай
Жить вдали от милой,
И былое оживлять
Памятью унылой?

Что за радость, что за счастье
О ней плакать, тосковать,
Вечно с нею не вкушать
Любви сладострастье?

Сердцу что за наслажденье,
Что за дружеский обет,
Коль в сердечном упоенье
Целовать ее не сметь?

Если судьба над кем хитрить несправедливо, ужель тому ей рабски покоряться? Нет, судьба определяет, а природа дает: следственно, не закон судьбы, а закон природы для нас святее. Постигнуты вы судьбою, — не унывайте пред горем, лишь бойтесь погасить искру сердца, искру чувства и любви священной. Это сокровище я вечно ни с чем не сравню и ни на что не променяю. Владейте равнодушно талантом бесталанным, и старайтесь быть счастливою талантами природы — и вы будете счастливы!.. Что за обязанность сохранять до гроба вынужденную пред алтарем клятву — ничтожному рабу послушной быть рабыней! Хранить ему верность, любить его против желаний, и вечно, вечно быть рабыней! И страшно, и смешно! Любезный Вольтер, если бы все могли понимать твои возвышенные истины, что б был раб пред рабыней, рабыня пред рабом!

Глупцом
С большими рогами,
Ослом
С длинными ушами.

Тише, еще это люди считают за грех. Настанет час, заблещет, как летнее солнце, светильник истины; до той поры надо молчать и смеяться суеверным предрассудкам легковерных людей. Милая сестрица, вы говорите несправедливо: когда б прежде смолвились с вами, нас бы соединили узы брака. Верю, узы соединяют людей, но не сердца. Скажите, что же значат эти узы?

Что за райская мечта,
Что земная красота,
Коль любить ее мученье,
Слезы — награжденье?

Если б ты у ног прекрасной
О свиданье умолял,
Если б ты с подругой страстной
В полной неге утопал!

Удались, лукавый, не шепчи, голос преступленья; не обольщай очарованными прелестями небесных наслаждений. Мое все со мной. Я доволен тем, что дано мне.

Что могу своим назвать,
Мне всего то лучше, краше;
Чем другим дано владать, —
То чужое, то не наше.

О красавице младой
Страстны юноши вздыхали;
Каждый взгляд ее живой
Даром неба бы считали.

8 А. А. Краевскому

28 мая 1836 г. Воронеж.

Добрый и любезный мой Андрей Александрович!

Взятые у вас деньги в займы при сем посылаю. Хотел послать на прежней почте, не приняли с посылкой, и я принужден был деньги выложить и послать одно письмо. Дела мои немножко без меня шли дурно; занимаюсь крепко ими и, Бог даст, в месяц надеюсь привести их в порядок. Более расстроило их то дело, за которым жил в Питере. Я вам скучал просьбою: если можно, не оставьте. Мне остается уладить во всем Воронеже с одним вице-губернатором, — и все бы могло пойти хорошо; а без вас уладить с ним я не могу, потому что человек весьма дурной, который нашего брата считает ни за грош. Я с ним личности и никогда еще не имел, да Бог знает, что-то он ко мне не ласков. Может быть, насказал ему кто-нибудь с дурной стороны; только, ей-Богу, не знаю. Посылаю вам, как вы говорили, что когда писалось из тех вещей, которые вы приняли под свое покровительство. За одолжение денег покорно вас благодарю. Как управлюсь делами, буду писать вам более. Погода у нас чудесная: и ясно, и тепло. Желаю вам быть здоровым. С истинным моим почтением покорнейший ваш слуга Алексей Кольцов.

В Москве познакомился я с Глинкою, Федором Николаевичем; он меня обласкать весьма хорошо. Посылки ваши я роздал все.

Со. Кольцова.

9 А. А. Краевскому, Я. М. Неверову и В. В. Григорьеву

2 июля 1836 г. Воронеж.

Добрые и любезнейшие мои Андрей Александрович, Януарий Михайлович и Василий Васильевич!

Дай Бог здоровья вам, дай Бог веселья вам, — вот все, что желаю вам я от души. Благодарю, благодарю сердечно вас за память вашу обо мне, благодарю за письма ваши: много принесли они мне радости и минуть отрадных; да за ваши ласки, за все то, что вы для меня и сделали и делаете. Кажется, никто в целом свете скудней не платится, как я. Грустно и думать, и не иметь силы выполнить то, что выполнить надо. Письмо, с которого я получил копию от вас, заметно, что переменило порядочно нашего Кривосудова, как возвеличили его вы. Этот гостинец пришел к нам кстати. Посылаю вам при сем «Цветок». Я его написал, или лучше — переправил еще дорогою из Питера в Москву; но прежде не посылал затем: думал, что он не успеет войти в собрание. В Москве отдал его Белинскому; напечатает ли он, или нет, — не знаю. Более — писал и не писал: все хлопочу по делам торговли, которые без меня шли уж очень дурно, — а разлитую воду подбирать с земли не всякому легко. Теперь, слава Богу, ход их получшел гораздо. В степи ездил только раз, и то на скорую руку, как баба поет над могилой. Я вам дал слово написать, и не выполнил по сю пору, подождите пожалуйста: Бог даст, выполню все. Прошу вас, примите от меня посылаемую безделку за вашу хлеб-соль в уплату. Еще пожалуйста, любезнейший Андрей Александрович, поблагодарите за меня его сиятельство князя Петра Андреевича Вяземского за их благодеяния и покровительство.

С истинным моим почтением и уважением имею честь пребыть ваш, милостивого государя, покорнейший слуга

Алексей Кольцов.

10 В. Г. Белинскому

Воронеж. 11 сентября 1836 г.

Здравствуйте, добрый и любезный мой Виссарион Григорьевич!

Вот еще я к вам с моей безделкой. Посмотрите ее пожалуйста, чего она стоит; ваш взгляд — ее судьба. Мне стыдно перед вами и даже перед собой самим: «Телескоп» по расположенности вашей и почтеннейшего Николая Ивановича получаю, а моего ничего нет. За что же получаю? Ведь стыдно сказать. Если она стоит, то удостойте «Телескопа» — «Неразгаданную Истину», думу.

Другую пьеску «Песнь» посылаю к вам же на суд. Это новое произведете нового молодого человека, купчика. Он просил меня ее прислать к вам. Я посылаю. — «Ему даже ответ ваш дорог» — так он говорит.

«Нет ли чего у нас?» — хотите вы спросить. Нет ли чего нового у вас, любезный Виссарион Григорьевич? Да, лестно будет мне получить от вас строку.

Желаю вам быть здоровым. Ивану Васильевичу Станкевичу, господину Бакунину, Каткову, Бакунину и Ефремову почтение не нарочно прошу вас развести, а так, при случае.

С душевною преданностью честь имею пребыть покорнейшим слугою.

Алексей Кольцов.

11 В. Г. Белинскому

20 ноября 1836 г. Воронеж.

Почтеннейший и любезнейший Виссарион Григорьевич! Здоровы ли вы? Об вас давно я ничего не слыхал. Николай Владимирович Станкевич уехал в Острогожск; хотел быть в октябре, но до сих пор еще не проезжал через Воронеж, а кроме его узнать об вас мне не от кого больше. Недавно слышал я весьма неприятное известие: говорят, будто бы «Телескоп» запрещен Царем и не будет издаваться; ежели правда, то мне жаль до смерти лишиться «Телескопа»: я его люблю душою. Ради Бога, любезнейший Виссарион Григорьевич, уведомьте меня. Да позвольте вам сделать маленький гостинчик с нашего тихого Дона Ивановича; мне давно хотелось вам послать его, да все не было случая, а время шло день за день.