Николай Лейкин - Переполох

• Название: Переполох
• Автор: Николай Лейкин
• Издательство: С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Товарищество "Печатня С. П. Яковлева". 2-я Рождественская ул., No 7 1903
• Жанр: Русская классическая проза

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»

М. Е. Салтыков-Щедрин.

---

— Ну, и перепишешь, — кивнулъ ей нарядчикъ.

— Да вѣдь я неграмотная. Надо мнѣ человѣка нанять.

— И наймешь. Возьми вонъ Финогеныча. Генераловъ тебѣ перепишетъ, а не только насъ.

— Говорила ужъ я ему. Рубль проситъ. И угощеніе… Да чтобъ кильки были и непремѣнно пиво. Во сколько мнѣ это вскочить! А я женщина бѣдная. Только вокругъ жильцовъ. На трескѣ да на астраханской селедкѣ сижу. Кофейные переварки пью…

Сторожъ похлопалъ по сундуку, на которомъ сидѣлъ, и съ улыбкой сказалъ:

— Пошарь вотъ здѣсь хорошенько — на три переписи найдешь, а то и на десяти…

— Нѣтъ, ужъ вы какъ хотите, а по гривеннику должны сложиться и дать мнѣ за перепись — выговорила, наконецъ, старуха Пѣтуиникова.

— Это еще съ какой стати! — воскликнулъ нарядчикъ — Больно жирно будетъ.

— Да вѣдь васъ-же переписывать будетъ Финогенычъ-то. Онъ завтра придетъ.

— Мы жильцы. Мы за углы платимъ — и знать ничего не должны, — произнесъ сторожъ.

— За прописку паспорта платишь-же, а это та-же прописка.

— Нѣтъ, ахъ, оставьте! То совсѣмъ особь статья. Прописка, больничныя, адресный сборъ — это съ марками, это на паспортѣ. А какія у тебя такія марки насчетъ переписи!

— Ну, что вамъ значитъ, голубчики, по гривеннику для вашей хозяйки, для бѣдной старушки, которая о васъ заботится?! Вѣдь пропилъ больше въ день, — упрашивала старуха.

— Выпивкой не кори. То особь статья. Мы люди рабочіе, намъ нужно для силы.

— Да вѣдь не себѣ прошу, Финогенычу. Онъ завтра придетъ васъ переписывать.

— Я самъ себя перепишу. Я самъ грамотный, — вызвался слесарь. — Давай листокъ.

— Да вѣдь перепутаешь, а тутъ надо въ точку…

— Я и не такія бумаги писалъ, а много почище, — похвастался слесарь.

— Слышь, Марѳа Алексѣвна, я дамъ гривенникъ на перепись, но чтобы и мнѣ вмѣстѣ съ Феногенычемъ было угощеніе, — вызвался нарядчикъ.

— Здравствуйте! А ты на пятіалтынный выпьешь!

— Врешь, насчетъ водки я человѣкъ деликатный. Ну, вотъ что пятіалтынный дамъ, но только чтобы съ угощеніемъ.

Старуха утирала глаза передникомъ.

— Разореніе, совсѣмъ разореніе, — бормотала она, — Во что мнѣ эта перепись-то вскочитъ!

IV

Вечеромъ наканунѣ 15 декабря, часу въ девятомъ. когда всѣ жильцы и жилицы старухи Марѳы Алексѣевны Петунниковой собрались домой съ работы, явился по приглашенію Пѣтунниковой переписывать ихъ писарь Финогеновъ. Это былъ старикъ съ сѣдымъ щетинистымъ подбородкомъ и верхней губой, одѣтый въ очень потертый пиджакъ съ замасленной голубой ленточкой въ петлицѣ и сильно расхлябанные сапоги. Въ рукахъ его былъ облѣзлый портфель и замасленная форменная фуражка съ кокардой. Финогеновъ переписывалъ жильцовъ на томъ-же дворѣ, гдѣ жила Пѣтунникова, но въ другой угловой квартирѣ, а потому явился безъ пальто. Онъ когда-то служилъ гдѣ-то канцелярскимъ служителемъ, давно ужъ потерялъ мѣсто, жилъ подобно птицѣ небесной отъ крохъ, какъ онъ самъ выражался, но фуражку съ кокардой все-таки носить не оставлялъ. Его зналъ весь дворъ и даже весь околодокъ. Онъ писалъ угловымъ жильцамъ прошенія къ мировымъ судьямъ, а старухамъ-салопницамъ и вдовамъ съ малыми дѣтьми прошенія къ благодѣтелямъ о помощи. Звали его Финогеномъ Михайлычемъ Финогеновымъ, но онъ откликался и на Финогеныча, подъ какимъ именемъ и былъ больше извѣстенъ. Носъ его былъ не только красенъ, но и сизъ, что явно указывало на его любовь къ спиртнымъ напиткамъ.

Войдя въ квартиру Пѣтунниковой, Финогенычъ строго заговорилъ:

— Поторапливайтесь, матушка, поторапливайтесь. Я отъ дѣла къ дѣлу… Сами знаете, нынче время какое… Время предпраздничное… Со всѣхъ сторонъ заказы на прошенія отъ сирыхъ и убогихъ. Утромъ написалъ по шести прошеній двумъ старухамъ въ разныя мѣста боголюбіямъ, превосходительствамъ и степенствамъ, сейчасъ переписывалъ жильцовъ, да и еще есть куда идти заработать.

— Да все готово, батюшка Финогенычъ, жильцы собрались. Можно начинать. А которые не собрались, такъ пoдoйдутъ, — отвѣчала Пѣтунникова. — Гдѣ писать-то будете?

— А гдѣ столъ есть, тамъ и писать начнемъ.

— Да столъ въ кухнѣ есть, есть у жильцовъ въ большой комнатѣ. Только тамъ-то я боюсь поставить для васъ угощеніе, потому сейчасъ присоединится къ нему могутъ. Жильцы мои, сами знаете, ой-ой какой народъ насчетъ этого…

— Разумно. Тогда я буду писать у васъ вотъ здѣсь, въ кухнѣ. А вы призывайте сюда жильцовъ по очереди.

Финогенычъ положилъ на некрашеный столъ фуражку и портфель.

— Сейчасъ выкушаете, что просили приготовить-то? — спросила его старуха.

— А то какъ-же? Колеса мажутъ передъ тѣмъ, какъ ѣхать въ путь. Пожалуйте.

— Да у меня готово. Вотъ вамъ маленькая посудинка и рюмка, а бутылку пива на загладку.

Старуха полѣзла въ стѣнной шкафчикъ.

— А кильки? Я просилъ килекъ?

— Есть. Помню. Все по условіе приготовила. А только и разоритель-же вы! Вѣдь четвертакъ за коробку килекъ заплатить пришлось. Думала въ мелочной десятокъ купить — анъ нѣтъ, не даютъ.

— Давайте, давайте скорѣй. Да собирайте народъ. Подмажемъ колеса, да и въ путь.

Старуха поставила на столъ бутылочку, рюмку, хлѣбъ и кильки. Финогенычъ сѣлъ къ столу и сталъ наливать въ рюмку, говоря:

— Посудинку сію мы подѣлимъ пополамъ и вторую подмазку колесъ сдѣлаемъ въ пути.

— То-то, я думаю, что такъ лучше.

— Правильно. Ну, вотъ я выпью, а вы все это и убирайте. А потомъ, какъ заскрипятъ колеса въ пути, я вамъ подмингну — вы опять подавайте. Ну, ваше здоровье!

Финогенычъ выпилъ, крякнулъ и сталъ заѣдать кильками съ хлѣбомъ. Старуха Пѣтунникова убирала со стола посуду, а онъ, прожевывая куски, говорилъ ей:

— Перо, чернильницу, прокладную бумагу — все это свое я принесъ. Ничего этого не надо. Ну-съ, начнемъ съ хозяйки квартиры и первымъ дѣломъ васъ перепишемъ, — прибавилъ онъ, доставъ изъ портфеля канцелярскія принадлежности и листки, а затѣмъ надѣлъ на носъ серебряныя очки съ круглыми стеклами. — Часть, участокъ, номера дома и квартиры — все это у меня въ листкахъ ужъ заблаговременно вписано. Приблизьтесь къ столу.

Говорилъ Финогенычъ все это не безъ нѣкоторой торжественности и важности и указалъ старухѣ Пѣтунниковой на мѣсто у стола, гдѣ она должна стать. Затѣмъ обмокнулъ перо въ банку съ чернилами и спросилъ:- Ваши имя и фамилія?

— Марѳа Пѣтунникова я, Финогенъ Михайлычъ… — отвѣчала старуха и ужъ слезилась. — Вдова мѣщанина, петербургскаго мѣщанина.

— Потомъ… — остановилъ ее Финогенычъ, повторилъ «Марѣа Пѣтунникова,» и написалъ. — Какой полъ? Полъ: мужской, женскій?

— То-есть какъ это, батюшка? — недоумѣвала Пѣтунникова.

— Тутъ вопросъ — женщина вы или мужчина… Я спрашиваю то, что написано.

— О, Господи! да неужто-же я?..

— Постойте. Конечно, я вижу, что вы женщина, но такъ какъ на листкѣ есть вопросъ, какой полъ — мужской или женскій, то и обязанъ я спросить. Ну, я пишу «женскій». Возрастъ вашъ. Сколько лѣтъ отъ роду?

— Забыла я, Финогенъ Михайлычъ, совсѣмъ забыла.

— Однако, тутъ въ листкѣ забывать не дозволяется, а требуютъ, чтобъ годъ былъ обозначенъ. Вѣдь въ паспортѣ, поди, скатано.

— Да что паспортъ! Въ паспортѣ сказано пятьдесятъ семь, а мнѣ куда больше. А пишутъ это они въ меѣщанской управѣ нарочно, чтобъ въ богадѣльню не просилась.

— Обязаны вѣрить оффиціальному документу. Въ паспортѣ сказано, что пятьдесятъ семь — пусть и будетъ пятьдесятъ семь, — строго сказалъ Финогенычъ и написалъ. — Въ которомъ году родились? — задалъ онъ новый вопросъ старухѣ.

— А этого ужъ и совсѣмъ не знаю.

— Вычтемъ пятьдесятъ семь изъ тысяча девятисотаго года. Будетъ тысяча восемьсотъ сорокъ три. Записано. Гдѣ родились?

— О, Господи! И все-то имъ нужно знать!

— Говорите, говорите.

— Да я въ Тульской губерніи, Бѣлевскаго уѣзда, въ деревнѣ…

— Довольно. Записано. Съ какого года поселились въ Петербургѣ?

— А вотъ какъ покойный папенька съ крымской кампаніи вернулся. Дали ему тогда чистую отставку…

— Крымская кампанія. Ну, напишемъ, что съ 1856 года. Какъ приходитесь хозяину квартиры?

— Это Безнокоеву-то, что-ли? Да я никакъ не прихожусь.

Финогенычъ спохватился.

— Впрочемъ, хозяинъ-то квартиры вы сами и есть. Пишемъ: «сама по себѣ. Хозяйка». А теперь важный вопросъ: дѣвица, замужемъ вдова или разведенная? Только не врать!

— Вдова, вдова.

— Да вдова-ли? Настоящая-ли вдова?

— Настоящая, настоящая. Могу паспортъ показать. Достать?

Хозяйка сдѣлала движеніе.

— Вѣримъ, — перебилъ ее Финогенычъ. — Вѣроисповѣданія какого?

— Церковнаго. Родители были по Косцовой вѣрѣ, но я…

— Довольно. Православнаго. Записано. Читаете и пишете?

— Читать-то малость могу, а ужъ писать-то…

— Записано. Слѣпой на оба глаза или глухонѣмой? Отъ рожденія или нѣтъ? Впрочемъ, это къ вамъ не подходить. Чѣмъ существуете? Напишемъ: «живетъ отъ квартиры». Ну, все!