Александр Игнатенко - Ислам и политика: Сборник статей

• Название: Ислам и политика: Сборник статей
• Автор: Александр Игнатенко
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2004
• ISBN: 5-98379-018-8

В книге известного российского востоковеда Александра Игнатенко на основе обширного фактического материала рассматриваются теоретические и практические вопросы взаимосвязи и взаимовлияния ислама и политики. Автор анализирует исторические обстоятельства возникновения, движущие силы и идеологию апеллирующих к исламу религиозно-политических движений рубежа XX и XXI веков в разных странах мира, включая Россию.

---

При этом происходит одна важная вещь. Избыточный капитал, к которому получило доступ антимодернистское духовенство, дает возможность реализовывать исламизм в некотором смысле вопреки логике исторического процесса – создавать своего рода оазисы, где благополучие и процветание якобы обеспечены точным следованием нормам ислама. «Саудовское чудо» исключительно финансово убыточно, оно обеспечено нефтедолларами и привлечением иностранных (в основном западных) специалистов и разработанных (и лицензированных) на Западе высоких технологий. То же самое и в отношении «иранского чуда». Колебания конъюнктуры на мировых рынках углеводородного сырья всегда приводят к борьбе двух сил, одна из которых выступает за ужесточение внутриполитической и внешнеполитической исламистской линии, а другая – за ее либерализацию и, возможно даже, полную замену на умеренно-модернизаторскую.

Однако сейчас избыточный капитал, которым распоряжается исламистское духовенство, все еще направляется на воспроизводство антимодернизаторского духовенства и территориальную экспансию исламистского проекта (или просто исламизма) как альтернативы модернизации-секуляризации.

Специфика исламского духовенства

Для того чтобы понять некоторые аспекты распространения исламизма, необходимо учитывать специфику исламского духовенства, которая заключается в его асакральности (то есть в отсутствии сакральности). В православии или католичестве духовенство называется духовенством и является им потому, что транслирует Дух Святой в рамках особого института – Церкви. В исламе отсутствует институт духовенства или священников в этом смысле. Нет в нем и Церкви.

Имамом, то есть предстоятелем или предводителем мусульман как меньшего или большего сообщества верующих, может быть любой человек, которого из своей среды выберут мусульмане. Несколько огрубляя, можно утверждать, что имам мусульман при прочих равных условиях должен быть более знающим (обладающим знанием-ильм), чем все остальные в конкретном сообществе мусульман, и передающим это знание сообществу.

В этом смысле имел полное право называться и реально быть духовным лидером, в том числе лидером-просветителем (алим) некоторого количества мусульман, Зелимхан Яндарбиев. Или Надир Хачилаев, Гейдар Джемаль, Мовлади Удугов, Руслан Гелаев, «эмир» Хаттаб, Шамиль Басаев, а также Абдалла Аззам, Усама бен Ладен, Омар Абд-ар-Рахман, если иметь в виду разных по своим политическим позициям людей, не включенных в огосударствленные, и в этом смысле реально секуляризуемые, религиозные структуры (или выключенные из них) в разных странах мира. И здесь выявляется еще одна черта исламского духовенства – его принципиальная открытость, или, в иной формулировке, возможность автокооптации в исламское духовенство. Из этого вытекает возможность практически неограниченного численного роста духовенства. К чему это может привести, демонстрирует история возникновения своего рода идеального исламистского движения «Талибан», которое в одном из аспектов представляет собой результат перепроизводства духовенства.

Территориальная экспансия

События последних трех десятилетий свидетельствуют о том, что исламизм осуществлял территориальную экспансию из двух главных центров (Саудовская Аравия и Иран) в трех основных организационных формах.

Во-первых, в форме внедрения в имеющиеся в каждой стране распространения ислама объединения исламского духовенства исламистских элементов и/или замены исламского духовенства (полностью или частично), лояльного по отношению к модернизаторским светским режимам, на духовенство исламистское (через направление проповедников, назначение имамов в мечети, построенные на ваххабитские или иранские деньги, обучение на территории Саудовской Аравии и Ирана или в подконтрольных исламистам образовательных центрах в других странах и тому подобное).

Во-вторых, в форме создания массовой исламистской базы в странах распространения ислама (пропаганда, обращение в ислам конкретного направления – ваххабитский или шиитско-имамитский – как мусульман других направлений ислама, так и немусульман).

В-третьих, в форме создания религиозно-политических организаций исламистского характера, оппозиционных как по отношению к модернизаторско-секуляризаторским политическим системам, так и по отношению ко всему местному исламскому духовенству, более или менее лояльному по отношению к секулярным режимам – «Джихад» и «Исламская группа» в Египте, «Вооруженная исламская группа» в Алжире и так далее, – по моим подсчетам, не менее двух сотен организаций в разных странах мира на всех континентах, кроме Антарктиды.

В-четвертых, в форме создания исламистских плацдармов в зонах слабого (ослабленного) госконтроля за национальными территориями. Возникали и исчезали, продолжают существовать такие районы в разных странах мира – зона, контролируемая проиранской исламистской «Партией Аллаха» («Хизбалла»), на юге Ливана, различные районы Афганистана, Тавильдаринская зона в Таджикистане, южная часть Филиппин, где ситуация контролируется исламистскими повстанцами Исламского фронта освобождения Моро и группировкой «Абу-Сай-яф», северная часть острова Суматра (Индонезия), где реально власть находится в руках исламистского движения «Свободный Ачех», а также районы на индонезийских Молуккских островах, где ситуацию реально контролирует (если можно контролировать анархию) исламистский экспедиционный корпус «Лашкар джихад» («Воинство джихада»), Босния и Герцеговина, Косово – в процессе выхода их из бывшей Федеративной Югославии, разные регионы Алжира, Судана, Нигерии и Сомали и так далее. По некоторым сведениям, еще в 1999 году Панкисское ущелье в Грузии объявлено местными жителями, чеченцами-кистинцами, «самоуправляемой исламской территорией». В России такие зоны были созданы в Дагестане (Кадарская зона) и Чечне, которая едва ли не целиком превратилась в «исламскую республику» в период между 1996 и 1999 годами. Список неполный; существуют непроверенные сведения о формировании таких плацдармов в Киргизии и Казахстане и даже в Мордовии. (Есть совершенно неожиданные места, в которых создаются исламистские плацдармы. К примеру, американские спецслужбы утверждают, что есть такой плацдарм в Парагвае.)

Кроме территориальных плацдармов, складываются также виртуальные исламистские плацдармы – общественно-политические зоны, контролируемые не государством, а исламистами и выведенные де-факто из-под национальной юрисдикции (в США, Великобритании, Франции, Германии, где стали создаваться исламистские очаги воздействия как на местных мусульман, так и на мусульман за границами данных государств). Высокие информационные технологии способствуют расширению этих зон и координации их активности.

Постепенно сложились координирующие центры исламизма, действующие на международном уровне, – саудовская Лига исламского мира (ЛИМ), координирующая деятельность массы саудовских и родственных, например кувейтских, катарских, эмиратских благотворительных организаций, среди которых в связи с дестабилизирующей активностью в разных странах мира дали о себе знать «Аль-Харамайн», «Ибрахим Аль Ибрахим» и другие; иранская организация «Силы Коде» (от арабского названия Иерусалима аль-Кудс), входящая в Корпус стражников исламской революции; Народная исламская конференция. Последняя организация примечательна тем, что во многом стала результатом сотрудничества исходно просаудовских (ваххабитских) и исходно проиранских сил, не говоря уже о ряде националистических арабских группировок, в том числе левого толка. Идеологической базой сближения во многом несовместимых течений исламизма (саудовско-ваххабитского и шиитско-имамитского) стала проводимая иранским руководством линия на конвергенцию между различными исламскими направлениями. Что касается организационных связей, то, по сведениям британской исследовательской группы Джейнз, в феврале 1998 года Усама бен Ладен (теоретик и практик исламизма ваххабитского толка) подписал договор о сотрудничестве с одним из «высокопоставленных руководителей» Корпуса стражников исламской революции. К международной исламистской активности подключился и ливийский лидер Муамар Каддафи с его «Всемирным исламским народным руководством». Но все-таки единого глобального координирующего центра исламизма сейчас не существует. Относительное единство всемирного исламистского движения обеспечивается идеологически – самим исламизмом.

Постоянно всплывает вопрос о роли отдельных государств (режимов) в распространении исламизма. Поскольку такая деятельность в ряде случаев означает поддержку международного терроризма и соответственно международные санкции, в том числе арест авуаров за границей, то «цена вопроса» исключительно высока. Обычна ссылка официальных представителей на то, что речь идет об «общественных инициативах» и даже «диссидентах» (как в случае с саудовцем бен Ладеном) и что сами государства не имеют к этому никакого отношения. Порой признается, что та или иная организация оказалась причастна к террористической деятельности, но это, дескать, из-за недобросовестности ее отдельных работников. Например, с подобным заявлением не так давно выступил руководитель ЛИМ. Как правило, участие организаций типа саудовской «Аль-Харамайн» в дестабилизирующей активности (в конкретных случаях на территории Кении, США, России, Азербайджана и так далее) категорически отрицается. Список государств – спонсоров международного терроризма (туда входит ряд исламских государств) является произведением Госдепартамента США и вызывает неоднозначную реакцию мирового сообщества как единого целого. Но если рассматривать вопрос в плоскости исторического исследования, а не юридического расследования, то мало у кого могут возникнуть сомнения относительно роли Саудовской Аравии и Ирана в формировании международного исламистского движения.