Вадим Волобуев - Благую весть принёс я вам

• Название: Благую весть принёс я вам
• Автор: Вадим Волобуев
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Старик обратил взгляд на Искру, сидевшую за спиной Сияна, и сказал:

- А ну-ка, милая, дай мне ту вещицу, что преподнёс тебе Головня.

Та отшатнулась, закрыв рот ладонями, чтобы не закричать. Родитель удивлённо обернулся к дочери, вопросил грозно:

- Ты что, дрянь, принимала подарки от этого негодника?

Искра бросила умоляющий взгляд на Головню. Но тот растерялся не меньше её: лишь бегал глазами и дрожал нижней челюстью.

- Не упрямься, девка. Помни: Огонь взирает на тебя, - сказал старик. - Давай сюда вещицу.

И та, как зачарованная, распустила узелки на меховике, полезла за пазуху и достала реликвию. Находка Головни блеснула в её рукавице - ярко-зелёная, переливчатая, как листок куропаточьей травы по весне, отмытая от грязи и выскобленная до блеска. Вздох изумления прокатился по общине. Даже Искромёт - и тот изменился в лице, узрев такое. А вождь покачнулся, будто его ударили в грудь, и раскрыл рот, онемев от потрясения.

- Видите, люди? - сказал Отец Огневик, подняв реликвию над собой. - Хорошенько рассмотрите эту мерзость. Вот какие вещицы таскают дружки вождя в общину, навлекая на нас гнев Божий. Или вы думаете, Огонь слеп и не видит ваших проступков? На что ты рассчитывал, Головня, когда нёс её сюда? Неужто полагал, что грех твой останется в тайне? Или уже тогда надеялся на тёмные силы, чтобы низвергнуть меня? Нечестивцы и крамольники, вот ваш бог! Вот кому вы поклонялись в сердцах ваших, лицемерно славя Огонь. Не свет ваш удел, но тьма. А ты, лживый предводитель, Ледовым прельщением отуманивший общину, ещё лукавыми словесами надеялся отвести десницу Божию! Думал, не узнаю о кривде твоей? Как дитя неразумное, ты хотел скрыть от меня эту дрянь. От меня - очей и ушей Огненных! Подлинно, Лёд лишил тебя рассудка...

Зелёный божок извивался и прыгал в его рукавице, а Головню, ошеломлённый, смотрел на Искру и бессильно моргал. Искра издала сдавленный крик, спрятала лицо в ладонях.

- Чему же удивляетесь вы, если сами тащите сюда вещи, мерзкие пред Богом? На какое снисхождение надеетесь? В безумии своём вы посмели обвинять Огонь в небрежении, лукаво умалчивая о бездне своих проступков, которыми запятнали свои души. Думаете, не знаю я о реликвиях, что каждый из вас прячет у себя? Думаете, неведомо мне о оберегах, которыми вы тщитесь одолеть тёмных духов? Будто веры одной мало против нечисти, тешите демонов, ища защиту от хворей и напастей. Оттого и гневается на вас Огонь, что лицемерны вы в вере своей. Утром славите Господа, а потом читаете заговоры. Вечером возносите молитву, а на ночь целуете амулеты. Нет вам прощения за двуличие ваше! Нет снисхождения за порочность! - Отец швырнул реликвию в снег и начал яростно топтаться по ней, приговаривая: - Так я давлю гадину везде, где вижу! Так караю нечестивцев! Так изгоняю скверну.

- Дерзай, Отец, - крикнул Сиян-рыбак. - Выведи сволочей на чистую воду!

- Сам больно чистенький, - крикнула ему Рдяница. - Реликвий полон дом, без заговора наружу носа не кажешь. Думаешь, не знаем?

- Умолкни, баба! Ты тоже - не святая. Со всеми бродягами переспала...

Рдяница возмущённо всплеснула руками, обвела гневным взором сидящих, потом толкнула мужа - заступись! Тот начал нехотя подниматься, тягостно вздыхая, но тут старик опять взял слово.

- Ныне у вас на глазах совершается новое преступление, - сказал он, сипло дыша. - Отринув обычай, презрев заповедь Огня, вождь привёл на собрание чужака. Мир не видел такой наглости! Пусть унижает и оскорбляет меня - я смиренно приму его злобу и помолюсь за него, дабы Огонь открыл ему глаза. Но теперь в ослеплении своём вождь покусился на права общины! Он поставил себя выше вас! Он мнит себя лучшим! Разве спросил он кого-нибудь? Разве предупредил хоть кого-то об этом? Нет, он поступил самовольно. Помните ли, как сказано в Книге? "Нет людей выше и ниже. Все равны пред Огнём". Что же делает вождь? Он преступает обычай общины, по своему произволу вершит дела, он оскорбляет зрящего. Ест ли предел его мерзостям? Небеса вопиют от такого кощунства! А ему и этого мало! Теперь он замахнулся на самое святое - на веру Огня. Ослеплённый вседозволенностью, он решил в безумии своём поклониться владыке зла. Вот до чего дошёл вождь в своей низости! Знаете ли вы, люди, зачем он привёл сюда чужака? Знаете ли вы, кто он, этот чужак?

Старик умолк, обводя всех суровым оком. Люди слушали его, затаив дыхание. Вождь криво ухмылялся, не зная, что сказать. Плавильщик, нимало не испуганный, смотрел на Отца с любопытством, точно узрел перед собой диковину. Головня переводил взгляд с одного на другого и думал в отчаянии: "Почему они молчат? Неужто испугались старика?". Он чувствовал стыд и злость. Стыд от того, что подвёл вождя, и злость от того, что доверился Искре. Глупец! Нельзя было дарить девчонке реликвию. Никак нельзя. Ясно же было, что она проболтается. Тщеславие вскружит ей голову. Проклятая "льдинка". В недобрый час она попала в руки Головне. Все беды от неё. Ах как скверно всё! Как скверно!

Отец Огневик дождался, пока родичи переварят сказанное им, и грянул:

- Знайте же, люди: чужак этот - еретик-лёдопоклонник, подлый лазутчик злого бога. Вот кого пригрели мы у себя. Вот кого вождь привёл сегодня на собрание.

Община замерла, поражённая, кто-то испуганно ахнул, несколько мужиков ругнулось сквозь зубы. Пылан спросил в сомнении:

- Верно ли это, Отче?

- Так же верно, как то, что я стою сейчас перед вами. Гляньте на лица отступников. Разве не говорят они лучше всяких слов, на чьей стороне правда?

Вождь и Искромёт действительно опешили. Отец своей речью смешал им все замыслы: вместо избавителей от бед они предстали перед общиной подлыми крамольниками, гнусными еретиками и отщепенцами. Опять лукавый старик взял верх.

- Эй, Варениха, - позвал Отец. - Выйди сюда да скажи, чему тебя учил чужак да какие чинил непотребства.

Бабка вылезла вперёд, усиленно кланялась старику, мяла рукавицы, бормотала:

- Истинно так, как говоришь. И непотребствам учил, и злодейства чинил, и на девок нелепо глядел, прельщал их соблазнами. А уж словеса какие молвил - и не повторить. А я, дура старая, поверила, да сама же его на посиделки водила. Кто ж знал, что он - еретик и Божий недруг. Прежние-то бродяги не таковы были, сам помнишь: вот хотя бы Светлик-кузнец или Костровик-следопыт...

- Ты нам об Искромёте поведай, - прервал её Отец Огневик, поморщившись.

- Об Искромёте, да, - затараторила бабка. - А Искромёт этот меня речами льстивыми смущал, тайное знание сулил. Я-то, дура, и повелась. Теперь-то вижу как ясный день - прельщение то было. Зловредный искус. Диагностика, диагности... Тьфу ты пропасть! Никак с языка не слетит. Совсем заморочил, демон проклятый. По простоте душевной поверила я ему, негоднику, впустила в душу, а он-то и наплёл с три короба: и про древних, и про веру нашу, и про тебя, Отец Огневик.

- Что же он наплёл? - спросил старик.

- Говорил, заклятья знает, против которых ни дух, ни колдун не устоит. Говорил, что вера наша - трухлявая, еле держится, а Отцы морочат всем головы. Насмехался над тобой, Отче. Такое вещал, что и повторить срамно. Прочь от меня, прочь, силы недобрые. Изыдьте! Диагностика, диагностика, прогн... ой, моченьки нет, одолевает, зараза.

- Видите люди, каково тут чужак ворожил? - торжествующе воскликнул Отец Огневик.

- Да она же - блажная, кто такой поверит? - попробовал вступиться за плавильщика вождь.

- Потому и не будет врать, что блажная, - отрезал старик. - Такие лгать не способны.

Искромёт не выдержал, рявкнул:

- Истинно так, люди: я принёс вам благую весть! Новая вера грядёт, подлинная, не оболганная Отцами. Склонитесь перед Господом вашим Льдом, который единственный печётся о роде людском. Огонь - лукавый бог, затмил вам очи, окрутил, от правды скрыл. А правда в том, что Лёд один только и избавит вас от бедствий...

С его лица не сходила шалая улыбка, и странным восторгом горели глаза, будто здесь и сейчас разыгрывалось весёлое действо - непонятное и волнующее. Лихо звенел его голос, пронзавший гул толпы, и слышались чьи-то всхлипы, и смех, и яростный рык. Но никто не слушал плавильщика: люди кричали на него, кидали снежки и мелкие камешки.

Он ещё не закончил, когда Отец радостно затряс посохом:

- Слышишь, вождь? Слышите, родичи? Прельщение само обнаружило себя. Вот она, скверна. Вот она, несносная!

Вождь уронил голову. Полный разгром. Зачем чужак открыл рот? Стоял бы тихо, не ерепенился, глядишь, отбрехались бы. А теперь куда деваться? Как опровергать очевидное?

Но сдаваться он не хотел и ринулся в последнюю схватку: заново осыпал старика обвинениями, прошёлся по его родным, поносил Огонь, а затем, махнув на всё рукой, предложил кинуть священную Книгу в пламя - отдать Огню Огненное. Отец только этого и ждал. Не медля ни мгновения, крикнул:

- Видите, люди? Лёд завладел этим человеком, и нет ему спасения. Но мы ещё можем спасти себя, спасти общину. Можем отрубить загнившую руку, чтобы оставить жизнь телу.