Иван Галкин - По мостовой из звёзд

• Название: По мостовой из звёзд
• Автор: Иван Галкин
• Жанр: Фэнтези

Что такое сказка? Это история. История, полная необычного, ужасного и чудесного, заставляющая птицу вашей фантазии расправить крылья и приготовится к полету длиною в одну повесть и… чуть дальше. Потому что, несмотря на все чудеса и небывалые несуразности, сказка несет в себе смысл. Такой старый и знакомый. Несет через века и такие же, но уже забытые, истории. И пусть иногда она бывает страшной, я считаю, что главное, что она должна нести в себе — это крупицу счастья. Настоящего, когда ты сопереживаешь героям и иногда улыбаешься, но сам не знаешь — почему… Я не говорю, что написал хорошую историю, слишком мало опыта. Но если хоть один человек улыбнется, сопереживая, я буду знать, что она написана не зря.

---

— Вам не стоит делать этого, — ответил кто-то из ближних.

Но Ареил просто сбежал вниз со стены, ведя за собой Сашу. Он сам взял своего стида под уздцы и взлетел в седло. Дворяне окружили его, колеблясь. Они уговаривал, и удерживали стида, но всерьез держать никто не решался.

Ареил протянул руку Саше и тот схватил тонкие пальцы, поднявшись на стида, за спину князя. Князь резко вскрикнул и сорвался с места. Дружинники тут же сорвались следом. Единственные они не спорили, просто принимая решение своего князя, хотя и они не одобряли подобного. Часть дворян вскочила в седла, бросившись следом за князем, другие метались, боясь последовать за ним.

Главный советник бросился к своему стиду и в этот момент возник олерис. Окруженный вооруженными монахами в черных рясах он протолкался к советнику сквозь седлавших коней или стоявших в стороне дворян. Кетад вопросительно взглянул на него.

Олерис огляделся.

— Мы должны вывести князя, — жестко сказал он. — Храм выводит в лес… далеко за город.

У главного советника мгновенно опустились руки.

— Почему же народ вы не выводили? И почему об этом я не знал?

— Раньше не выводили, чтобы паники не было… Сейчас — выводим. Надо спасать князя, где он?

— Где ты раньше был… — словно не слыша олериса проговорил толстяк.

— Где князь? — олерис не повышал голоса, но его голос прозвучал неожиданно проникновенно.

Вопрос старика пробрал всех, кто стоял рядом. Один из дворян молча указал на открытые ворота, где удалялась пестрая кавалькада всадников.

— Там.

— Как вы могли отпустить его? — неожиданно устало проговорил олерис.

Окружающие молчали.

Олерис обернулся к советнику, полубезумными глазами глядевшему вслед князю, ворвавшемуся в гущу сражения.

— Ты сломался, Кетад. — произнес олерис. А затем обернулся к монахам — верните его… своей жизнью отвечаете.

Монахи молча бросились к стидам. В мгновение ока оседлали их и вырвались за ворота, по следам князя.

Ворон

— Ворон, я вдруг подумал… и, может, я больше на задам такой вопрос, но тогда, в первую нашу встречу, скажи честно… Тот рыцарь был ты? То есть, рыцарь был для тебя как гиена для рыцаря, да?

— Может быть впервые, я считаю, что должен ответить тебе, но не сделаю этого. Пусть это будет для тебя уроком и еще одной тайной, Скиталец.

— Но ты можешь хотя бы ответить, кто же все-таки ты такой, Ворон?

— Я Тот-Кто-Живет-Между-Мирами.

И Ворон смеялся, так же как и в первую встречу. Казалось, это было вечность назад.

Лекарство

Они мчались сквозь ряды сражавшихся. Четверка дружинников неслась рядом, отбрасывая кидавшихся на них ришей. Поле представляло собой настоящую бойню. Здесь правила ярость. Среди тел даже риши, славившиеся слаженностью, потеряли строй. Битва давно превратилась в сотни небольших стычек и тени карранов над головами проносились над мешаниной тел, утопавших в своей и чужой крови.

Стид Ареила перепрыгнул через тело риша и тут же снова совершил рывок. Под ними сплелись хаяс и риш. Не способные подняться, изуродованные ранами, но продолжавшие рвать и колоть друг друга. А чуть дальше десяток ришей окружил хорхи. Зверь бросался из стороны в сторону. Пять тел ришей уже лежали у его ног. В боках волка торчал десяток стрел и пара копий, раны покрывали шкуру могучего зверя. Но вот упал еще один риш…

Огромная стрела пронеслась прямо перед мальчишками. Она пронзила бегущего впереди стида, сметя его вместе со всадником. Бесформенной кучей оба отлетели в сторону. Саша почувствовал, как напрягся Ареил. Следом пал еще один дружинник, бросившись на тройку арбалетчиков, стоявших на пути князя.

— Держись! — крикнул Ареил.

И Саша вцепился в него, когда прямо перед ними выскочил обезумевший хорхи. Зверь не тронул их, только перекрыл собой дорогу и испуганный стид едва успел броситься в сторону. Они обогнули хорхи и Ареил снова вонзил пятки в бога животного, гоня его на пределе.

Невероятно, но им удалось добраться до границ частокола, окружавшего город. Недалеко виднелся большой пролом. Здесь Саша остановил Ареила.

Скиталец соскочил со стида. Он видел ришей, подтягивающихся к ним.

— Я сам, — взглянул он на Ареила.

— Ты уверен?

— Да.

— Дай Пальд… Удачи, — простился с Сашей князь.

Скиталец только кивнул. Также кивнув на прощанье, Ареил развернул стида. В сопровождении оставшихся дружинников он помчался назад. Еще раз оглянулся, взглянув на Сашу в последний раз, но тот уже исчезал в проломе.

Если что и могло помешать — только страх. Теперь у Саши не было страха за людей… За себя он не боялся давно. И Скиталец направился к центру лагеря.

Здесь крысолюды — охрана шамана и резерв — суетились между палатками. Отсюда били баллисты и метательные машины… Да, у людей не было больше шансов. Скиталец отметил это, но не ничего не почувствовал — ни сожаления, ни злости. Он шел, оставляя звуки боя позади и его переполняло чувство равновесия. Ему нужно было лекарство. Остальное — неважно. Он даже шел… иногда исчезал, появляясь в паре метров впереди, иногда просто шагал.

А Риши бросались на него один за другим, и также, один за другим, падали бездыханными. Скиталец шел, отводя руками наконечники копий. Достаточно было легкого удара, чтобы риши получили сильнейшие ранения, но ему не приходилось делать этого. Ни один не спустил курка арбалета.

Скиталец чувствовал каждое сердце, каждую жилку, каждый капилляр их тел. Достаточно было подумать, чтобы сломать этот хрупкий механизм. Он балансировал на грани, почти ныряя в вечность, а Ворону не нужно было больше удерживать его.

Саша словно не замечал падающие тела вокруг. Не обращал внимания и шагал к своей цели. Цель сейчас была важнее всего.

Когда старый риш в мантии из белых перьев попытался сбежать, Саша почувствовал это и остановил его. У риша в желтой палатке отнялись ноги в тот момент, когда Скиталец подумал об этом. Всего на секунду, но этого было достаточно — риш больше не пытался бежать.

Шаман никогда раньше не видел таких людей и не думал, что такое возможно. Но то, что происходило сейчас, нельзя было назвать ничем иным, чем вмешательством богов. Нет, не Пальда и не Ракшей. Истинных, первозданных — это были Ульм и Асм. Но они были едины, они были частью этого человека, а человеку требовался он. И старик смирился.

Риши больше не бросались на мальчика. Земля была усеяна телами, и они боялись. Ужас и благоговение охватили их, хотелось бежать. Воля стаи не давала им этого сделать. Эта внутренняя борьба заставляла их держать расстояние с человеческим ребенком, то отступая, то приближаясь.

Саша прошел мимо дрожавших рядов до палатки шамана. Скиталец видел их, видел ришей. Он знал теперь — они не уступают людям. И понимал их. Он поступал ужасно, но разве можно было иначе? Саша хотел взять, то, что принадлежало ему и если для этого требовалось устранить помехи…

Что-то говорило, что он мог поступить иначе. Это что-то ныло глубоко внутри, не давая покоя. Забытое знание, рвавшееся из своего плена. Что-то, что пришло к нему в момент озарения, когда он был почти един с Жизнью. Именно тот момент, а не баланс на грани двух реальностей, казался настоящим.

Но он отмахнулся от этого.

Зашел в палатку, не оборачиваясь. Стараясь не думать о том, что осталось за ее пологом. Ему нужно было лекарство, и он, наконец, добрался до него.

Напротив Саши стоял старый, почти седой риш. Когда-то он держал его в плену, как зверя. Сейчас риш отступал от мальчика до тех пор, пока не уперся спиной в стену палатки. И лишь испуганно смотрел на человека маленькими черными глазками.

Скиталец опустился на землю, подогнув под себя ноги. Холодные голубые глаза, не отрываясь, смотрели на риша. Сейчас Саше нужен был Ворон.

— Переведешь его речь? — спросил мальчик.

— В этом нет нужды, — неожиданно тихо произнес Ворон.

Впервые в его словах не было ни тени насмешки, только печаль и жалость.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты знаешь.

Саша не стал уточнять. Он многому научился у Ворона и главным было — думать и наблюдать. И он задумался.

И снова пришло озарение.

Озарение, словно механизм, собиравший картинку. Картинку, давшую ему возможность балансировать между мирами. А ведь когда она была создана, он оставил только ее. Очередная картинка, ставшая ложной истиной. Прекрасный механизм был отброшен.

Накатила волна боли и раскаяния.

Саша вышел из палатки. Вокруг, насколько хватало глаз, стояли риши. Они держали копья, мечи и арбалеты наготове, но сразу отступили назад, когда он появился.

Он не замечал этого.

Скиталец плакал. Он страдал так, как никогда бы не смог, если бы самые страшные горести происходили с ним самим. И мир плакал вместе с ним. Моросящий дождь, несмотря на практически безоблачное небо, зашелестел по земле. Пробрался в волосы, размыл кровь ришей, забирая ее в землю. А сквозь этот дождь продолжало светить оранжевое солнце.