Владимир Успенский - Тайный советник вождя

• Название: Тайный советник вождя
• Автор: Владимир Успенский
• Жанр: История

«Тайный советник вождя» — книга-сенсация. Это роман-исповедь человека (реального, а не выдуманного), который многие годы работал бок о бок с И. Сталиным, много видел, много знал и долго молчал. И, наконец, с помощью В. Успенского, заговорил — о своем начальнике, его окружении, о стране. Честно рассказывает — без прикрас, но и без очернительства. В книге масса интереснейшей информации, имеющей огромную познавательную ценность.

---

Я сообразил: здесь, на первом этаже, тянут время, развлекая немца. Поднялся в бельэтаж. Совсем иная была там обстановка: деловая, весело напряженная. Опередив меня, сюда уже прибыл заместитель командующего фронтом Василий Данилович Соколовский. Рядом с ним находился круглолицый, с густой шевелюрой, Василий Иванович Чуйков и еще несколько генералов. Среди них, что особенно приятно, заместитель Чуйкова генерал Духанов, которого я знал еще до революции. Уже тогда слыл он офицером интеллигентным и при этом весьма сведущим и волевым. Радостно поздоровались. Тем временем Соколовский связался с Жуковым, передал трубку мне. Последовал вопрос:

— Николай Алексеевич, вы Кребса видели?

— Только что.

— Это он? Который работал в Москве?

— Тот самый, лишь постарел лет на двадцать.

— Никаких сомнений?

— Абсолютно.

Жуков вроде бы облегченно вздохнул.

От Соколовского и Чуйкова я узнал, что произошло в эту ночь. Около трех часов поступило донесение: с советским командованием ищет встречи немец, называющий себя начальником Генерального штаба. Ему разрешили перейти к нам под белым флагом с одним сопровождающим: таковым оказался переводчик-полковник. В 3 часа 50 минут 1 мая немецкого генерала доставили на улицу Шуленбургринг, дом 2. Командующего 1-й гвардейской танковой армией генерала Катукова на командном пункте не оказалось. Кребса принял командующий 8-й гвардейской армией генерал Чуйков. Заявив о том, что прибыл с чрезвычайно важным и секретным сообщением, Кребс сказал: вождь немецкого народа Адольф Гитлер покончил с собой, оставив завещание со списком нового имперского правительства. Затем переводчик зачитал послание Геббельса к Советскому Верховному Главнокомандованию, датированное 30 апреля:

«Согласно завещанию ушедшего от нас фюрера мы уполномочиваем генерала Кребса в следующем. Мы сообщаем вождю советского народа, что сегодня в 15 часов 50 минут добровольно ушел из жизни фюрер. На основании его законного права фюрер всю власть в оставленном им завещании передал Деницу, мне и Борману. Я уполномочил Бормана установить связь с вождем советского народа. Эта связь необходима для мирных переговоров между державами, у которых наибольшие потери. Геббельс».

Чуйков немедленно доложил обо всем Жукову. Тот отправил на командный пункт 8-й гвардейской армии своего заместителя Соколовского для ведения переговоров, а я был вызван для того, чтобы удостоверить личность парламентера: никто из наших фронтовых генералов Кребса в лицо не знал, могло быть самозванство, какой-либо подвох.

Свидетельствует Георгий Константинович Жуков:

«Тут же соединившись с Москвой, я позвонил И. В. Сталину. Он был на даче. К телефону подошел дежурный генерал, который сказал:

— Товарищ Сталин только что лег спать.

— Прошу разбудить его. Дело срочное и до утра ждать не может.

Очень скоро И. В. Сталин подошел к телефону. Я доложил о самоубийстве Гитлера и письме Геббельса с предложением о перемирии.

И. В. Сталин ответил:

— Доигрался подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?

— По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжен на костре.

— Передайте Соколовскому, — сказал Верховный, — никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не вести. Если ничего не будет чрезвычайного, не звоните до утра, хочу немного отдохнуть. Сегодня у нас первомайский парад».

Свои воспоминания Георгий Константинович писал через много лет после войны, когда события уплотнились, спрессовались временем, когда стало, например, известно все, что связано с Гитлером.

Отсюда и некоторое «осовременивание» материала. Я не помню, чтобы Кребс, сообщая о смерти фюрера, говорил о том, что оный был сожжен на костре. Первые сведения об этом поступили позже. Приведу такой факт. Через какой-то срок после окончания боев, через достаточно продолжительный срок в Берлине состоялась пресс-конференция советских и иностранных журналистов, отчет о которой обошел всю мировую прессу. Отвечая на вопросы, Жуков заявил: «О Гитлере нам ничего не известно». Георгий Константинович не кривил душой, он действительно не имел никаких сведений о немецком фюрере, все расследования велись в обход его, члена Ставки, заместителя Верховного Главнокомандующего. И не только потому, что Жукова не хотели отвлекать от многочисленных военных и административных дел, но и по некоторым другим причинам, к которым мы еще вернемся.

А что же с Кребсом? По указанию Сталина, ему в ультимативной форме предложен был только один вариант: безоговорочная капитуляция. Кребс пытался выдвигать какие-то условия, но советская сторона была непреклонна. (Любопытная, на мой взгляд, подробность. Предусмотрительный Иосиф Виссарионович еще в сентябре 1943 года (!) создал комиссию, в которую вошли маршалы К. Е. Ворошилов и Б. М. Шапошников, адмирал И. С. Исаков, дипломат И. М. Майский, нарком просвещения В. П. Потемкин. Секретарь — сотрудник наркомата иностранных дел С. Т. Базаров. Эта комиссия подготовила основные положения Акта о безоговорочной капитуляции, которыми в дальнейшем руководствовались наши дипломаты и высшие военные руководители. 8 мая 1945 года Семен Тарасович Базаров и сопровождающие его лица самолетом доставили сей документ в Берлин, а потом на «виллисе» в пригород, в Карлсхорст, в здание военного училища, где и состоялось одно из величайших событий XX века: подписание представителями Советского Союза, Соединенных Штатов, Англии и Франции, с одной стороны, и разгромленного гитлеровского рейха с другой, Акта о безоговорочной капитуляция Германии. Затем, когда немецкая делегация была удалена из зала, а союзники разъехались, участники торжества воспользовались возможностью отпраздновать это событие, порадоваться от души. Звучали тосты. Жуков и Чуйков даже в пляс пустились: под звуки духового оркестра, игравшего «Барыню», лихо, как в молодости, отщелкивали каблуками дробь-чечетку. Большой прием затянулся до рассвета. И самым серьезным, самым сосредоточенным человеком на этом приеме был Семен Тарасович Базаров, не прикоснувшийся к рюмке, не выпускавший из рук портфеля с подписанным Актом, который он должен был доставить в Москву, товарищу Сталину.

Ну, это будет в ночь на 9 мая, а пока у нас лишь первый день этого месяца. Переговоры с генералом Кребсом длились долго, до того момента, когда он заявил, что для решения вопроса о безоговорочной капитуляции полномочий не имеет и попросил, если это возможно, напрямую, связать его по телефону с фюрербункером, с Геббельсом. Ему не отказали. Несколько наших отважных связистов под охраной встретивших их эсэсовцев протянули провод в рейхсканцелярию, беспокоясь лишь о том, чтобы хватило катушки, затем спустились в подземелье, в смердящий ад. Там среди стонущих раненых, среди покончивших с собой справляли последнюю тризну одуревшие от пьянства и отчаяния гитлеровцы вместе со столь же пьяными и обалдевшими сотрудницами рейхсканцелярии. Утратив человеческий облик, они, голые и полуголые, «занимались сексом» с кем попало и как попало на заблеванном, залитом кровью полу.

Оргия, омерзительная для наших связистов, прибывших в мрачное подземелье из светлого весеннего дня. И вообще — это эпопея, требующая умного пера и выходящая за рамки моей книги. Представьте себе: трое наших связистов в осажденном здании, среди обезумевших врагов-фанатиков. У кого-то из немцев челюсть отваливалась от изумления, кто-то с воплями бросался на наших воинов, эсэсовцы кулаками и оружием отбрасывали нападавших. И ничего, добрались до кабинета в бункере, поставили аппарат, к которому приковылял хромоногий Геббельс. Присутствовал глава нацистской партии Борман. Разговаривали не только с Кребсом. Несколько минут руководители рейха общались с генералом Серовым.

Геббельс подтвердил, что Гитлер мертв. Немцы согласны на капитуляцию, но почетную. Перечислил условия. Их отвергли. Стало ясно: толковать с Геббельсом — это все равно что торговаться с живым волком о цене его шкуры. Переговоры потеряли смысл. Генерал Кребс был отправлен обратно. Наши связисты вернулись к своим. А завершилось все это мощным огневым ударом по рейхсканцелярии и ее окрестностям. Били все стволы, которые могли «достать» до этого района. Немцам еще раз показали бессмысленность сопротивления. Со слов генерала артиллерии Вейдлинга, командующего зоной обороны Берлина, который явился к нам на следующий день с согласием отдать приказ своим войскам о прекращении борьбы, — со слов Вейдлинга стало известно: когда Кребс под аккомпанемент залпов, сотрясавших весь центр города, доложил Геббельсу о результатах своего визита, тот уныло спросил: что же теперь делать? Кребс ответил коротко: «Стреляться». Поняв полную безысходность, Геббельс принял страшное решение. Вместе с женой Магдой он отравил своих шестерых детей, после чего они отравились сами.