Элизабет Ланди - Тайная жизнь великих композиторов

• Название: Тайная жизнь великих композиторов
• Автор: Элизабет Ланди
• Издательство: Книжный клуб 36.6
• Жанр: Музыка, музыканты
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98697-305-0

Не щадя никого, от Джоаккино Россини (неисправимого женолюба) до Иоганна Себастьяна Баха (отмотавшего срок) и Рихарда Вагнера (с нездоровым пристрастием к женскому белью), «Тайная жизнь великих композиторов» рассказывает щекотливые, смачные и не всегда приглядные истории о выдающихся мастерах мировой музыки. Словом, то, о чем обычно умалчивают. Вы узнаете, как Эдуард Элгар баловался с взрывчатыми веществами, Джон Кейдж помешался на грибах, а Берлиоз замышлял убийство; и как Джакомо Пуччини воровал трубы из органа, сдавая их на металлолом, чтобы купить сигарет. Этот урок истории музыки вам никогда не забыть!

---

— Зачем тебе становиться второсортным Равелем, когда ты уже первосортный Гершвин?

В другой истории утверждается, что Гершвин обращался к Игорю Стравинскому с просьбой об уроках по композиционному мастерству. Стравинский поинтересовался, сколько Гершвин зарабатывает в год. Услышав ответ, Стравинский задумчиво произнес:

— Скорее уж мне следует у вас поучиться.

ААРОН КОПЛЕНД

14 НОЯБРЯ 1900 — 2 ДЕКАБРЯ 1990

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: СКОРПИОН

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: АМЕРИКАНЕЦ

МУЗЫКАЛЬНЫЙ СТИЛЬ: МОДЕРНИЗМ

ЗНАКОВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ: ТАНЕЦ «ХОУДАУН» ИЗ БАЛЕТА «РОДЕО».

ГДЕ ВЫ МОГЛИ СЛЫШАТЬ ЭТУ МУЗЫКУ: В РЕКЛАМНОЙ КАМПАНИИ АССОЦИАЦИИ АМЕРИКАНСКИХ ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ ГОВЯДИНЫ ПОД ОБЩИМ ЛОЗУНГОМ «ГОВЯДИНА — ВОТ ЧЕМ МЫ ОБЕДАЕМ».

МУДРЫЕ СЛОВА: «Я ОБОЖАЮ ИЗЛИШЕСТВА, НО НЕНАВИЖУ ПУСТЫЕ ТРАТЫ».

Многим композиторам приходится прощать непомерное самолюбие. Они из кожи вон лезут, лишь бы стать душой общества, повести за собой народ или, по крайней мере, оказаться в центре внимания. Вспомните маниакально сосредоточенного на себе Бетховена, небожителя Листа, бонвивана Штрауса.

Аарон Копленд этот список не пополнит. Скромный американский композитор всю жизнь держался в тени, никогда не делал громких заявлений, не выступал с манифестами и вообще ни во что не вмешивался — и тем не менее доминировал в американской музыке на протяжении десятилетий. Как ему это удавалось? Копленд хорошо понимал, что он собой представляет и какую музыку он хочет сочинять, и благодаря этой спокойной уверенности в себе ему не надо было ни устраивать скандалы, ни закатывать истерики, он просто делал свое дело, и ничто не могло ему помешать.

ИЗ БРУКЛИНА В ВЕСЕЛЫЙ ПАРИЖ

Аарон был пятым ребенком Харриса и Сары Копленд (фамилия отца была Каплан, и он ее англизировал), еврейских иммигрантов из Литвы, входившей в Российскую империю. Поселившись в Бруклине, Копленды открыли универмаг с умеренными ценами, а сами жили над магазином. Харрис музыкой не интересовался, но Сара играла на пианино, а их дочь Лорин увлекалась оперой. Лорин и познакомила Аарона с нотной грамотой; впрочем, познания сестры в музыке младший брат исчерпал за полгода. В восемь лет он сочинял песни, аккомпанируя себе на пианино, в одиннадцать взялся за оперу под названием «Дзенателло»[51]- правда, бросил, сообразив, что для полновесной партитуры двух аккордов, имевшихся в его распоряжении, явно недостаточно. Несколькими годами позже он записался на заочные курсы по композиции, но толку от самостоятельных занятий было мало, и в конце концов Аарон уговорил родителей дать ему денег на платные курсы по композиции и теории музыки на Манхэттене.

С целью подзаработать Копленд играл танцевальную музыку в бруклинских оркестрах, но, в отличие от своего современника Джорджа Гершвина, популярная музыка никогда не входила в его профессиональные планы. Копленда привлекал исключительно концертный зал, а не бродвейская сцена. В 1921 году он отправился в Париж изучать модернистскую музыку, на которую американские консерватории и колледжи в то время смотрели косо. В Париже Копленд попал к Наде Буланже (1887–1979) замечательному преподавателю; среди ее студентов впоследствии числились Берт Бакарак, Чарли Паркер, Леонард Бернстайн и Куинси Джонс. Буланже обучался и традиционному контрапункту Баха, и модернистски новациям Равеля и Стравинского. В Соединенные Штаты. Копленд вернулся в 1925 году в полной боевой готовности работать композитором.

В качестве профессионального композитора он по началу бедствовал, пробавляясь случайными заказами и еще более редкими стипендиями. К счастью, худенький от природы Копленд легко умещался в крошечных студиях и на диванах своих друзей. Великую депрессию он пережил, не наделав долгов и не впав в совсем уж крайнюю нищету.

Дружил Копленд в основном с творческими личностями: поэтами, композиторами, писателями и художниками Многие из них были гомосексуалистами, Копленд тоже был геем, причем он не делал из этого секрета. Друзья отмечали, что, благодаря приятию собственной сексуальности, он был счастливо избавлен от чувства вины и мыслей о собственной ущербности, нередко посещавших геев в начале двадцатого века. Один из приятелей сказал о Копленде: «Он примирился с самим собой и поэтому смог прими риться с окружающей действительностью».

В конце 1930-х годов Копленду открылись несколько областей для приложения его композиторских умений. Первой была музыка для кино. Начал Копленд с документального фильма «Город» (1939), повествующего о проблемах обитателей крупных городов и привлекшего широкое внимание публики и прессы. Много денег на «Городе» Копленд не заработал, но доказал, что способен работать в кино. Следующим фильмом стала экранизация романа Джона Стейнбека «О мышах и людях». Режиссер Льюис Майлстоун предоставил Копленду полную самостоятельность, целиком положившись на его вкус и разумение, — в отличие от многих других режиссеров, которые не колеблясь кромсали, перекомпоновывали и даже переписывали музыку за композиторов. Когда в 1939 году фильм выпустили на экраны, Копленда номинировали на премию Оскар в двух категориях.

Успех повысил престиж Копленда, ему начали платить по 15 000 долларов за фильм. Он писал музыку к фильмам «Наш городок» (1940), «Северная звезда» (1943), «Гнедой пони» (1949) и «Наследница» (1949). Но работа в кино порой оборачивалась тяжкими недоразумениями. Режиссер «Наследницы» Уильям Уайлер велел студийному композитору разбавить изысканные темы Копленда сладенькими популярными мотивчиками. В результате, по словам композитора Андре Превена, складывалось впечатление, будто «в консервной банке с бобами ты вдруг находишь бриллиант».

Второй сферой деятельности стал балет. В 1938 году труппа «Балет Караван» заказала Копленду музыку к балету «Билли-Кид», своего рода жизнеописанию «вольного стрелка» с Дикого Запада. За вдохновением Копленд обратился к фольклорной музыке — в частности, к ковбойским песням типа «Ого-го, ти-йи-йо, поспешайте, телятки». Затем, когда «Русский балет» застрял в Нью-Йорке без средств к существованию по причине военного времени, хореограф труппы Агнес де Милль заказала Копленду еще один ковбойский балет под названием «Родео» (1942). Копленд создал ошеломляющую музыку, особо следует отметить адаптацию народной скрипичной мелодии «Бегство Бонапарта» для эпизода с танцем хоудаун[52].

ПРЕДСТАВ ПЕРЕД КОМИССИЕЙ СЕНАТОРА ДЖОЗЕФА МАККАРТИ, КОПЛЕНД ВЕЖЛИВО УКЛОНИЛСЯ ОТ ДАЧИ КАКИХ-ЛИБО ПОКАЗАНИЙ. ОН НЕ НАЗВАЛ НИ ОДНОГО ИМЕНИ, А НА ВСЕ НАВОДЯЩИЕ ВОПРОСЫ ОТВЕЧАЛ: «Я КАК-ТО ОБ ЭТОМ НЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ».

Следом балерина Марта Грэм, танцевавшая в стиле модерн, обратилась к Копленду с просьбой о балете. Она могла заплатить ему всего 500 долларов, но, угадав в Грэм родственную душу, Копленд принял предложение. Содержание балета много раз менялось — на каком-то этапе его героиней предполагалось сделать древнегреческую убийцу Медею, — но в итоге остановились на сюжете о свадьбе пенсильванских первопоселенцев. Для этой работы Копленд использовал гимн шейкеров «Простые дары», не имея ни малейшего представления о секте шейкеров.[53] «Весна в Аппалачах» стала его самым знаменитым произведением.

ПОЙМАННЫЙ ЗА РУКУ… МОСКВЫ

Когда в 1930-е годы миллионы людей тщились выкарабкаться из нищеты, Копленд был среди тех, кто сочувствовал левым идеям. В коммунистическую партию он никогда не вступал, но ходил где-то рядом. Копленд присоединился к так называемому «Коллективу композиторов» — организации, формально связанной с Американской компартией, и в 1934 году написал песню на слова агитационного стихотворения «На улицы Первого мая!»[54]; среди прочих там были и такие строчки: «Выше вздымай молот и серп, / Товарищ, это наши орудия».

На первый взгляд между банальной коммунистической агиткой и выдающимися произведениями американской музыки — колоссальная дистанция, но Коплен- ду это расстояние не казалось таким уж неодолимым. Сразу после бомбежки Пёрл-Харбора дирижер Андрей Костеланец (1901–1980) раздал заказы на оркестровые произведения, которые стали бы «музыкальной портретной галереей великих американцев». Копленд написал «Портрет Линкольна» — возвышенную, мощную музыку с речитативом, который был составлен из цитат, почерпнутых из различных речей Линкольна. Немного погодя другой дирижер заказал нескольким композиторам серию фанфар[55]. Если другие композиторы посвятили свои фанфары американской армии или военным союзникам Соединенных Штатов, то Копленд сочинил «Фанфары для простого человека». «В конце концов, — пояснил Копленд, — именно простой человек делает всю грязную работу на войне и в армии. Он заслужил фанфары».

Несмотря на огромный успех этих двух патриотических произведений, правительственные чиновники из когорты антикоммунистов поглядывали на Копленда с подозрением. В 1949 году композитор был ошарашен известием о том, что его имя значится в списке «пятидесяти самых отъявленных» американских коммунистов и их попутчиков. В 1953 году исполнение «Портрета Линкольна», запланированное на инаугурации президента Эйзенхауэра, отменили после того, как депутат от Иллинойса Фред Басби, завзятый ненавистник красных, подал протест в Палате представителей США.