Лариса Смирнова - Багровые пятна

• Название: Багровые пятна
• Автор: Лариса Смирнова
• Жанр: Научная Фантастика

---

Тренер ушел к себе на скамейку.

- Быконя, подойди ко мне. Ты не пьян, ты комедию тут ломаешь. А ну, повернись спиной!

Он снял кед и дважды крепенько шлепнул им Быконю по мягкому месту. Эта процедура называлась у них поркой. Дзюдо - суровая школа: никаких поблажек и безволия. Пришел в зал - есть только дзюдо, и ничего больше!

После тренировки расходились быстро. Переговаривались.

- Сегодня фильм по телику четкий, - бросил кто-то.

Быконе было не до кино. Он теперь жил в страхе ожидания. Его мучил вопрос: почему странное состояние начинается именно на дзюдо? Может, это аллергия? Он где-то читал. От ковра, например. Ему бы к врачу, но как стыдно! Сказать тренеру? А вдруг выгонит... Что же делать? Что делать?!

На следующей тренировке Вовчик был на высоте.

- Вот это парень! Это другое дело, а то раскис, размяк... Так! На сегодня тренировка закончена! Разойдемся пораньше: у меня сегодня занятия в университете марксизма-ленинизма. Все свободны. Ну, смотри, Быконя, не подведи меня. Ты должен выиграть - можешь ведь. Ну, давай... - тренер похлопал Быконю по плечу и улыбнулся синими умными глазами.

Может, сказать? Вот прямо сейчас... Нет, перед ним особенно стыдно. И Быконя промолчал.

Медицинский осмотр перед соревнованиями - дело обычное. Заходить к врачу подошла очередь Быкони. Вовчик волновался. Впервые в жизни: вдруг обнаружат какую-нибудь болезнь?

- Ну, богатырь! Как себя чувствуешь?

Пациент молчал и сопел, и врач заключил:

- Ну, и правильно. В твои годы именно так и надо себя чувствовать.

И тут неожиданно для себя Быконя быстро буркнул:

- Дурак я.

- Что-что?

- Ну, псих, повернутый. С приветом, значит.

- У тебя, юноша, острый юмор. Ну, давай проверим рефлексы.

- Да не-е... Я серьезно, - отстранился Быконя.

И вдруг быстро и страстно, путано и косноязычно изложил старому человеку свою беду. Рассказал про рыжие видения, от которых несет несусветной жутью, от чего ему, борцу дзюдо, стыдно так, что зубы ломит. А самое главное, не дай бог, ребята об этом узнают! Ведь для него, Вовчика, непризнание сверстников равносильно смерти. И Вовчик закончил свой рассказ совсем не так, как подобало бы борцу. Он бросился на пол со словами:

- Гадом буду, доктор! Но вылечите меня от этого!

- Да-а-а... - протянул старик, - прямо Гамлет. Интересный случай!.. Придется тебя от соревнований отстранить.

- Нет!! Нет... Это не надо!

- Ну, хорошо, - помедлил врач, - Хорошо. Но уговор: после соревнований сразу ко мне.

Виринею уже давно похоронили. И багровые пятна возле прозрачной речонки давно отцвели. Но высокий костлявый мужик из охотницкой деревеньки, когда приходит на хутор, нет-нет да и скажет, отпивая со всхлипом горячий чай:

- А все же не то тут чой-то было... С Виринеей-то. Не то!

- Да чо не то-то? - возражает обычно хозяин хуторка, маленький никудышный мужичонка. - Вон и Прова три лета назад этак же... Все то.

- А все ж не то, - не унимается костлявый.

- Ну, чаво, Сильвестр, не то? - вставляет жена хозяина, - Я ить сама видала!

- Цыть, баба, не встревай! Не бабье это дело промеж мужиками встревать да еще про убивство разбирать. Не бабье!.. - тонким голосом вскрикивал на этом месте никудышный мужичонка.

Сильвестр затем степенно отодвигал от себя недопитую чашку и, вставая с лазки, оглаживая клочковатую бороду, заключал:

- Не то. Нет, не то! Медведь какой-то не такой был. Сам ведь я видал, как додирал он ее. Вот что не то, не пойму, а не то.

- Чаво же ты приставу об энтом не сказал? - не унималась баба.

- А я тогда не понимал, что не то. Таперь понимать стал.

- А ну тя, жердень. Завсегда ты сумлеваешься, небось и в детях своих тоже: твои ли.

- Ты, Демид, не охальничай. Да еще при бабе. Веры нашей не срами, - и с этими или какими другими словами Сильвестр полезал на печь. Гасили лампу, и скоро в теплой просторной комнате, где пахло сосновым деревом и кислым тестом, раздавалось мирное похрапыванье.

А за окном выл ветер, да еще снег в стекло плескался пригоршнями.

Уже долго понурый Быконя ходил по разным врачам. В основном это были психиатры. Некоторые признавали у него маниакальное состояние, другие - нет. Но однажды был созван уважаемый консилиум и он заключил, что Вовчик обыкновенный симулянт, что нервные реакции у него нормальные, сон нормальный, аппетит и сила - как у молодого зверя. И интеллект, хоть и низковатый, но вполне нормальный. И никаких объективных показаний к болезни! Да, в сущности, так оно и было. Если б... не видения.

Вовчик вышел от медиков обрадованный. Ведь давно у него странного состояния не было и ему подумалось: может, и вовсе не было ничего с ним такого?

В этот же самый момент пожилой психиатр шел со своими коллегами по хорошо промытому коридору клиники и говорил так:

- Тоже мне!.. Привели. Нашли "мучающуюся" душу. Какие видения?! Это же гладиатор, такие в Древней Спарте младенцев со скалы сбрасывали. А мне говорят: видения...

Целый месяц после того Вовчик был веселым настоящим парнем.

Но однажды все повторилось снова. Мутные рыжие потоки застилали ему глаза, крючковатые пьяные пальцы хватали за ворот и какое-то хвойное дерево бешено размахивало ветвями...

И все это было столь живо, что Быконя физически ощущал малейшие детали, как будто это происходило на самом деле. В голове проносились слова, каких он сам никогда не говорил и не слышал...

Так прошел еще один месяц, за ним другой. Видения являлись регулярно. Но теперь и врачам Быконя не мог ничего рассказать: для них он же симулянт. И парень жил один на один со своей бедой. Впрочем, с самой тяжелой бедой человек всегда бывает один на один.

А между тем тайна Быкони перестала быть тайной. Мало-помалу о ней узнали все его знакомые девчонки и парни и, узнав, они окружили Быконю плотной стеной молчания. Не потому, что сговорились, а из-за одинаковости реакции на все необычное.

Быконя заметил, что многие теперь брезгуют им, презирают его, и от всего страдал. Не сама беда заставила его страдать, а люди. Его посетило чувство огромное, сильное, какого он ранее не знал. Сила незнакомого чувства была такой, что с ней не могло сравниться ни одно из его прежних ликующих ощущений. Парень еще не подозревал, что в нем проснулся человеческий дух во всем его величии, и этот дух страдал. Но, удивительная вещь, чем больше окружающие заставляли Быконю мучиться, тем меньше становилась его боль. Терзаясь изгнанием из своего общества, он впервые начал думать. Непрерывно, нескончаемо. Стал много читать, а читая, сопоставлять вычитанное с жизненным, и осуждение парней, их тупое пренебрежение, насмешки, наконец их мнение становились Быконе безразличными, лишенными какого-либо смысла. А еще позже он понял, что мнения, как такового, у этих людей и вовсе нет, что все это у них чужое, заимствованное и ставшее привычкой.

Быконя стал лучше говорить, его речь сделалась плавной, а фраза стройной. Он теперь меньше ругался. И наконец пришел день, когда Быконя вдруг удивился: до чего же тупы, примитивны и нелепы именно те парни, мнением которых он дорожил больше всего на свете. И, наоборот, те, кого он раньше откровенно презирал, попросту не видел, теперь выдвинулись для него на первый план.

Все переменилось в Быконе. Изменилось и его лицо: уже не одутловатость и не толстый нос обращали на себя внимание, а глаза. И сам Быконя, как бы впервые, увидел свои глаза: они оказались маленькими, неопределенного цвета, некрасивыми, но взгляд их был острым, думающим. На этот взгляд можно было натолкнуться, удариться о него, но он не был ни колючим, ни злым.

Осмысливая все эти превращения, Быконя сделал для себя открытие: "Неужели страдания сделали меня человеком? Неужели только такой ценой и можно стать человеком? Но разве не эту именно плату заплатили первобытные, чтобы стать разумными!" Одновременно с этим Быконя понял и другое: для чего известный в большом спорте Большаков, дзюдоистский гроссмейстер, их тренер, пожертвовал славой ради них, трудных мальчишек.

Однажды они всей командой ехали с соревнований, и их автобус остановился возле какого-то здания, дремавшего за скучным бетонным забором. На заборе блестела вывеска с таким же нудным названием: "НИПРИСНИ". Парни заулюлюкали, загалдели: они никогда этого не видели - значит, это не имеет права на существование, значит, это надо высмеять. И тут вмешался тренер:

- А ну, кончай базар! Что ж, исследовательских институтов не видели?.. Думать надо, хотя бы иногда!

А Быконя тем временем глядел на здание и чувствовал, как неведомая сила тянет его туда. Он подошел к двери автобуса:

- Ну-ка, уйди с дороги, - попросил он кого-то из своих и спрыгнул на землю.

Вдогонку понеслось:

- Эй ты, повернутый, куда прешь?! Это же институт, не с твоим умом!..

Тренер многообещающе посмотрел на орущих, и те осеклись.

Быконя добежал до входа. В вестибюле дорогу ему преградил вахтер. Быконя отодвинул его и безошибочно подошел к нужной двери. А когда открыл ее, то стушевался и замер на пороге. В комнате он увидел только одного человека, а за его спиной - черные шкафы с рядами маленьких красных огоньков. Душу Быкони вновь терзал все тот же кошмар, и все ярче проступала несуществующая действительность. Наконец человек заметил у себя постороннего и оторвался от дел. Он ждал, что скажет Быконя, но с парня вдруг спало наваждение, и он молча ушел.