Анатолий Корольченко - Генерал Скобелев. Казак Бакланов

• Название: Генерал Скобелев. Казак Бакланов
• Автор: Анатолий Корольченко
• Издательство: Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.— 416 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 8-85880-432-2

Используя богатый документальный материал, автор увлекательно рассказывает о жизни и боевой деятельности двух российских военачальников — М. Д. Скобелева и Я. П. Бакланова, воскрешая почти забытые имена и дела патриотов.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

— Авдей! Вязников! — толкали его в бок. — Ты что же это спишь?

— Скачи к верховым, что остались в лесу. Всем немедленно сюда! Аллюр три креста!

Авдей вскочил на коня — и к реке. Только спустился, проехал немного, как сквозь рокот потока услышал… нет, скорей каким-то чутьем понял, что навстречу едут люди. Хотел закричать, думая, что свои, но что-то удержало. Поспешно свернул с тропы, на счастье в стене обнаружилось подобие ниши. «Только бы конек не заржал… Только бы…» Стал поглаживать его по шее.

Сердце у Андрея заколотилось так, что хоть в шапку прячь. А голоса и стук копыт все явственней, все ближе. Вслушался в говор: бандиты! «Милостивый боже, не выдай!»

Мимо него, совсем рядом, проплыла одна тень, за ней вторая… еще… еще… «Только бы конек не заржал… Тогда конец». Шесть теней проплыли мимо.

Пропустил их Авдей, немного выждал — и на тропу. А позади встревоженный и непонятный крик, будто кто окликает.

«Ну, Орлик, выручай!» — пришпорил он коня. Надежда только на него. Разве одному против шестерых устоять? Припал к шее коня, летит, не видит ничего.

Сзади прогремел выстрел. Над головой взвизгнула пуля. И вдруг он почувствовал, как конь замедлил бег, начал падать. Авдей вылетел из седла, упал, вскочил, не раздумывая бросился к скалам, но тут ногу подвернул, едва не вскрикнул от боли, а может, и не сдержался.

А цокот копыт ближе. «Ну все, отвоевался…» Вспомнил о винтовке. Ведь заряжена же… Сорвал с плеча, изготовился. Показалась тень всадника. Прицелившись, он спустил курок. Выстрел прогрохотал, будто ударила пушка. Вслед за тем послышался гортанный крик. Угадал-таки! Нащупал патронтаж, извлек патрон, зарядил снова. «Ну уж нет! Просто так не дамся!..» Сколько стрелял — не помнил, не ведал, что было бы с ним, если бы не подмога…

Наутро, отмечая отличившихся казаков, полковник упомянул и его. Сказал немного, но слова окрылили Вязникова.

В ближайшем бою вражеский стрелок угодил Бакланову в левое плечо.

— Ваше благородие, вы ранены! — заметил Долгов.

— Ты за полем наблюдай, — ответил командир, пытаясь скрыть от всех рану.

— Пригото-овиться-я к ата-аке-е! — набрав поболе воздуха, подал команду и первым выскочил из укрытия.

Следуя примеру командира, за ним вынеслись в лаве казачьи сотни…

Яков Петрович слез с коня, только когда кончился бой.

— Зови фершала, — сказал Долгову и сел на пенек.

Пуля угодила в плечо, перебила ключицу и, разворотив тело, вышла через рану на спине.

— Зачем столько времени терпели? — отчитывал полковника фельдшер. — Нельзя ж так, ваше благородие.

— Ты, Осип Максимыч, не выговаривай при всех. Так надо было.

Обработав рану и перевязав ее, фельдшер и Долгов усадили Бакланова на коня. После памятного на плацу разговора Долгова будто подменили. Лишь однажды он едва не сорвался, увидев бутыль с вином. Поспешно налил в кружку, а тут вошел полковник.

— А вот это видел? — сказал он и погрозил кулаком.

Долгов на его глазах выплеснул наземь содержимое. Спас тогда командир от великого соблазна и позора. Не остался в долгу и казак…

После ранения фельдшер прописал Бакланову покой:

— Надобно отлежаться, хотя бы неделю, а возможно и более. Дать ране затянуться.

Но на шестой день полковника подняла с постели стрельба и крики часовых. Он выскочил на крыльцо в одном белье. И понял с одного взгляда, что происходит.

— Долгов, коня!

Кони стояли неподалеку от крыльца, у коновязи, как всегда в полной готовности.

— Ваше благородие, вы хотя бы бурку! — выбежал за ним Долгов.

Едва всадники вылетели из ворот укрепления, как на них обрушился град пуль.

— За мной, удальцы! — крикнул Бакланов, опасаясь, как бы кто не повернул назад, и понесся к выступающей мыском опушке леса, наверняка зная, что там находятся основные силы противника. И тотчас из лесу, навстречу казакам вынеслась конная лава. Ее численность превышала казачью, но казаки не отступили. В следующий миг они схлестнулись, зазвенели сабли.

Бакланов был в гуще схватки. Действуя одной рукой, второй, раненной, удерживал коня. Неприятельские всадники кружили вокруг, пытались к нему подступиться, едва увертываясь от его ударов.

— Баклю!.. Баклю-даджал! — слышались голоса, горцы узнали Бакланова, прозванного ими дьяволом.

Рядом с командиром, прикрывая его с боков и тыла, дрались урядник Скопин, Долгов и другие казаки из охраны. Силы неравны, но казаки и не помышляли о бегстве. А джигиты кружили вокруг, будто осы, налетали то слева, то справа, пытаясь вломиться в тесный строй, расколоть его.

— Баклю!.. Даджал!..

Из ворот укрепления вырвалась вторая сотня, за ней третья. Увидя их, джигиты повернули коней, с гиком помчались прочь.

— A-а, дряни, утекаете! — грозил саблей распаленный боем Бакланов. На левом плече нательной рубахи расплывалось алое пятно.

И вдруг находившийся с ним рядом Долгов бросил своего коня прямо на него, едва не сбросив полковника с седла. Тут же прогремел выстрел.

— Ваша… пуля… во мне. — Долгов стал валиться. — Простите…За все…

Через четверть часа казака не стало. Он принял смерть, заслонив собой командира.

После похорон к Бакланову пришел Вязников.

— Дозвольте быть при вас заместо Долгова. Я ведь его станичник… Живота свово не пожалею.

Бакланов смерил казака суровым взглядом, словно оценивал, на что тот способен. Сказал:

— Ежели станичник, то заступай…

Поединок

Охватка возникла внезапно: из лесу на занятых рубкой леса казаков неожиданно выскочил большой неприятельский отряд. Казаки едва успели разобрать составленные в козлы ружья, открыли пальбу. Уяснив обстановку, Яков Петрович с полусотней казаков помчался на выручку.

Угрожающе размахивая над головой кривой саблей, прямо на него несся всадник-бородач в лохматой шапке. В его лице было столько решимости, что Яков Петрович сразу опознал в нем вожака, опытного и смелого всадника. Он помчался на него. Опережая бородача, ловким ударом вышиб у него саблю, а в следующий миг, вложив в удар всю свою необыкновенную силу, полоснув по нему с плеча.

Это был его знаменитый, баклановский удар. Опустившаяся на плечо сабля прошла сквозь тело всадника до седла. Фонтанами брызнула кровь, и часть туловища вместе с головой стала сползать с седла. Увидев это, нападавшие в панике умчались назад. Казаки вновь взялись за топоры.

На следующий день в сумерках наступающей ночи в русском лагере появился всадник, горец.

— Мне нужен Баклю, — потребовал он у находившихся в охранении казаков.

— Зачем? Кто ты такой?

— Баклю мой кунак. А я Мусса, из аула.

Казачий командир в это время находился в палатке, объяснял офицерам задание на следующий день. Завидя гостя, предложил войти.

— С чем приехал, Мусса? Заходи.

— Баклю, есть важная новость. Спешить сказать надо. Чай не надо. В другой раз.

— Тогда говори без утайки. Здесь свои.

— Баклю, тебя завтра хотят убить. Брат того джигита, которого ты зарубил, поклялся отомстить. На коране дал клятву. И многие были при этом. Не надо было, Баклю, убивать того джигита.

— Зачем же они сами нападали? Он ведь сам первый обнажил саблю!

— Брат джигита это знает, но он обязан отомстить за родственника, иначе он ему не брат… Ты, Баклю, завтра на ту горушку не поднимайся. Он тебя там будет поджидать. А стрелок он меткий…

На следующее утро, как обычно, казаки вышли на рубку леса. Визжали пилы, стучали топоры. Освоив дело, люди работали умело и споро. Каждый знал, что нужно делать: одни валили деревья, другие очищали от ветвей стволы, тут же распиливая их на куски, оттаскивали в стороны щепку. Работали, сложив неподалеку оружие и амуницию, чтобы быть в готовности при первой же опасности.

Утро выдалось на редкость ясным, солнечным. Радужно сияла листва каплями осевшего за ночь тумана. Яков Петрович, как всегда, объехал место работы, побывал в охранении и, помня разговор с Муссой, незаметно поглядывал на тот холм, где его должен был поджидать джигит-стрелок.

«Может, не ехать? — требовала осторожность. — Береженого бог бережет». Но не поехать — значит показать и врагу, и своим офицерам, что напуган.

«Ну уж нет! Угрозами нас не испугаешь!..»

— Дай-ка ружье! — сказал он Вязникову. Это было его любимое оружие, отменного боя, из которого он издали поражал малозримые цели. Он зарядил его, три патрона положил про запас.

— Оставайся и следи за мной, — приказал Авдею. Положив ружье на седло, направился к опасному месту.

Холм находился в двустах саженях от опушки, у края крутого склона. Внизу затейливой лентой вилась горная речка, бравшая начало из ледника; за речкой опять был крутой склон, на котором, как гнезда ласточек, тесно лепились сакли аула. Позади и правей холма тянулся лес, где казаки расчищали просеку для будущей дороги. Слева от холма возвышалось нагромождение глыб, которые каждый раз, когда он направлялся к холму, заставляли настораживаться.