Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

Лесной хозяин доброжелателен и нейтрален по отношению к тем, кто помнит о нем и старается почтить; разгневавшись, леший выгоняет охотников с солонцов (В. Сиб.), заводит в лесные чащобы (Олон.), «выбрасывает» из лесных избушек (Мурм., Арх., Олон.).

Нередко лесовик, как и другие духи, «озорничает бессмысленно и зло», вредит без видимых причин или губит охотящихся в пределах его владений. В северных районах России популярен сюжет о ненасытном лешем-людоеде, поедающем охотников, которые останавливаются на ночлег в лесной избушке (он съедает сначала ужин охотников, а затем собак и самих охотников).

В рассказе, записанном на Пинеге, охотник случайно ранит лешего-зверя. Он догадывается о том, что нанес рану не обычному животному, и принимает меры предосторожности: одевает в кафтан и шапку березовый чурбан, укладывая его на свое место. Ночью появляется лесовик с огромной дубиной и с размаху бьет по пню, считая, что разделался с обидчиком. Подобные сюжеты в различных вариантах популярны среди крестьян и охотников-промысловиков, особенно севера России. В них отразились представления о необходимости искупительных жертв «хозяину зверей» за наносимый его владениям урон. И хотя в рассказе, записанном на Вологодчине, тяжбу охотника и лешего разбирает даже «суд леших», образ неумолимого лешего-людоеда сходен, скорее, с образом лешего — стихийного духа, вольного и необузданного обитателя лесов, поступки которого не всегда предсказуемы, объяснимы.

По некоторым поверьям, человек мог заключить и особый договор с лесным хозяином, отрекшись от Бога и близких (в частности, сняв крест, «заделав св. Дары в березу» и выстрелив в них через левое плечо) (Тульск.). Решившийся на это становился «сильным» колдуном. Крестьяне Архангельской губернии верили, что если в ночь перед Ивановым днем идти в лес, срубить осину вершиной на восток и, стоя на пне (глядя меж ног на восток), произнести: «Дядя леший, покажись не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою: покажись таким, каков я!» — то появится леший в образе мужика. В обмен на душу человека он заключит с ним договор, обязуясь помогать, запретив, однако, об этом рассказывать. На Вологодчине полагали, что вызвать лешего (надеясь заручиться его помощью) можно, если прийти ночью в лес, снять шапку, поклониться лесу и сказать: «Лесной князь, выдь сюда, помоги моей беде, сам удружу». Некоторые из жителей этой же губернии рассказывали, что у лешего (с помощью растения адамова голова) иногда удается раздобыть шапку-невидимку.

Жители Сургутского края считали, что увидеть лешего (если он пугает в дороге лошадей) можно, посмотрев вперед «сквозь дугу, меж ушей лошади, и тогда леший примет свой настоящий вид: страшного, огромного, выше леса человека в белом одеянии» (от молитвы леший удалится «с шумом»). Однако попытки увидеть лешего (как и других нечистых духов) повсеместно считались делом небезопасным: «А то женщина одна также, было, вздумала посмотреть на него, на красавчика эдакого писаного; знаете — баба, так все нужно узнать, везде спрашивают; ведь прелюбопытный народ эти бабы! Только, батюшка мой, как взглянула, так тут же и умерла, и не взвизгнула. Не знаю, каков ей показался» (Костр.) <Андроников, 1856>.

Жители некоторых губерний утверждали, что крещеные люди вообще не могут видеть леших (Орл.). По мнению других крестьян, лешие «сравнялись» с людьми и даже люди теперь «все лешаки». «Теперь лешаков нет, все ушли, все сравнялись люди; раньше медведей боялись, теперь людей» (Мурм., запись 1982 г.), ср. свидетельство конца XIX в.: «Если спросить мужичка нашей местности, отчего нынче леший мало предсказывает, он ответит: „Вишь, нынче народ-то стал хитрия беса. Он того не выдумает, что выдумает народ“» (Новг.).

Образ лешего в поверьях так же разнообразен, как лес, окружавший крестьянина с рождения до смерти. Многоликий лесной хозяин, вызывающий к себе двойственное отношение, в поверьях большинства районов России все же не представляется злокозненным существом, противным Богу и людям. Как и лес, он неизбежный и необходимый участник бытия крестьян; леший небезопасен, но в чем-то и привычен.

Благодаря вере в «живой» лес, лесных духов таинственные лесные пространства оказываются приближенными к человеку; наполняющие леса растения, звери, птицы становятся его родственниками, соседями, союзниками.

ЛИЗУН, ЛИЗУНКО — дух, обитающий за печкой или в подполье дома, домовой.

«Ребятишек раньше пугали, чтоб молчали: „Ой, лизун выйдет из подполья!“» (Волог.); «Уж тя лизун сьест!» (Яросл.)

Лизун — одно из табуистических наименований домового духа, который, по поверьям, лижет, зализывает по ночам волосы людей, шерсть скота, вылизывает оставленную где попало посуду. Лизун может напоминать мохнатого зверька: «А то раз начал он [домовой] лизать меня по голове таким жестким языком. Что, думаю, за притчи? Схватил я его за шерсть. Кошка да и только! А кошки у нас в дому, надо сказать, давно не бывало. Вижу, дело неладно. Давай молитву читать да креститься. Благо руки не отнялись, насилу открестился» (Волог.).

Таинственным мохнатым лизуном крестьяне стращали детей: «Лизун под печкой живет, там на кухне, в чулане. Не плачь, лизун тебя там съест. Лизун-то в подполье и живет» (Волог.).

Лизуном, который обитает под печкой и выходит оттуда, когда никого нет (может появляться и в банях), пугали ребятишек на Смоленщине, а также в Ярославской, Тверской, Костромской губерниях, ср.: «Еще лизуны бывало… Говорят нам: „Не ходите поздно!“ — Кто-то желтенький глядит в окошко в бане! Зверюшка такой, четыре ноги, желтенький. Ти нам просто давалось, ти на самом деле было» (Смол.).

На Смоленщине лизун — «детское пугало», но лизун — это и «сноп огня, пламени».

ЛИСУН, ПОЛИСУН — леший.

Название лешего, «волчьего пастыря» — лисун — распространено в южных и юго-западных районах России.

По сообщению П. Ефименко, лисун — «бог одних волков, которых он пасет и гоняет на войну. Он похож на человека, но не отбрасывает тени» <Ефименко, 1864>.

ЛИХ, ЛИХАЧ, ЛИХАЯ, ЛИХОЙ — нечистая сила; злой дух; болезнь.

«Лихая болезнь; полуночный лихач, болезнь от нечистого» (Смол.); «Лихой бросило» (Вятск.); «Лихие их ведают!» (Калуж.); «Лихой тебя возьми!» (Орл.); «Весной жеребенку на шею навешивается связанный из палочек крестик на обрывочке, чтобы лихой не повредил» (Ряз.).

Лих (как и лихо) — зло, беда. Лихие — иносказательное и обобщающее название опасной нечистой силы, которая может принести беды, болезни: «Лих вошел — злой дух вселился» (Перм.).

На Смоленщине лихачом именовали эпилепсию, болезнь, вызываемую, по поверьям, нечистым духом; лихой — нарыв на пальце (Орл.).

ЛИХО, ЛИХО ОДНОГЛАЗОЕ (ОДНОГЛАЗЕНЬКОЕ) — зло, беда; персонификация злой доли, горя; нечистая сила.

Зло, беда в поверьях может предстать живым существом, которое преследует человека и губит его: такой образ, однако, более характерен для сказок, а не для бытующих поверий.

Облик «зла-лиха» (появляющегося чаще всего в сказочных повествованиях) очерчен не вполне определенно. Как и многие обитатели иного мира, лихо и похоже на человека, и отличается от него. Оно может быть одноглазым («кривым, неправедным»); предстает огромным великаном; худой женщиной с одним глазом.

На Смоленщине лихо одноглазое представляли существом огромного роста, пожирающим людей.

ЛИХОМАН, ЛИХОМАНЕЦ, ЛИХОМАННИК, ЛИХОМАННИК — нечистый дух, черт; леший.

«Лихоман его понес на эту свадьбу!» (Курск.); «Я слышал, как лихоманник-то кричал около полуночи в ближнем лесу разными голосами» (Яросл.).

ЛИХОМАНКА, ЛИХАЯ, ЛИХОДЕЙКА, ЛИХОИМКА — лихорадка (см. ЛИХОРАДКА).

«Есть болезнь такая, лихоманка, то холодно, то жарко ему» (Моск.); «Без притчи и лихоманка не берет» <Даль, 1881>.