Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

По общераспространенным представлениям, «манить» могут и лесные, стихийные духи (леший, «хозяева» подземных недр), которые, однако, обычно не именуются манами.

МАНЬЯ, МАНЬЯК — призрак, привидение; нечистый дух в виде падающей звезды.

Манья, как и ман, — «мерещущееся», «манящее» существо, соотносимое с нечистым духом, бесом, призраком, но имеющее в поверьях ряд специфических характеристик.

В. Даль сообщает, что маньяк — это «призрак, видение, дух»; манья — «безобразная старуха с клюкой». Она «бродит по свету, ища погубленного ею сына» <Даль, 1881>.

На севере, северо-востоке России и в Сибири манья — призрак, привидение, чаще всего в облике старой, тщедушной женщины, ср. манья — привидение в виде женщины (Ирк.) <Буслаев, 1861> («занятия» ее в имеющихся материалах не описаны).

В центральной и юго-западной России маньяком именуется тень, видение, а также дух, принимающий облик падающей звезды (увидеть его можно в конце февраля).

Согласно приводимым И. П. Сахаровым поверьям, 5 марта, в день Льва Катанского, «не должно смотреть на падающие звезды с неба. Худая примета заляжет на душу того, кто завидит падающую звезду; она предвещает неизбежную смерть ему или кому-нибудь из его семейства. Простодушные, пренебрегающие старыми приметами, увидевши падающую звезду, говорят; „Маньяк полетел“. Опытные люди всегда чуждаются таких людей и даже имеют об них худое понятие» <Сахаров, 1849>.

Маньяки — призраки, привидения неопределенного облика, могли, по поверьям, показываться работающим в поле женщинам-жницам и в день Кирика и Улиты, 28 июля. «Кто на Кирика и Улиту жнет, тот маньяка видит» (Ворон.)

МАРА, МАРА, МАРЕНА, МАРУХА, МАРУШКА, МОРА — призрак, видение; дух в облике женщины, появляющийся в доме (реже — вне дома); Смерть.

«Ходит як мара» (Смол.); «Мару побачил» (Брян.); «За печкой мара / Черным черна» (Тульск.); «Мара — как человек. Оставят прялку ночью, так мара прядет» (Волог.); «На ровнице мара сидит, волосы свои расчесывает» (Онеж.); «А баенщик в байне живет, водник в воде, а есть еще запечная мара; то тоже в доме живет, может, за печкой, а может, и еще где» (Онеж.).

Мара — одно из самых таинственных, «смутных» и, по-видимому, древних существ в поверьях русских крестьян.

Мара — дух в облике высокой женщины или, напротив, сгорбленной старухи, но почти всегда с длинными распущенными волосами. На Ярославщине мару представляли красивой девушкой в белом. По поверьям Тульской губернии и Олонецкого края, мара «черна», одета в рвань и даже космата: «Детей раньше бякой да запецельной марой пугали, оденут шубу вверх шестью и говорят: „Вот бяка или запецельная мара идет“» (Онеж.).

В некоторых местах мару уподобляют кикиморе (см. КИКИМОРА): она незримо обитает в избе, чаще всего за печью, откуда и названия «мара запечельная, запечная», ср. «Мара волосатая… сидит в дому за печкой» (Карел.) В поверьях псковичей марушка, подобно другим духам, проказящим в доме, незаметно похищает вещи.

Становясь видимой по ночам (как и оставаясь невидимой), мара допрядает (или рвет, путает) кудель, пряжу, не благословленные хозяйками (Волог., Олон., Тульск.); «Как всю пряжу не выпрядешь, Мара за ночь все спутат» (Карел.).

Крестьяне Калужской губернии верили, что мара шьет и прядет в лунные ночи; но делает это «не к добру». Мара опасна для детей: на Вологодчине, как и в некоторых других районах России, «бабкой Марой», «запечной марой» пугали ребятишек.

Существа, аналогичные маре, духу, являющемуся в доме, есть в поверьях многих народов. Сходны и названия подобных существ, восходящие, по-видимому, к единому корню. Это мара украинцев — «призрак, привидение, злой дух»; мора сербо-хорватов — «домовой», mŭra у чехов — «кикимора, кошмар»; mora, zmora поляков — «кошмар». Древнесеверное mara означает «домовой, дух-мучитель» и т. п. <Черепанова, 1983>.

По мнению И. М. Снегирева, исландское mara, marra, английское nightmare, чешское morusi значит «кикимора, пастень», мучающий людей во время сна <Снегирев, 1838>.

Согласно имеющимся пока материалам, мара русских поверий не столько воплощенный ночной кошмар, сколько воплощенная судьба, «божество-пряха», вещающее перемены в судьбах обитателей дома, а также губительный для детей призрак.

Мара — призрак, привидение, мираж — может появляться не только в доме. Это и «злой дух, присутствующий везде» (Вятск.), и «злое существо, воплощающее смерть»; призрак (Курск.). Слово «мара» означает также «туман», «мгла, марево»; «туман с воздушными призраками» (Олон.), а в некоторых районах России — «гибель». Мора — «мрак, тьма» (Новг,) «привидение» (Сарат.); морок, морока — «призрак; мрак, облако, туман» (Курск., Сарат., Колым.), «помрачение рассудка».

В этих своих ипостасях мара, мора схожа с белой женщиной (девушкой в белом одеянии) — видением в облике высокой женской фигуры в белом. Такое видение может возникнуть повсеместно и предвещает несчастья, воплощает смерть (см. БЕЛАЯ (БАБА, ДЕВКА).

Кроме того, на Ярославщине марой именовали полудницу.

В южных и юго-западных районах России Мареной называли и чучело (куклу, дерево, ветку), сжигаемое, разрываемое или потопляемое во время праздника проводов зимы, а также в ночь на Иванов день (7 июля). Такое чучело могло, по-видимому, воплощать уходящий отрезок времени — зиму (смерть), весну — или божество, связанное с плодородием, растительностью, соотносимое и с русалкой, ведьмой.

Образ мары в русских поверьях, таким образом, очерчен не вполне определенно и «осколочно» проявляет себя в различных ипостасях. Устойчивыми признаками этого образа остаются его призрачность, влияние на судьбы людей, а также способность мары — «тумана и марева» появляться только в определенное время: ночью или, напротив, в полдень и в «полдень года» — во время летнего солнцеворота или созревания хлебов, «на переломах» года (смена зимы и весны) и на «переломах» человеческой судьбы (жизнь — смерть).

Попытки так или иначе трактовать образ мары предпринимались неоднократно. «Наиболее вероятна связь слов этого гнезда [с корнем мар] с глаголами манить, маять или с образованиями от корня mr (санскрит mrtis, латинское mors, славянское съ-мьрьть)» <Черепанова, 1983>. В. В. Иванов и В. Н. Топоров полагают, что в образе мары отразился древний прототип, «связанный со смертью и водой — морем» <Иванов, Топоров, 1974>. «Мара, мора первоначально значило „болото, стоячая вода“… что сопрягается с мотивировкой Мокоши от мок — „сырое, болотистое место“. Значит, и та и другая — обитательницы сырых мест» <Мокиенко, 1986>.

Ряд исследователей видит в образе мары сложное сочетание «смерти, рождения и плодотворности». Так, О. А. Черепанова считает мару олицетворением судьбы, рока, но подчеркивает и ее традиционную для ряда русских женских мифологических персонажей связь с домашними работами, влагой, плодородием.

Можно предположить, что мара — это и своеобразная персонификация разных световых состояний мира, универсума в женском облике: она и марево (полдень, полдневный зной), и мрак (ночь, тьма, морок). Некоторым основанием для такого предположения могут служить, в частности, неразрывная связь появления мары с определенным временем суток, а также рассуждения А. Потебни о возможном «противоположном» развитии слов единого корня мар-: «От корня слов мар — жар солнечный, марить, о солнце: жарить, марный, жаркий, происходят и маряный, розовый, багровый („вечер маряный“, когда небо покрыто розовыми облаками, „заря маряна“ — ясная, красная — Ю. Сиб.), и марать, собственно чернить… (чешское Muriena, смерть, зима, по отношению черного цвета к смерти, морить)» <Потебня, 1914>. Ф. Буслаев соотносит слово мара («призрак» — Курск.) со словом марево, сопоставляя его по значению со словом «временить» — «изменять свой вид вдали от игры света» («острова временят» — Арх.) <Буслаев, 1861>.

О. А. Фрейденберг в своих трактовках объединяет Мару-универсум и Мару-судьбу, Мару-женщину и Мару-дерево, полагая, что в мифологическом мышлении судьба, доля человека может представлять собой «долю», часть уинверсума (подобную ему) и быть отдельным существом (двойником, огнем, растением). «То она [доля] Мара, душа, душит во сне; она дерево, душа и человека, и растения. На этом образе заложена вся будущая так называемая майская обрядность. „Май“, означающий зелень, сжигается, топится, вешается, он представлен в виде дерева, соломенного чучела, куклы…» <Фрейденберг, 1978>.