Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

«Выносят покойника из избы „ногам“ (ногами вперед), чтобы он не имел возможности, когда его похоронят, вернуться назад» (Сиб. и др.).

«Когда покойника вынесут из избы в ограду, в избе должен кто-нибудь из семьи остаться (хоть старик какой-нибудь). Иначе выйдут все — может скоро, по поверью, вымереть вся семья» (Перм.) (это очень краткий и неполный перечень поверий, обычаев такого рода).

«Беспокойными», даже опасными могут быть почти все недавно скончавшиеся и еще «не определившиеся к месту» люди. Первые сорок дней после смерти традиционно считались особым, подвижным (точнее — переходным и определяющим) периодом в «посмертном существовании» человека.

Опасным был сам момент смерти, когда, согласно крестьянским верованиям, начиналась борьба ангела и Дьявола за душу: в некоторых районах Новгородской губернии летом открывали окно, чтобы ангел с душой вылетел в него и не боролся в задней половине с Дьяволом.

Общераспространены представления о «трудной» и «легкой», «хорошей» и «нехорошей» смерти, влияющей на участь человека. «Бывает смерть „легкая“, когда человек помрет, недолго похворав. Но в то же время „хорошей смертью“ считается, если человек „выболит“… Хорошо помереть в светлый день Христова Воскресения — душа попадет в рай, потому что райские двери бывают для всех отворены в Пасху…» (трудно умирают колдуны и знахари) (Костр.) <Смирнов, 1920>.

Понятия о посмертном сорокадневье повсеместно неоднозначны: умерший незримо пребывает в это время возле родного дома, но в то же время его водят (носят) «по своим местам» ангелы или черти. Покойник проходит по мытарствам (нередко представляющимся «сорока ступеньками»). Душа странствует по земле до тех пор, пока не сгниет ее тело (Яросл.).

Сорокадневный «посмертный путь» человека — излюбленная тема литературных произведений («Житие Василия Нового» и др., многочисленные синодики, духовные стихи). «Были целые сборники сказаний о загробной жизни, которые все состояли из миниатюр с краткими повествованиями» — в них помещались статьи, день за днем описывающие состояние умершего — и его души, и тела <Сахаров, 1879>.

«Странствия умершего» достаточно подробно описываются и в крестьянских поверьях. Ср.: «Первый день по выходе из тела душа остается при покойнике; на второй день ходит по святым местам… <…>; на третий день она идет к Богу: тут окончательно решается ее участь» (до сорокового дня душа живет на земле, больше около церкви и около дома) (Новг., Череп.).

В течение сорока дней после смерти «ходить и показываться» могут все умершие: «Покойник ходит домой до сорока дней. Приходов покойника боятся; просят ночевать соседей, ночью ходят по двое, кропят все святой водой… На сороковой день все идут провожать его… Процессия доходит до отвода [ворот в ограде села] <…> Все молятся Богу и затем возвращаются к прерванному обеду. С этого момента на душе у домашних становится легче: покойник был в доме в последний раз и провожен „честь честью“, больше не придет, если сами они чем-нибудь не раздражат его» (Новг.).

«После сорока ден душа куды там последует — в царство ли небесно, в ад ли кромешный — и уж пить-ись не может больше» (Сиб.). В сорочины «отпускают душу» — специально для этого пекут хлеб и, выходя с ним за ворота, причитают: «Прощай, матушка, погуляла, порадовала нас, до Суда Божия нам с тобой не видеться» (Влад.).

Пройдя посмертное сорокадневье, покойник, казалось бы, должен оставить мир живых, но, в соответствии с «многоплановыми» представлениями крестьян о душе и смерти, это происходит далеко не всегда.

Умерших продолжает тянуть в родной дом; их «притягивают» и чрезмерное горе, плач родных, и осиротевшие дети, и недоделанные дела, и не выясненные до конца отношения с живыми, и тоска по ним. «По смерти покойники ходят затем, чтобы посмотреть, есть ли в доме порядок» (Новг.); «К крестьянину Кутузову пришла умершая жена рано утром, когда он топил печку, а маленькие дети спали. Говорит: „Ты неладно печку-то топишь, дай-ка я тебе пособлю“» (Новг.). Покойник остается («жить») в доме или в риге, в бане — там «чудится», слышны хождение, стук, работа топором или на домашнем жернове; иногда умерший даже требует у живых уйти из дома (Олон).

В таких повествованиях, по-видимому, отражено и отчасти переосмыслено давнее представление о покойниках как о живых, «телесных» существах, не прерывающих сношений с людьми и продолжающих принимать участие в делах семьи, рода, возможно, даже обитать в том же доме <Пропп, 1976>. Облики таких покойных нередко сливаются с обликами домашних духов (см. ДОМОВОЙ).

«Возвращение мертвых, особенно недавно умерших, это та форма общения их с живыми, которая оставила заметные следы еще и в теперешнем народном суеверии» <Вундт, 1905>.

Достаточно часто настойчивое возвращение покойника объясняется его «обидой» на живых (он может мстить за нанесенную ему при жизни или после смерти обиду — Арх. и др.).

Довольно большая группа быличек, записанных в XIX―XX вв. в разных губерниях России повествует не только о мести мертвеца за взятую у него вещь (платок — Костр.; кусок савана — Петерб.), но и за попытки «игры» с ним (покойника приносят на посиделки — Сарат., Новг.) Подобные сюжеты, по-видимому, отражают и отрицательно переосмысливают некогда реально бытовавшие святочные игры (или гадания) с участием умерших (трупов).

«Мертвецы ходят в том случае, когда с умершим не кладут в могилу любимую им вещь, или не оказывали ему почести при жизни, или не исполнили какого-нибудь священного обряда после смерти его. Мертвец начинает ходить по ночам в свое прежнее жилище и беспокоит свою семью до тех пор, пока не удовлетворят его требования» (Забайк.) <Логиновский, 1903>. Ср. также распространенное представление о том, что покойники ходят «из зависти» к живущим.

Характер отношений, складывающихся у живых с умершими, очевидно, определяется не только строгим соблюдением всех предписанных обрядов, но и частными, внутрисемейными обстоятельствами, а также тем, в каком состоянии находится сам покойник — умиротворен ли он, «водит» ли его бес или ангел. «Душа, сопровождаемая ангелом, заходит в дом только в двадцатый и сороковой день и приходит тихо, скромно, не пугает своих, а душа под предводительством беса приходит и в другие дни и „пужает“» (Новг., Череп.). Умерший просит поминать его, облегчить его посмертную участь. «Однажды явился мне покойный муж во сне, — рассказывает костромская крестьянка, — и говорит: „Поди к духовному отцу и скажи ему, чтобы он разрешил мой грех, который я забыл сказать ему“. И рассказал свой грех; грех этот я знала за ним. „Да ты смотри, непременно скажи“, — подтвердил муж. Через несколько времени муж в другой раз явился ко мне во сне и подтвердил свою просьбу» (здесь «явление наяву» тождественно «явлению во сне»). В Смоленской губернии записано повествование о том, как «покойница-старуха дитям своим покою не давала, пока ей невестка свой престол на небе не отказала». В отличие от скупой при жизни старухи, не имеющей «престола», то есть места в раю, у добродетельной невестки таких престолов оказывается два; один из них она и уступает назойливой просительнице.

«Если какой-нибудь умерший часто является во сне, — пишет один батюшка, — то, вероятно, просит чаще поминать его и усугубить молитву церковную о нем, если же снится, что приходит муж к жене или жена к мужу, то ограждают себя с вечера крестным знамением или кладут с собой от боязни детей или близких родственников…» Об этом предмете совершенно иначе рассуждает другой корреспондент, крестьянин-скептик. «Кого больше поминают, — пишет он, — как уверяет духовенство, и в память которого уделяют больше денег попам, те им утверждают, что покойники живут хорошо в Царстве Божием, и некоторые видят их во сне в хорошем жилище и в красивом виде…» (Костр.) <Смирнов, 1920>.

«Посуду разобьешь — это значит, что „родители“ чем-то недовольны, велят поминать. Чай разольешь по столу — значит, кто-нибудь из „родителев“ захотел чаю, нуждается в пище» (в таких случаях поминают в «случайные» сроки) (Сиб.) <Виноградов, 1923>.

Такие воззрения, в общем, согласны с каноническими церковными. Ср.: «Если в дни, назначенные для поминовения, бывает по душе служба, свеща, просфира и милостыня правая, то ангелы поставят душу у престола Божия. И скажет ей Господь: „Радуйся и веселися, праведная душа! Жила в законе моем, добр и исход твой, добро дело твое и добра память твоя“» <«Вопросы Иоанна Богослова Аврааму о праведных душах»>. «Средствами, облегчающими участь грешной души, считаются чтения по усопшим Кануна, чтение „Сна Пресвятыя Богородицы“, заупокойные обедни и раздача милостыни» (Яросл.) <Балов, 1898>.