Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

Сообщивший эпизод В. Кудрявцев считает его розыгрышем: «Дело могло кончиться хуже: нафантазированный суеверием мужик мог уложить одного из них своим колом и наповал» (Вятск.) <Кудрявцев, 1901>.

ПРИТКА, ПРИТЧА, ПРИЧА, ПРИЧИНА — случай, несчастье; болезнь, порча; бес, вызывающий неожиданные, острые боли; покойник, смерть.

«От притки не уйдешь»; «Над кем притча не сбывалась» <Даль, 1882>.

«От притки (что внезапно заболит):

Притка денная,
Притка ночная,
Притка ветряная,

(Плюнуть)

Аминь.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа
Аминь.
Скатится, свалится с раба Божьего [имя]
Сами все болести и скорбсти
Ночные и денные.

(Плюнуть)

Аминь

(повторить три раза)» (Волог.).

«Против притчи не поспоришь» <Даль, 1984>.

«Притка, притча — собственно приткновение, столкновение, — пишет А. Потебня, — потом, случай, несчастье. Приблизительно таким образом представляется и та пора, когда день стыкается с ночью» <Потебня, 1914>. «Хитками и притками», «скорбями и печалями» именуются и неожиданные, непонятной природы заболевания (банная притка — «болезнь по причине мнительности»).

«К притке относится все то, что случается с человеком внезапно. Если кто оступится и захромает — это притка, если сделается удар и отнимется рука, нога или язык — это тоже притка». «Вот, попритчилось ему что-то, — говорят про больного, — надысь, шел с гумна, так с того времени и слег, словно в дурное место ступил» (Пенз.) <Попов, 1903>. В Новгородской губернии «все травматические повреждения, случившиеся внезапным и странным образом, местами называются доспешка, притка, прикос, поглум. Начальная причина их приписывается нечистой силе. „Поглумилось, доспелось“ — говорят обыкновенно в таких случаях»; «Даже желудочно-кишечные катары называются народом приткою»; ср.: попритчиться — «случиться, приключиться, померещиться; случиться странному обстоятельству» (Вятск.) <Попов, 1903>.

Случаю, несчастливой встрече, столкновению с опасным существом — или просто «столкновению» (ушибу, падению, прикосновению) (ср.: притка — «болезнь, передаваемая прикосновением — от при-ткнуть» <Высоцкий, 1911>) — традиционно приписывали необъяснимые и нежелательные события, заболевания.

Явление, неожиданно нарушающее обычный ход вещей, вызывает испуг, за которым следует «неясное ощущение присутствия какого-нибудь деятеля», в результате чего возникает «стремление считать всякое явление, не повторяющееся в определенные сроки, каким-нибудь живым существом» <Спенсер, 1898>.

В повествовании из Новгородской области притка-покойник внезапно появляется на дороге: «Ну, и идет… Только сравнялся с этой омшарой — выходит к нему [путнику] в белом мужчина. „Стой, — говорит, — постой!“ Он как испугался!.. И до самого дома все бежал. Прибежал домой и говорит: „За мной кто-то гнался белый!“ Ну, и назавтра как слег — три месяца пролежал и умер. Смерть его гнала!.. А раньше притка называли… Ему надо было остановиться и сказал бы: „Тьфу!.. Ты что за мной гонишь!“ И все. А он до самого дома бежал».

Живыми существами, встречающимися человеку, крестьяне представляли многие болезни, неожиданности (см. ВСТРЕЧНИК), поэтому притка в поверьях может быть не просто «столкновением», но персонифицированным случаем, «живой болезнью», вызывающим внезапную болезнь и смерть существом: притка — бес, причиняющий неожиданные острые боли, схватки <Максимов, 1903>.

«Притка — падучий и всякий неожиданный нечаянно приключившийся недуг (мне на таком-то месте попритчилось), а следующее выражение: „Притка его ведает, откуда он“ — указывает на демона» <М-ов, 1872>.

В поверьях Новгородчины притка — это персонифицированные болезнь и смерть, объединенные в облике преследующего человека покойника (преследуемый умирает). В то же время это возникающий «на стыке времени» полуночный дух или напасть, внезапное заболевание: «Перед питьем крестьяне говорят: „Господи, благослови“ — и дуют на сосуд с напитком, стараясь сделать крест на жидкости выдуваемым изо рта воздухом. Если в напитке есть бес, что, по народному мнению, возможно, а в вине и в пиве даже обязательно, так он выскочит и не войдет в утробу человека. В полночь пить нельзя, может „притка“ хватить…» (Новг., Череп.) <АМЭ>.

Вообще же представления о притке (притче, приче, причине) — одни из наиболее многозначных и ключевых в традиционном мировоззрении и в истории языка. Притъка, притка, притча в старинном и народном языке употребляются в смысле случая, события, судьбы, несчастия [ «Никакой я притки, скорби не видывал над собой», «Без притчи веку не изживешь», «На веку живет притчей много»]; «Отсюда прилагательное приточен в смысле опасен… Следственно, притча, как отдельный член народного эпоса, означала событие, случай, приключение; а как роковое изречение о сбывшемся и о впредь имеющем совершаться, принималась в смысле рока, судьбы. Такое совпадение понятий о слове и судьбе, кроме притчи, выразилось еще весьма ясно в форме рек от реку; отсюда же и урок в значении наговора, очарования. Как притча от понятия о случае переходит к понятию о беде, так и судьба от рокового решения переносится к смерти. <…> Нестор употребляет слово притча в его древнейшем, эпическом смысле, как изречение о роковом событии, о судьбе: „Есть притъча на Руси и до сего дне, погибоща аки Обръ“. Будучи отдельным членом эпического предания, притча заимствовала свое содержание из мифа и сказания» <Буслаев, 1861>.

В представлениях о притке, причине, притче отождествляются, объединяются событие и слово (повествование о событии); слово, событие и судьба (несчастье, болезнь). «Язык, развивающий метонимические приемы мифологии, смешивает произведение с производителем и действие с причиною»; «чародество притки выражается глаголом опритчить — свести с ума» (Тамб.); сюда же должно отнести курское слово «причина» — падучая болезнь, на том основании, что притка употребляется в областном языке в форме прича <Буслаев, 1861>. Ср. также поговорку «Без причины (без неприятного случая) веку не изживешь» (Курск.).

Притки-болезни, напасти («приточны оговоры», «притошные притошницы») «отстреливаются», «выводятся» из заболевшего с помощью заговоров.

«От притки. Благослови, Господи, Пресвятая Богородица, всем скорбям помощница, спаси от вихрю и от ветру, от встрешного и поперешного, от моровой язвы, от притки сухой, от притки водяной, от притки ветреной, зоряной и полуденной, от притки вечерней, часовой и получасовой, минутной и полуминутной у раба Божьего [имя]. Спаси, Богородица, от всякого глазу: от рыжего, красного свирепого. Уймись, притка и глаз и простуда и колотье и стук, аминь» (Нижегор.).

На Новгородчине верили, что можно прогнать покойника-притку матерной бранью; жители Саратовской губернии полагали, что от притки помогает «змеиный топор» (которым убили змею) или такая же палка.

От порчи (притки) могла предохранять ветка гнилой рябины: «В 1630 г. мецнянин сын боярский Яков Васильевич Распопов, обвинявшийся в колдовстве, между прочим рассказывал, что во время свадьбы своего брата „он, идучи к нему, на дороге сломил ветку рябины з гнилые колоды, а сказал: как хто пойдет на свадьбу или куды-нибудь и сломит з гнилые колоды ветку рябины, и того-де человека притка никакая не возьмет“. В 1648 г. казачка, прозвищем Рогатая Баба, излечивала от притки при помощи корня полуночника, „и тот де корень велела на гайтане привязать ко кресту“» <Черепнин, 1929>.

«Нечаянную боль в пояснице называют приткою, которую лечат, положивши больного на пороге на осиновое полено и ударив слегка в поясницу косырем. В это время спрашивают: „Кого рублю?“ Ответ — „Притку“. — „Гораздо ее, больше…“ Иначе лечат притку, осыпая больного различным хлебом» (Нижегор.) <А. М., 1859>.

«Так как иногда думают, что притка приключается от ушиба или падения ребенка, то мать больного должна „проститься с местом“, где упал и ушибся ребенок» (Казан.) <Демич, 1891>. «В Васильсурском уезде (Нижегородской губ.) проститься ходят с тем местом, где кто-либо надорвался или же случился паралич, известный под названием притки. Ходят на это место подряд три зари, три раза кланяются в землю и каждый раз приговаривают: „Свято место, прости меня, Христа ради“. Обратно идут, не оглядываясь назад» <Попов, 1903>.