Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

По поверьям Архангельской области, «занятия» пустодомки те же, что у кикиморы: она прядет («нити судьбы» человека), наделена способностью влиять на жизнь людей. Повествование о пустодомке, записанное на Русском Севере, возможно, отражает некогда бытовавший обряд или игру с ее участием:

«В Карпове доме жила пустодомка. Девки пойдут на вечериньку — эту пустодомку и кличут:

— Крестова, пойдем на вечериньку!

Она крычит:

Скоро буду — не забуду,
Квашню мешу — не домешу,
Солю — не досолю,
Печку топлю — не дотоплю,
Житники похтою — не допохтою,
В печку сажу — не досажу,
Пеку — не допеку,
Вымаю [вынимаю] — не довымаю.
Стол обираю — не дообираю.
Обедаю — не дообедаю.
Скоро буду, не забуду.

[Девки приглашают пустодомку трижды, она отвечает все то же, но в последний раз „с горячкой отвечает, несдовольничала“].

…а девки все смеются. Девки пришли, хозяйке и говорят:

— Мы пустодомку звали на вечериньку, пустодомка придет сегодня — посулилась.

А хозяйка:

— Зачем раздразнили пустодомку, придет — всех переколотит.

Она, видно, хитра была — хозяйка: стол поставила — на стол положила скатертку портяну, на скатертку положила мякушку хлеба — коврижку, на краюшку хлеба — солонку с солью. Потом девкам всем по горшку дала и по клубку пряденого дала:

— В горшки положьте клубки и на головы горшки положите. Эта пустодомка придет — вас по головы хлеснет, горшок рассыплется, а вы падайте — будто убились.

Девки за прялки-то и сели; прядут девки, а горшки на головах. Пустодомка потом идет с большинской прялкой; зашла в избу — едва прялку затянула — только мала прялка!

И стол заговорил:

Меня топором рубили,
Меня и стружкой стругали,
Да меня и долотом долбили —
Я все терпел, а ты вот чего незлюбила девок?

Потом и скатерть заговорила:

Да меня-то трепали,
Да меня-то чесали,
Да меня-то ткали,
Да меня-то иглой сшивали,
Да меня-то и на стол постлали —
Я все стерпела, а ты вот чего не стерпела, незлюбила девок?

А потом мякушка заговорила:

Меня-то, — говорит, — колотили-молотили,
На мельницы мололи,
В квашню склали да растворили,
Да меня и в печке пекли.
Меня на стол положат,
Меня-то ись станут —
Я все стерплю, а ты девок не стерпела.

Потом и соль заговорила:

Меня-то и на огне варили,
Мною рыбу солят,
Мной и волнухи солят,
Меня везде едят, —
Я все терплю, а ты чего незлюбила девок?

Пустодомка с прялицей у дверей стояла, а тут пошла по девкам, девок колотить; да придет — каку девку хлеснет прялкой по головы-то, горшок с девкой на пол падут; горшок изломается, а клубок укатится, думат — у девки голова катится. Так всех переколотила до кажной девки, ну, и сама ушла; а девки все встали живящи… Хохотали, смешно ведь; только убыток сделала — горшков набила, а боле што…» (Онеж.).

ПЬЯНЫЙ БЕС (ПЪЯНСТВЕННЫЙ БЕС) — бес, черт, вызывающий запойное пьянство.

«Сатана же, завистию своею распаляем, позавиде доброму делу Божию и нача с бесы беседовать, как бы уловити и погубити род человеческий пьянством наипаче верных христиан, и выступи у них един из собору пьяный бес и глагола Сатане: „Аз ведаю, Господине, отчего сотворить горелку — пьяное вино“ („Отчего уставися вино душепагубное“)» (Арх.).

В поверьях XIX―XX вв. пьянство устойчиво приписывается проискам Дьявола и подчиненных ему чертей, бесов.

«Про людей, болеющих хмелевиком после сильного запоя, здесь обыкновении говорят, что ими овладел Дьявол, да и сами пьющие и страдающие хмелевиком верят этому и в трезвом, здоровом виде говорят, что им действительно представлялся Дьявол в человеческом образе, но с хвостиком и с рогами и что он манил их то в лес, то в воду, то заставлял давиться. У нас верят, что они действуют в это время не собственной волей, а по приказу и указанию Дьявола; верят, что человека, страдающего запоем, всегда может посетить Дьявол» (Волог.).

Искушая людей, подбивая их пить все больше, заводя пьяниц в грозящие гибелью места, Дьявол, черт принимает разные обличья — обычного человека, маленького юркого существа (насекомого) и т. п.

Верили, что нечистый может опустить в бочку «запойную каплю вина (лишь иногда, по особой милости Божией, эта капля не приносит вреда и пропадает даром — бутылка с водкой лопается)» <Попов, 1903>. Ср. также выражение «зеленый змие», некогда «навеянное» представлениями об искушающем человека, стремящемся погубить его «змие-Дьяволе» (см. ЗМЕЙ).

Образ вызывающего пьянство беса, нечистого нашел яркое отражение в историко-литературных памятниках. «Чародей Дьявол прельщал русского человека пьянством, крупнейшим национальным пороком. Для этого у Дьявола есть волшебная хмель-трава, которая в притче о хмеле одухотворена, как это обычно для Травников, представлена злым духом, поведающим о своих тайных силах <…> [первую ветку этой травы Дьявол вручил жене Ноевой, научив ее опоить мужа]. Но после Вознесения Господня, желая угодить Дьяволу, пьяный бес достал остатков этой травы с оравицких „гор“, научил одного безработного варить „хитрое зелие, рекомую горелку“ и через него распространил по всему свету: „в цари, в Литву, и в Немцы, и во вся грады и к нам в святорусскую землю“. <…> В Слове с именем Василия Великого „Како подобает воздержатися от пьянства“ замечательно художественно и реально описывается, что делает пьянственный бес с пирующими. Сначала все идет хорошо, но уже после четвертой чаши, которая — „от неприязни“, начинают развязываться языки. „Егда же испиют седьмую чашу, еже есть богопрогневательна, духа святого оскорбительна, бесов возвеселительна“, пир становится крайне непристойным. „Ангелу же отшедшу от когождо человека, а бесу приближуся“ [после того как бесы опустят в бокалы „экстрактов всякого греха“, каждый из пирующих начнет „умом оскудевать“ и „со хмелем братися акы на брани с супостатом“] <…> Бесы особенно веселятся о пьяницах и с радостью приносят Отцу своему Сатане „жертву таинственную“» <Рязановский, 1915>.

«Восходящее корнями к язычеству» пьянство вызывало особенно резкое осуждение церкви.

Представления о «вождении» пьяниц нечистыми, издревле бытовавшие, сохранялись в крестьянской среде вплоть до XX в. «Всякому человеку на роду написано, какою смертию и когда умереть, а пьяницам — нет <…> пьяница где обопьется, там ему и могила. За всяким человеком ангелы-хранители ходят, а за пьяницей нет, то-ись и за ним сначала ходят, да отступаются, как скоро он станет не в меру упиваться. Вот тут-то чертям и воля, как ангелы-хранители отступятся, тут-то они и задушивают пьяницу. Но ангел-хранитель, надо знать, отступается не тихим молчанием, а сначала упредит того человека сном, чтобы человек спокаялся и воздержался» (Урал) <Железнов, 1910>.

Изучавший запойное пьянство с «врачебной» точки зрения Н. Высоцкий констатирует: «Кроме душ усопших и духов болезней, целый ряд недугов вызывается еще бесами, дьяволами. Бесы, по-видимому, чаще „насылаются“ на людей различными колдунами, ведьмами, чем нападают по собственному почину. В последнем случае они выбирают преимущественно пьяниц, людей, пренебрегающих своими религиозными обязанностями, не верующих в Бога, нераскаянных, великих грешников, или тех, которые призывают их на помощь, в минуты злобы, гнева, отчаяния. Пьяницам бесы „представляются“ нередко в своем натуральном виде целыми десятками, лишают их сна, поселяют отвращение к пище, наводят ужас, истощают тело и иногда доводят до самоубийства. Таким образом объясняет народ припадки запойного бреда или так называемой „белой горячки“, наблюдаемой у нас, как известно, весьма нередко. <…> На характер галлюцинаций, несомненно, оказывают влияние занятия больных и степень их умственного развития». Многим из них «чаще всего представляются черти, благодаря несомненной уверенности в их существовании и власти над людьми» <Высоцкий, 1911>.

Наблюдения свои Н. Высоцкий обосновывает и описанием случая, свидетелем которого, в бытность студентом, стал он сам. Страдающий запоями университетский писец, с похмелья оскоромившийся в Чистый понедельник (начало Великого поста), обнаруживает на краю чашки с мясными щами «чертенка величиной с воробья». «Он плясал, высовывал язык и кричал: „Скоромишка! Скоромишка!“ Романыч (писец. — М. В.) осторожно наметился своей ложкой и хватил чертенка с такой силой, что глиняная чашка разлетелась вдребезги. Но чертенок ловко ускользнул от удара в нашу комнату и сел на часы. <…> Благодаря нашей поддержке Романыч схватил было чертенка на часах, но тот бросился в печку, и Романыч последовал за ним; в печке схватить его не удалось, так как он вылетел через трубу». Несмотря на вмешательство студентов-постояльцев, уложивших пострадавшего в постель, черти и там не оставляют его в покое. Утром писец был отправлен в больницу, где умер через два дня <Высоцкий, 1911>.