Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

Однако, по мнению ряда исследователей, подобному образу беса-черта, напоминающего фантастическое животное, предшествовал (или сопутствовал) образ обнаженного женообразного юноши с женскими (часто поднятыми над головой и спутанными) волосами. Такой облик прослеживается в памятниках древнерусского и средневекового искусства. Ф. Буслаев полагал, что лишь «миниатюристы XVII в. смелее стали обращаться с личностью беса. Демон старинной живописи даже был не страшен по своему виду, а пугал только идеею вечной гибели. Мастера XVII в. стали намеренно ухищряться в вымышлении отвратительных очертаний бесовских фигур…» <Буслаев, 1886>.

Так или иначе, но для народных поверий XIX–XX вв. характерен облик черта — фантастического существа, особо склонного к разнообразным метаморфозам. Он не только «каркает вороном, стрекочет сорокой», но может принимать какой угодно вид — «животного с черной шерстью, человека с рожками» (Волог.); черти являются людям «в разных видах, смотря по цели. Если нечистому, черту, надо испугать человека, то он является в виде страшного зверя; если „самустить“ (совратить) на худое дело — в виде человека; коли подурачиться, поглумиться над людьми — то в виде кошки, собаки и т. д.» (Новг.) <АМЭ>. «И леший такой же черт. Они везде, их много видов. Они и с хвостиком, и с крылышком, и без спины, в любом обличье выйдут, и в человечьем… Хоть в кого может превратиться. И летучие есть» (Новг.) <Черепанова, 1996>.

«Столб пыли, поднимаемый вихрем, производят, по мнению крестьян, черти, когда они возятся между собой» (Волог.).

Черт может обращаться в мышь, змею, лягушку, рыбу, сороку, свинью, козлика, барана, овечку, лошадь, зайца, белку, волка; а также в клубок ниток, ворох сена, камень <Максимов, 1903>. Как и бес, Дьявол, он оборачивается змеем, а также монахом, священником; странником, солдатом. «Раз проснулась я ночью, глядь, а на шкафу кто-то сидит. Пригляделась — военный, зеленая гимнастерка, фуражка, такой красивый молодой парень, смотрит на меня и улыбается. Я фыркнула на него, исчез» (Новг.) <Черепанова, 1996> (о «форменной» одежде нечистых духов см. ЛЕШИЙ).

Одно из самых излюбленных обличий черта — вихрь; он может принимать неопределенный и страшный облик: «Лукавый, или черт, кажется, по народным поверьям, в разных видах… В деревне Княжая крестьянин Иван Шурыга занялся гонкой дегтя: „Гоню я деготь в Страстную субботу, не хотелось мне бросить, и я остался на ночь. <…> Сидеть до полуночи в истопке мне показалось страшно, и я вышел к огню из истопки. Сижу у огня и вижу, что ко мне быстро катится как копна огненная. Докатилась до истопки, отворила дверь в истопку и говорит: „Сдогадался-таки, ушел!“ — и укатилась от истопки. Я так испугался, что давай Бог ноги! Бог с ним и с дегтем!“ Соседи уверяют, что в истопке его бы непременно задавило» (Новг., Белоз).

Черт оборачивается человеком, до мелочей похожим на знакомого, родственника (попутчика, соседа, кума, свата, мужа): «Недавно в деревне Мальцеве умерла женщина Марья с огромнейшим животом. Родные передают, что когда они стали ей укорять, что она гуляет (распутничает), она им рассказала следующее: „Когда Костю (мужа) взяли в солдаты, я сильно тосковала. И вот стал по ночам ходить ко мне мужик, ликом и всем как Костя. Живот-то и стал расти!“ Народ уверяет, что ходил к ней лукавый» (Новг.) <АМЭ>.

В уральском повествовании черти — «барыни в немецких платьях, в шляпках, с зонтиками и офицеры с гитарами» — «и у тех, проклятых, вместо ног, торчат — у кого лошадиные же копыты, у кого звериные лапы, а у одной барыни из-под платья и хвост виден, закорючился, словно у собаки» <Железнов, 1910>.

На Владимирщине полагали, что черти — «такие же люди, но нерусские, неаккуратные и неуклюжие».

В поверьях конца XIX — начала XX в. облик черта нередко осовременивается. «Случилось мне прийти в правление в пятницу, и я увидел там старушку какую-то в коридоре, — сообщали в 1898 г. из Тихвинского уезда. — Спрашиваю: „Что тебе, бабушка?“ — „А что, кормилец, выдают проценты?“ — „Выдают. А где у тебя книжка?“ — „Да что, кормилец, ходила помолиться Царице Небесной, да черт навстречу попал, я и узелок оставила… <…> Да сидит на двух колесах, да как ветер дунул, он и уехал. Я и думаю, что ходила помолиться за грехи свои, а тут черт навстречу“. Я ей говорю: „Бабушка, это, верно, барин на велосипеде“. — „Ох ты родной мой, да его, черта, нашему барину на тройке не догнать“» <АМЭ>.

Черта-человека выдают зычный голос, горящие глаза, а также едва заметные рожки, копытца; как и у лешего, у него иногда подоткнута правая пола одежды; на голове у черта может быть красная шапочка (реже он носит красную рубашку, пояс).

«У кого нет ресниц, тот считается чертом или, во всяком случае, весьма подозрительным человеком» (Волог.). У черта может не быть тени (Новг. и др.). Ср. также совет, как отличить «чертей в образе людском». «Как бы там черт ни притворялся, а хвоста скрыть не может: хоть кончик да будет виден из-под одежды. Тоже и насчет ног: истовых, значит, ног он иметь не может, а будет иметь иль-бо лошадиные копыты, иль-бо звериные лапы» (Урал) <Железнов, 1910>.

Согласно поверьям Тульской губернии и некоторых других, чертей, как и людей, очень много.

Распространенные названия черта, характеризующие различные черты его внешнего облика, нрава и помогающие избежать частого употребления его настоящего имени, — нечистый, немытик, некошной, невидимка, недобрик, лукавый, грешок, враг, рогатый, плохой и т. п.: «Слово черт произносить грех, не то он привяжется и будет причинять зло» (Волог.). «Во Владимирской губернии считали, что, „как зачнешь ругаться, он подскочит и толкат, ругайся, дескать, больше“. Слово черт хотя и употребляется там, но чаще заменяется словом „шут“, „шутник“, „окаяшка“, „черный“» <Померанцева, 1975>; «Многие слова черт не произносят, боясь черта, а называют его черный, немытик» (Новг.).

В версии популярного сюжета «Черт и совик», записанной на Пинеге, ругающийся едва не погублен «призванным» им чертом: «А еще был у нас в Кевроле такой человек нехороший. Всех ругом ругал, иначе как „черт“ да „дурак“ и слова ему не было. <…> Вот раз он с работы пришел, в избу в совике взошел да давай стягивать. А совик намок, не лезет. Он тогда и заругайся на сына: „Вот, черт, помоць не можешь!“ А откуда не возьмись тут черт и пришел. Давай с него совик ташшить. Ташшит вместе с кожей. Мужик кричит, а черт ташшит. Так кричал, что все село сбежалось. Прибежал и поп, стал его отцитывать „Отце Наш“ и молитвы всякие, ну, черт и убежал, да с совиком вместе». И. В. Карнаухова отмечает распространенность мотива «помощи» вызванного бранью черта — сходный сюжет содержится, в частности, в рукописи «Цветник» Соликамского уезда Пермской губернии XVII–XVIII вв. и др.) <Карнаухова, 1928>; он почти дословно передает историю «О гордости и ярости», помещенную в «Великом Зерцале» и ходившую во множестве.

Излюбленные места обитания чертей — болота, лесные чащобы, «неудобные земли»: Ср. «Горы да овраги — чертово житье»; «В тихом болоте черти живут».

«Воду каждую ночь ангел освящает, и только речную, да родниковую, да морскую, а болотной не освящает, затем что в болотах черти живут» (Орл.).

Согласно поверьям Олонецкого края, черти по зорям собираются на советы на опушках глухого леса. На Смоленщине рассказывали, что черт любит камыш (селится в нем). Бытовало в Смоленской губернии и повествование о драке бабы с чертом в камыше. Чтобы унять дерущихся, св. Николай снял им головы, однако потом приставил неправильно — бабе голову черта (и наоборот), «отчего баба зла» (ср. также курскую поговорку «Где черт нейме, там бабу пошле»).

Обитают черти и в водоемах, реках, омутах — во многих районах России понятия о чертях связываются прежде всего с водяными духами.

В Орловской губернии, например, полагали, что «старые черти живут в море, молодые черти живут в речках». «Черт не может на суше жить, он только в воде живет. Он черт, он водяной» (Новг.).

Рассказывают, что водяные черти часто выходят из воды «и играют с купающимися детьми. Стоит надеть на чертенка крест, как он упадет без чувств и будет лежать, пока не снимут с него креста» (черти — «почти дети», они купаются, играют и веселятся) (Забайк.).