Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

В рассказе из Пермской губернии «страшный колдун», волхит, пускает килу на ветер: «Что-то прошептал на палку да и дунул на кончик, чтоб кила-то по ветру понеслась и села кому-нибудь».

Несомое ветром вредоносное слово (урок), болезнь в поверьях и заговорах нередко изображается как ветер, стрела (урок — от «речи», «ректи» — «порча», «дурное слово»); «сильное слово, урок, конечно, [представляется] по связи стрелы с ветром» <Потебня, 1914>. Человек, напускающий по ветру порчу и болезни, мог именоваться ветряным, а одна из болезней «с ветру» называлась «стрелы» или «стрелье»: «Эта болезнь обнаруживается внезапным колотьем во всем теле больного и оканчивается смертью. Однако ж не всегда бывает она смертельна, смотря по тому, как была „напущена“. По народному мнению, стрелы напускаются волшебником двояким образом: 1. для мести какому-либо лицу; 2. просто, из удовольствия на какое-нибудь имя. Первого рода стрелы бывают смертельны, а последние не так опасны. Уверяют все испытавшие эту болезнь, что при лечении ее посредством вытирания тела выходят из него кусочки стекла и оленья шерсть. Присутствие их объясняется самым действием, как пускаются стрелы. Именно: волшебник берет пустой коровий рог, наполняет его песком, шерстью и стеклянными обломками, потом говорит заклинание, становится по направлению ветра и, приложив ко рту узкое отверстие рога, дует в него. Все вещества вылетают; ветер подхватывает их и в тот же миг мчит болезнь к лицу, заранее на нее обреченному злым волшебником. Если стрелы были обыкновенные, т. е. пущены не для мести за обиду, то им подвергается всякий первый встречный» (Арх.) <Верещагин, 1849>.

Дела «о пускании порчи по ветру», среди прочих, разбирались в московских приказах XVII в. «Ведун Яшка Салаутин рассказывал: „портил де я изо рта, пускал по ветру на дымкою ково увижу в лицо, хотя издалеча“. Колдун Терешка Малакуров „стал пускать на ветр на собаку“. На близком расстоянии порча передавалась через простое дуновение. В 1676 г. добренская женка Аринка, желая „испортить“ попадью, обратилась к помощи своей свекрови; последняя научила ее: „как де попадья пойдет из хором, и ты де пойди ей встречу и молви ей тихонько приговор, и дунь на нее, и ее де отшибет обморок“» <Черепнин, 1929>.

В рассказе, не так давно записанном на Терском берегу Белого моря, «портёж» и летуч, и вполне материален одновременно: «Я сторожила у музея. А уж такой тихой вечер… И вот на кладбище как засвистело и через реку полетело. И когда я пришла домой, у меня нога заболела. Потом одна мне сказала: „Портёж летел, тебя немного задел. На ту сторону летел, пониз“».

Как и ветер, «несомая ветром» порча в поверьях может быть непредсказуема: порча в виде заклятия и данная в пище и питье неизменно входит в тело того, кому «дано», а пущенная по ветру и по воде — «на кого попадет» <Попов, 1903>.

По поверьям Вологодчины, «ветроносные килы» как бы постоянно перемещаются в воздухе, становясь особо опасными в «недоброе» время: «В сутках три минуты есть плохие. Когда из дому выходишь поутру, то надо сказать: „Тпру-килу, тпру-килу, тпру-килу“. Потому как неизвестно, на какую минуту попадешь (от килы, пущенной по ветру)».

Лечение принесенных ветром болезней могло включать относ (подарок) вызнавшему их ветровому духу, ветру, сопровождаемый обращением к нему: «Хозяин батюшка, прости раба и рабу. Вот тебе хлеб и соль и низкий поклон раба Божьего [имя]! Ты, и крестовой [дух на перекрестке дорог], и пудовой [устрашающий], ты, дворовой, и северный, и южный, и западный, и всходный, и лесовой, и полевой, и водяной, и ночной, и полуночный, и денной, и полуденный, и все вы, меня, грешного, простите» (Смол.). Заговор было необходимо прочитать три раза, обводя «крайчиком» (краюшкой хлеба) вокруг головы больного, а затем положить «крайчик» слева от больного «вышиною непременно по колено больного» — для ветрового (Смол.).

От «портежа с ветра» архангельские крестьяне «берут из трех прорубей или колодцев воду, которою окачивают больного по три раза. При черпании воду всегда размахивают на посолонь, а почерпнувши, приговаривают: „Царь речной! Дай воды неболтаной, на леготу, на здоровье рабу Божьему [имя]!“». Когда несут воду, со встретившимися не здороваются и не говорят.

От «порчи, пущенной по ветру», помогают также лук, чеснок, редька — «запаха луку и чесноку будто бы не любит нечистая сила» (Волог., Вятск., Костр.) <Попов, 1903>.

В поверьях «живой» ветер, поветрие и дух ветра (вызывающий или приносящий болезнь) часто трудноразличимы, Это некое налетающее и исчезающее дуновение, порыв ветра, лишь обозначенный названиями «ветер», «ветровой», «ветряный» (ветряный дух неопределенного облика, которого в старинном заговоре прогоняют «под куст и под холм»).

Ветер — не только самостоятельное живое существо. Он сопровождает лешего, покойника, неясного облика нечистую силу, черта, которые сами вызывают ветер или становятся им.

Леший — ветер, вихрь в представлениях крестьян XIX–XX вв. порою заслоняет лешего — «хозяина» леса (см. ЛЕШИЙ). Один из наиболее распространенных обликов лешего — летящий «как ветер» конь, всадник или кучер на тройке быстрых коней-покойников.

Воздух — необходимое условие бытия всего сущего; ветер — движение воздуха, «вздох», дыхание мира, «с прекращением действия которого в природе как бы все засыпает» <Соболев, 1913>. Одновременно это издыхание человека, залог его жизни: «Душа по выходе из тела и до соединения с ним есть ветер» <Потебня, 1914>.

Душа (а точнее, неумирающая жизненная сущность, в крестьянском сознании обычно тождественная материальному, лишь более «воздушному», «летящему» облику человека) — «есть дух, воздух, ветер». «Как латинское animus соответствует греческому ανεμοσ — ветер, так и наши дух, душа находятся в коренном родстве со словами дуть, воздух, дым…» <Никифоровский, 1875>.

В популярной среди русских крестьян апокрифической «Беседе трех святителей» говорится, что у Адама «от земли тело, от моря кровь, от солнца очи, от камени кости, от облака мысли, от огня теплота, от ветра дыхание, а дух сам Господь вдохнул».

В русских поверьях XIX–XX вв. преимущественное внимание уделяется все же не столько «душе — дуновению», сколько сильному ветру, вихрю. Он понимается как воплощение души (или «посмертный облик») наделяемых особыми, сверхъестественными силами покойников (удавленников, утопленников, опойц) (см ВИХРЬ, ПОКОЙНИКИ).

В поверьях XIX–XX вв. ветер двойствен и может действовать самостоятельно, а не только посредством нечистой силы; он скорее вездесущ и непредсказуем, чем губителен.

ВЕЩЕЛЬ, ВЕЩЕВРЕМЕНЕЦ, ВЕЩЕВРЕМЕНЕЦ, ВЕЩЕВРЕМЕННИК, ВЕЩЕЦ, ВЕЩИЙ, ВЕЩУН — знахарь; ведун, колдун; предсказатель, прорицатель; отгадчик.

ВЕЩЕЙКА, ВЕЩИЦА, ВЕЩИЦА, ВЕЩУЙКА, ВЕЩУНЬЯ — знахарка; ведунья; ведьма, колдунья; предсказательница, ворожея.

«Уж такая вещица не узнат, дак кто еще узнат» (Ср. Урал); «Каркала б вещунья на свою голову» <Даль, 1880>; «Маленькие дети — вещуны: когда что узнать хочешь, спроси у махонького дитенка» (Смол.); «Дворовый и домовой вещают» (Калуж.); «Сердце-вещун, чует добро и худо» <Даль, 1880>.

Вещунам, наделенным сверхъестественными способностями людям (ведунам, колдунам, ведьмам), открыты грядущие и прошлые события; вещий — тот, кому все ведомо. Вещба — прорицание, заклинание, а вещать, вещевать — значит предсказывать.

Вещель, ведун, колдун — человек, способный вещать, — упоминается в историко-литературных памятниках начиная с XI в. Роль таких всеведущих людей в Древней Руси, да и позже, была значительной: провидя будущее, он могли влиять на настоящее, изменять его. К вещунам-гадателям крестьяне обращались и в конце XIX в., правда, более за объяснениями событий уже происшедших (возможно, потому, что события будущие представлялись неотвратимыми).

Вещица, вещун (как и ведун, кудесник, волхв) — существа могущественные и опасные, упоминаются в «ограждающих» от них заговорах: «…оградите меня [имя] каменным градом о трех запорах и заборонах <…> схороните в двинскую вершину и в каменную пещеру, от ведуна и от вещицы, от волхва и от кудесника и от всякого злого человека, недоброго. Коли те ключи найдет ведун и вещица и замки отомкнет, и ворота отворит, и град потопит, ни ведуну, ни вещице тех ключей не нахаживать» (Арх.).