dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов

• Название: Элизиум, или В стране Потерянных Снов
• Автор: dver\_v\_zimu
• Жанр: Фэнтези

Повзрослевшие Гарри Поттер и Драко Малфой отправляются в опасное путешествие по волшебной стране Сомнии, пытаясь спасти заболевшего сына Драко, и в ходе множественных испытаний все больше открываются друг другу и миру, реагируют эмоционально на возникающие по ходу действия ситуации, срывают маски и находят друг в друге опору.

История в четырех частях, путешествие.

Предупреждения: слэш, насилие/жестокость, AU. Рейтинг: NC-17

Пейринг: ГП/ДМ

Жанр: Action/ Adventure, Drama

Отказ: Все принадлежит Роулинг.

---

Окна, за которыми, по расчетам Драко, сейчас спал (или делал вид, что спит — спектакль вполне мог оказаться обоюдным) Гарри, были темны. Ничем не выделялись из сотен других. Псы внизу лениво перегавкивались и скользили по серым камням мостовой. Ветер ударял по выступам крыш и беспомощным водоворотом спускался, раскачивая завесы пыли и гремя оторванными кусками кровельного железа. Город был тих, бесконечен, уныл, спокоен спокойствием мертвеца.

Драко отвернулся и побрел по комнатам. Фонарный свет выхватывал голые стены, полы с отметинами некогда стоявшей здесь мебели. Хозяева этих апартаментов постарались, в отличие от большинства беглецов, прихватить все с собой. В самой дальней комнатушке, оклеенной обоями с пухлыми бутонами ненатуральных роз, в оконном простенке привалился к стене колченогий деревянный стул. Единственный предмет мебели. Драко сел на него, прислушиваясь к треску в рассохшейся древесине, и просидел час или два, бессмысленно таращась во тьму.

Мелодично зазвенели колокольчики, где-то совсем рядом: но Драко было не обмануть. Лифты в доме иногда просыпались и скользили вверх и вниз сами, в понятном только им печальном механическом ритме: хлопали решетки и скрипели канаты. Он привык к этому звуку.

Он начал засыпать, было это похоже на легкую дрему, грезу наяву, когда сливаются три мира: тонкий, деликатный, нелогичный — мир сновидения, грубый и простой — яви, и, наконец, яркий и желанный, счастливый — мир желания, мечты.

Стены дома-скалы раздвинулись и выпустили путника на свободу. По лицу его прошел прохладный ветерок, пахло рекой, свежей травой, срезанными цветами. Драко очутился в собственном саду, в знакомом его уголке, том, где в начале июня, под старой яблоней, накрывали стол для подобия пикника. Обстановка была чопорной и расслабленной одновременно, и всегда казалась ему слегка натянутой, неестественной. Отмечали его день рождения, но об этом как-то мало говорили, именинника почти и не чествовали. Было похоже, что гости изо всех сил стараются изобразить, что пикник ни к чему особенному отношения не имеет.

Стол всегда ставили в ажурной тени, на вершине плоского холмика, и, глядя вниз, можно было увидеть, сквозь ветки ивы и ольховые заросли, блестки реки. Ветер останавливался здесь, перебирал бахрому на белой скатерти и играл с яблоневыми листьями и, облетавшими уже цветками. Невесомые, похожие на хлопья снега, лепестки падали в чашки с крепким чаем, кружились над молочниками и сахарницами.

Драко повернул голову и увидел знакомые цвета: желтый на черном. Черная соломенная шляпка его жены, всегда украшенная в этот летний день чайными розами, покачивалась, когда Астория наклонялась или вставала, чтобы поправить сервировку.

Астория что-то рассказывала быстрым, смешливым тоном, и он видел ее лицо в тени от полей шляпы, ее серое шелковое платье, желтый кант на вороте и белый кушак, концы которого перебирал ветерок.

Драко увидел своего отца, держащего на коленях маленького Скорпиуса, и Скорпиус смотрел снизу вверх с обожанием котенка. Большая отцовская рука, с голубоватыми вздувшимися от возраста, жилами, крепко держала поперек нарядного матросского костюмчика, а Скорпиус все тянул ручки наверх, не то пытаясь обнять, не то мечтая подергать деда за ухо.

Мистер Гринграсс улыбался, пугливо, робко и отстраненно, как всегда делал при жене, чья величественная и неподвижная красота, сказать по правде, даже Драко вводила в легкое смущение. Он знал, что эта женщина глупа, легкомысленна, поверхностна, как солнечные блики в реке — но контраст с ее полным какой-то возвышенной, торжественной печали, идеальным лицом был слишком сильным. Теща улыбалась мужу, а казалось, она вот-вот покачает головой с осуждением, и тогда мистер Гринграсс провалится от стыда сквозь землю. Астория забрала Скорпиуса у деда, подняла на руки и засмеялась. Потом оглянулась.

— А, вот и ты. Наконец-то. Мы ждали тебя.

Драко поцеловал ее прохладную мягкую щеку, отодвинул стул и сел. Казалось ему, что все смотрят с нетерпением, жадным и упрямым. Нарцисса протянула ему чашку с чаем.

— Расскажи, где же ты был, — певуче и спокойно попросила она.

Драко помедлил. Сын уставился на него своими огромными, круглыми, синими глазами, и ему было спокойно от этого взгляда, от высокомерной полуулыбки на маленьком личике.

— С днем рождения, папа, — вдруг сказал Скорпиус.

— Да-да, — встрепенулись остальные, заговорили разом и даже вроде бы встали.

Люциус начал было прочувствованную, хотя и короткую речь, но Драко забормотал, перебивая, боясь, что не успеет.

— Я был на Сомнии. Это страна потерянных снов. Я вернулся оттуда. Слава Мерлину и всем покровителям волшебников, я сумел вернуться.

Качнулись желтые розы, Астория повернула к нему бледное лицо.

— Драко, — она почти зашипела сквозь зубы.

— Вы не поверите мне, но сколько всего я там видел. Замки, дворцы, высоченные горы… долины, такие прекрасные, что сердце щемит. Ночные твари, оборотни и псы-стражники. Город в горах, дома, вырубленные прямо в скалах. Люди, носящие в своем теле волшебные камни. Люди, которых считают мертвыми.

— Как это, папа? — спросил Скорпиус.

Драко, улыбаясь, пожал плечами.

— Пожалуй, трудно объяснить, малыш…

— Драко, — внушительно и твердо проговорил Люциус.

Драко не успел ответить, хотя сказать хотел многое. Хотел горячо и искренне возразить, возмутиться, даже закричать. Сам еще не знал, о чем кричать хотелось: возможно, о том, какие муки он перенес, и все ради того, чтобы вернуться в ажурную тень этого согретого теплом сада, в мирный и чопорный кружок волшебников…

Ветер вдруг окреп, сорвал и надломил ветки над столом, опрокинул чашки и высоко поднял края скатерти. Гости вскочили с мест, как раз вовремя: с грохотом и звоном стол перевернулся, посуда посыпалась на траву, ветер стегал яблоневыми ветвями по голой столешнице, и звук был до того громкий и неестественный, что, скорее, напоминал чьи-то хриплые крики.

Драко зажмурился, открыл глаза — и все исчезло, кроме криков и грохота внизу. Он даже не сразу смог сообразить, что слышит человеческую речь. И не был до конца уверен, пока бежал по комнатам к большому окну, выходящему на «ту» сторону ущелья. Фонарный свет раскачивался и метался по стенам, удлиняя и уродуя тени. Драко стащил с себя куртку и бросил на фонарь.

Во тьме, стараясь даже дышать реже, он подкрался и выглянул из окна.

Улица заполнилась людьми, и от страха ему показалось, что их очень, очень много.

Он видел только головы и яркое пламя факелов, превратившее ночь почти в серые, прозрачные сумерки.

Движения при взгляде сверху казались чуть замедленными — люди шли по двое и трое, скрипели повозки, фыркали лошади. Люди расходились и сходились, и, наконец, прижимаясь щекой к грязному стеклу, Драко сумел совладать с первыми приступами радости, ужаса и недоумения. Людей было десятка три, не больше. Вдруг ущелье загрохотало вновь, крики усилились, и из-за угла, очень лихо, выкатились две странные конструкции.

Так же, как две недели назад, Драко не смог сразу определить, что перед ним, мозг, как тогда, при виде останков трамвая, отказывался работать, и крутились вхолостую образы, детали. Двое всадников на мотоциклах понеслись вперед, люди разошлись по сторонам, мотоциклы ревели оглушительно, и звук усиливался каменными стенами, рвался ввысь и растекался по переулкам.

Мотоциклисты вели себя уверенно, щеголевато: во всяком случае, так Драко показалось. В конце своей короткой трассы оба встали на дыбы, и тогда только, завороженный, он увидел, как отступают псы. Звери двигались медленно, робко, пятились и почти не издавали звуков. Кто-то коротко тявкнул — возможно, щенок. Над головой мотоциклиста взметнулся росчерк чего-то тонкого, темного — и на шею молодому псу упала петля. Мотоциклист сделал разворот, еще сильнее распугав толпу зверья, и потащил жертву за собой. Слышались жалобные, почти человеческие вскрики, удары тела, подскакивавшего на мостовой. Псы прекратили осторожный отход и помчались было прочь. Но тут Драко увидел ловушку: еще пять мотоциклистов вырвались из проулков, с ревом и грохотом неслись они наперерез, вскидывали лассо и отъезжали в стороны с живой добычей. Люди, шедшие следом, кричали и бросали в псов заостренные палки. Слышался смех, быстрая, оживленная речь. Как у рыбаков с хорошим уловом, подумал Драко.

Пойманных зверей подтаскивали, связывали им лапы, хлопали по холкам, пинали и гладили. В том, как быстро пришельцы расправлялись со стаей, было нечто будничное, нечто простое, в движениях — ни страха, ни ярости, только азарт тех, кто легко побеждает.

Как ни показалось это фантастическим, но Драко не увидел ни одного убийства. Не зная, разочарован он, или, напротив, удовлетворен таким поведением странных людей, он приник к стеклу еще ближе, ощущая, как оно липнет к похолодевшей коже на лбу.