Дэвид Пристланд - Красный флаг: история коммунизма

• Название: Красный флаг: история коммунизма
• Автор: Дэвид Пристланд
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-44958-3

Что думают на Западе о коммунизме и советском строе, что думали раньше? Кто был первым коммунистом?

Фундаментальный труд английского профессора Оксфордского университета Дэвида Пристланда «Красный флаг. История коммунизма» представляет собой неожиданный взгляд на «коммунистический проект» с позиции стороннего наблюдателя.

Оригинальные суждения западного автора, интересные факты, неожиданные параллели, взгляд на советское общество как на «цивилизацию инопланетян» — все это, без сомнения, вызовет неподдельный интерес у отечественного читателя.

---

Харизматичный Кабрал произнес речь в Гаване на организованной Кастро Первой конференции народов Африки, Азии и Латинской Америки, получившей название «конференции трех континентов». Она задумывалась как громкий марксистский ответ конференции в Бандунге: прежний социалистический третий мир умер и заново родился в более военизированной форме. После многочисленных поражений середины 1960-х годов и массовых убийств коммунистов в Индонезии многие полагали, что для такой твердой уверенности нет причин. Однако Кастро согласился с Кабралом: американцы потерпели поражение во Вьетнаме, поэтому пришло время развернуть усиленную вооруженную борьбу по всему миру{1097}.

Однако ситуацию, сложившуюся в конце 1960-х — начале 1970-х годов, нельзя рассматривать только как новое распределение сил радикальных лидеров «третьего мира». В странах «третьего мира» большое значение приобретали марксистские идеи Запада, распространявшиеся благодаря связям с коммунистическими партиями Португалии, Франции и Италии или, как в случае с Эфиопией, благодаря студентам, обучающимся за рубежом{1098}. Большое значение имела смена поколений. Многие считали, что поколение Бандунга не сдержало своего обещания: умеренная форма социализма не принесла ускоренного экономического развития и повышения авторитета на международном уровне. Критики утверждали, что, отказавшись бросить вызов местным правителям и «племенам», социалисты позволили сформироваться новому влиятельному классу неоколониалистов, которые отстаивали интересны прежних империалистических сил. Как объяснял Кабрал в своем длинном обращении к товарищам-революционерам, пронизанном теоретическими аспектами, «подчинение местного «правящего» класса господствующему классу доминирующей страны ограничивает или полностью останавливает развитие производительных сил»{1099}.

Кабрал никогда не был догматичным марксистом-ленинистом, однако его уверенное обращение к пафосу марксизма показывает, какое влияние оказывал марксистский образ мышления на африканских левых лидеров конца 1960-х годов{1100}. Разновидность марксизма-ленинизма, повлиявшая на африканцев, напоминала радикальный сталинизм 1930-х и представляла собой сочетание антиимпериалистического национализма, модели развития с центральной идеей «модернизации» и приоритета городской жизни над «традиционной» и сельской, а также убежденности в необходимости применения насилия{1101}. Разумеется, африканские сторонники марксизма-ленинизма понимали немногочисленность и слабость их «пролетариев», однако они по-прежнему верили в то, что смогут постепенно построить «диктатуру пролетариата», если будут придерживаться правильного политического курса. Различные прогрессивные классы объединятся, захватят власть и создадут тяжелую промышленность, а с ней возникнет революционный пролетариат. Марксисты-ленинисты заявляли, что они, в отличие от социалистов, понимали истинную причину слабого развития и знали, как ее устранить. Они утверждали, что только передовая партия сможет направить всю свою волю и силы на то, чтобы сбросить местные элиты, преступно задерживающие развитие собственных стран; приверженность «классовой борьбе» позволила им оправданно применить насилие, необходимое для сопротивления империалистам и победы над их внутренними буржуазными союзниками. Их марксистский интернационализм должен был привлечь внимание главного источника финансирования, Советского Союза, как раз тогда, когда Советы сами развивались в более «сталинистском» направлении.

По крайней мере в последнем расчете африканские коммунисты не ошиблись. С конца 1960-х годов идеологи Международного отдела ЦК КПСС (в том числе Карен Брутенц и будущие советники Горбачева Георгий Шахназаров и Вадим Загладин) взялись за серьезный анализ коммунистических провалов середины десятилетия. Они сделали вывод о том, что Хрущев слишком оптимистично и самонадеянно относился к политике «единого фронта» и к возможности мирного перехода от местных форм социализма к коммунизму. Частые вмешательства со стороны США убедили их в том, что только передовые партии, основанные на принципах ортодоксального марксизма-ленинизма, способны взять под контроль и защиту левые движения «третьего мира». Далекие от пессимизма, они заявляли о радужных перспективах коммунизма. Трудности, с которыми США столкнулись во Вьетнаме, ослабили влияние и престиж Запада, в то же время попытки Запада вмешаться в ход событий только способствовали укреплению позиций социализма. Они утверждали: «буржуазные» националисты, которым неоколониальный Запад отказывал в настоящей независимости, будут вынуждены объединяться в союз со все еще малочисленным, но разрастающимся рабочим классом, а также с крестьянскими движениями. Под руководством передовой партии прокоммунистические националисты будут вести борьбу с националистами-«реакционерами», а затем осуществят переход к социализму даже в «отсталых» крестьянских обществах{1102}. В некотором отношении реакция СССР на сбои в развитии стран «третьего мира» в 1964-1966 годах напоминала смягченную версию реакции Сталина на неудачи единого фронта 1927-1928 годов: коммунисты должны были сплотиться против многочисленных врагов; за пределами развитого Севера наступила эра «борьбы» между капиталистическим и коммунистическим миром; о мирном сосуществовании не могло быть и речи; казалось, пришло время стремительного перехода к социалистическим государствам и экономическим системам — все это имело место в аграрных обществах «третьего мира», как и в крестьянском Советском Союзе за сорок лет до этого.

Первым регионом, испытавшим на себе полную силу марксизма-ленинизма и восстания против поколения Бандунга, стал Ближний Восток. Победа, которую Израиль одержал над Сирией и Египтом* в Шестидневной войне в 1967 году, унизила арабских социалистов всего региона, как сирийских социалистов БААС — Партии арабского социалистического возрождения, так и социалистов Насера[751]. После войны арабские государства потеряли влияние на Палестинское националистическое движение, которое они пытались контролировать, поддержав образование Организации освобождения Палестины (ООП) в 1964 году[752]. Радикальная националистическая группа «Фатх» («Победа») под руководством Ясира Арафата постепенно вытесняла своих соперников, ведя партизанскую войну по идее Франца Фанона и по примеру борцов за свободу Вьетнама{1103}. В 1967 году к «Фатху» как части ООП присоединился Народный фронт за освобождение Палестины, объявивший себя марксистско-ленинской партией в 1969 году, и заручился поддержкой СССР в 197о году{1104}. Для этих палестинцев конфликт с Израилем, который поддерживали США, не ограничивался арабскими проблемами — для них это была часть мировой борьбы против империализма.

Поражение Насера также способствовало образованию первого в регионе режима марксистов-ленинистов — режима Юного Йемена. Члены одной из главных партизанских националистических организаций, боровшихся против британского господства, — поддерживаемого Насером Национально-освободительного фронта (НОФ) — уже с 1965 года начали разочаровываться в своем покровителе, когда Египет перестал оказывать им поддержку. НОФ называл себя радикальной партией, боровшейся против землевладельцев за права мелких крестьян. Когда Британия в ноябре 1967 году передала власть НОФ, Народная демократическая республика Йемен провозгласила себя марксистско-ленинским государством{1105}.

Пример Вьетнама вдохновил многие крестьянские партизанские движения, возникшие в ряде других регионов мира. В Западной Бенгалии к восставшим против землевладельцев крестьянам деревни Наксалюари присоединились студенты-марксисты из Калькутты, вдохновленные радикализмом Культурной революции в Пекине. Формально прокитайская Коммунистическая партия Индии (марксистская), которая недавно пришла к власти в Западной Бенгалии, подавила восстание, и в 1969 году бывший студент-радикал Чару Мазумдар основал Маоистскую Коммунистическую партию Индии (марксистско-ленинскую), известную под названием «Наксалиты»{1106}.

В португальских колониях в Африке партизанские движения также двигались в сторону марксизма, и с 1970 года под руководством Саморы Машела Фронт освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО) объявил себя социалистическим движением. Машел, бывший медбрат, выходец из семьи с долгой антиколониальной традицией, не был догматичным марксистом-ленинцем, как Агостиньо Нето, однако он использовал риторику марксизма, критикуя португальцев{1107}. Как и другие антиколониальные движения Португальской Африки, члены ФРЕЛИМО вели маоистскую[753] «народную войну»{1108}. Стратегия «народной войны» подразумевала привлечение на свою сторону крестьян (партизаны основывали сельские школы и больницы), а также убеждение их в необходимости отстаивать принципы «массовой народной демократии». В освобожденных партизанами регионах все еще предпринимались радикальные попытки свергнуть старые родовые иерархии с устоявшимся предубеждением в отношении полов и поколений. Партизаны бросали вызов власти вождей и демонстративно поручали женщинам и молодежи ведущие роли в своих политических организациях и партизанских отрядах{1109}.