Алиса Дорн - Рози и тамариск

• Название: Рози и тамариск
• Автор: Алиса Дорн
• Жанр: Фэнтези

Весна. Пора любви и… смерти. Два самоубийства за три дня — неслыханное дело для тихого Гетценбурга! Совпадение? Едва ли, считает детектив Эйзенхарт. Чтобы понять, что связывало погибших девушек, он обращается за помощью к хорошо знакомой с высшим светом леди Гринберг, однако каждый ответ вызывает еще больше вопросов. Кому мешает Александр Грей? Кто присылает Эйзенхарту цветы перед каждым "самоубийством"? И, наконец, кого неизвестный выберет на роль следующей жертвы?

История третья, в которой высший свет Гетценбурга поражает странная эпидемия самоубийств, а детективу Эйзенхарту и доктору нужно разгадать язык цветов прежде, чем следующей жертвой окажется их знакомая.

---

— Мне не нравится это слово. "Правильный", — заметил я.

— А какое, по-вашему, лучше?

— Нормальный.

Леди Эвелин лукаво улыбнулась:

— Что означает, что с вами что-то ненормально. А вы еще таинственнее, чем я думала, доктор! Но я понимаю, — и что-то в ее мимике подсказывало, что она действительно понимала, что я хотел сказать в тот момент. — И, если вас утешит, — добавила она, — мне всегда казалось, что норма, если она существует, — это спектр, а не координаты на карте.

Как ни странно, это (а еще то молчаливое взаимопонимание, которое иногда возникает между совершенно разными и малознакомыми людьми) и в самом деле послужило небольшим утешением.

— Но довольно обо мне, — сменил я тему. — лучше расскажите о вас. Что вам удалось узнать от мистера Грея?

Леди Эвелин поморщилась, вспоминая своего предыдущего партнера по танцам.

— Он связан и с актрисой, и с Хэрриет Лайонелл. И его невеста, видимо, опасалась, как бы ей не оказаться следующей в списке жертв, раз порвала с ним. Однако я не уверена в версии детектива Эйзенхарта… О, Духи! — вздрогнула она. — Помяни Ворона, и он здесь…

Я обернулся. Танец как раз закончился, и мистер Грей занял место в нашем алькове в ожидании, когда вернется леди Эвелин.

— Отвезите меня домой, — попросила та, затормозив на полпути к нише. — Или проводите меня в гардеробную и возвращайтесь сюда, я пойму.

— Я отвезу вас.

Вечер уже подходил к концу, и мы узнали все, что могли. Мне еще предстояло заехать к Эйзенхарту, отчитаться, обменять новый и безумно дорогой смокинг на свой поношенный костюм и проверить его самочувствие, прежде чем вернуться к себе, поэтому я решил покинуть клуб вместе с леди Эвелин. К тому же, я знал, как связаться с той, с кем не успевал попрощаться.

А утро началось с газеты и неожиданного упоминания вашего покорного слуги на странице светской хроники…

Глава 6

— Цвет вам к лицу, — заметил Эйзенхарт, усаживаясь рядом с ней на скамейку.

Он увидел ее издалека: после вчерашнего скандала (по мнению "Гетценбургских новостей", сам Виктор вообще не считал произошедшее достойным упоминания) леди Эвелин окончательно рассталась с черными одеждами, чему Эйзенхарт был только рад. Пальто глубокого аметистового оттенка гораздо лучше подходило к цветущему саду вокруг — и не побуждало его вновь впасть в траур по своей недолгой оставшейся жизни. В ожидании его леди Эвелин склонилась над книгой и так увлеклась, что даже не заметила, как он сел рядом, пока Эйзенхарт не решил поздороваться.

К чести леди Эвелин, следовало отметить что она, пропустив появление детектива, ничем не показала своего испуга. Вместо этого она медленно закрыла книгу и повернулась к нему, отмечая, но никак не комментируя его уставший вид, не по сезону теплое кашне и одолженную у Роберта трость.

— А я была уверена, вы опять пришлете вместо себя доктора, — насмешливо изогнула она бровь, глядя на собеседника.

Эйзенхарт издал страдальческий вздох. За это утро он успел услышать достаточно упреков от кузена, не поленившегося позвонить, чтобы убедиться, что Эйзенхарт просмотрел свежую прессу. Не хватало получить еще одну порцию нотаций. Признавая, однако, что он их заслужил, Эйзенхарт попытался попросить прощения:

— Док уже прочитал мне лекцию о том, что я неправильно вел себя с вами. И о том, что я должен извиниться. Простите. Я могу привести множество оправданий, однако скажу одно: я был уверен, что вы предпочтете его компанию моей.

— Почему же?

— Вы меня поцеловали.

Леди Эвелин улыбнулась:

— Я чувствую, что здесь есть какая-то логика, но не нахожу ее, — пояснила она. — Допустим. Я вас поцеловала. И что?

— И после этого вы исчезли.

Леди Эвелин пожала плечами.

— А вы ожидали, что я позвоню и приглашу вас выпить? — судя по выражению лица, да, именно на это Эйзенхарт и рассчитывал. — Я сделала свой ход. Вы свой — нет. Не в моем воспитании досаждать человеку, которому я безразлична. К тому же, — добавила она, — приставать к вам в таком состоянии было бы совершенно бесчеловечно. Вам и так сейчас хватает проблем, не так ли?

— Простите?

Она закатала рукав, показывая метку на запястье.

— Безумно больно, не правда ли? — светским тоном поинтересовалась она. — А с некоторых пор еще и очень холодно.

Эйзенхарт достаточно хорошо изучил укус у себя на руке за эти недели, чтобы сразу признать его точную копию. Только на ее запястье след оставили не зубы, а нечто иное. Чернота, потянувшаяся к его пальцам, стоило только Эйзенхарту дотронуться до кожи, была такой же, как метка Ворона, которую он попросил поставить ей в таборе. Тогда они потеряли подозреваемого, и без помощи с той стороны у него не было шансов найти Быка вовремя…

— Пех[6] меня забери! — Эйзенхарт отдернул руку. — Она должна была исчезнуть!

Леди Эвелин только хмыкнула.

— Как видите, не исчезла.

— Как так получилось?

— Разве не вы говорили мне, что Ворон не играет по правилам? А еще что он вас любит и бережет? Полагаю, иногда его любовь принимает странную форму…

Например, разделенной на двоих боли. И того, что невинный человек был вынужден расплачиваться за его ошибки. Впервые в жизни Эйзенхарт понял, почему Ворона боятся. Не потому, что он был предвестником несчастья. А потому что никто не мог предугадать, что придет в голову несносной Птице в следующий момент.

— Но при чем здесь я? — почти жалобно спросил он. — Это ведь был дар миссис Сары, как он мог связать вас со мной? Скорее уж тогда с ней…

— Ради Духов! Возьмите наконец ответственность за то, кто вы есть! Неужели вы думаете, что если бы вы не нарушили ход событий, я когда-нибудь оказалась бы в Вороньем таборе? Думаете, это миссис Саре Ворон одолжение делал? Как бы не так! Вы решили изменить мою судьбу, вам была нужна его помощь, вы поставили эту проклятую метку, миссис Сара была всего лишь вашим прокси. Так примите же наконец ваш собственный дар — и его последствия!

Оказалось, что леди Эвелин умеет сердиться. За те немногие встречи, Эйзенхарт успел удивиться ее самообладанию: леди могла возмущаться, могла бояться его, но делала это… словно вполсилы. Понарошку. Не всерьез. Слишком спокойными были ее глаза в те моменты, просчитывающими ситуацию и отходные пути. Даже сегодня, в начале разговора, она не теряла контроля. Поэтому к тому, что его будут отчитывать с таким пылом, Эйзенхарт оказался не готов. А еще — так, словно он сам не понимал своего счастья…

Счастья притягивать к себе неприятности и умереть молодым, видимо.

Никаких других "даров" своего бездушного состояния Эйзенхарт назвать не мог. Судьба, по его мнению, была концепцией абстрактной, и как другие люди могли утверждать, что он может ее изменить, Эйзенхарт не понимал. Любой мог ее изменить! Свернуть направо, а не налево, выбрать кофе вместо чая, послать все и уехать в Новый свет, в конце концов! Как, обладая свободой выбора, кто-то (кроме Воронов, имевших свои, сложные отношения с Судьбой) мог утверждать, что это — судьба, а вон то — нет? Однако, то, с каким жаром леди Эвелин утверждала обратное, заставляло его поверить, что, быть может, ему говорили правду. И она действительно существовала, Лос, Вирд или как там ее еще называли…

— Мне очень жаль. Я не думал…

— Не думали, — холодно подтвердила леди Эвелин. — Вы вообще ни о чем не думали, когда привезли меня в вороний табор.

— Неправда! Я… — Эйзенхарт осекся, вспомнив, что побудило его взять леди Гринберг с собой к Воронам. — Думал не о ваших чувствах. И не о вашей репутации. Вы правы. Вернее, думал, но как-то не так, видимо. Мне жаль, — в его голосе звучало искреннее раскаяние.

— Если жалеете, то лучше исправьте сделанное, — посоветовала она, успокаиваясь после вспышки.

Виктор спрятал лицо в ладонях и покачал головой.

— Вы знаете о моей ситуации. Я… могу не успеть.

— Успеете, — на его плечо легла затянутая в перчатку рука. — Я верю, что успеете. В конце концов, Ворон не стал бы тратить на вас силы, если бы считал, что у вас нет шансов.

Утешение пришло так неожиданно, что Эйзенхарт даже сначала не понял, что это было.

— Он может ошибаться, — глухо возразил он.

— Нет. Разве вы когда-нибудь слышали, чтобы Ворон проигрывал? Так что у вас еще будет время и спасти деву от проклятия, — она усмехнулась уголками рта, — и разгадать это дело. Между прочим, зачем вы меня сюда пригласили? Думаю, с походом в книжный магазин вы бы справились и сами.

— Чтобы извиниться, — под недоверчивым взглядом Эйзенхарт продолжил, — и спросить вас о вчерашнем вечере. Док хороший человек, но мыслит исключительно стереотипами. Поэтому хотелось бы знать, как вам понравился мистер Грей.

— О, он очарователен, — увидев вытянувшееся лицо детектива, леди Эвелин добавила: — Для психопата, разумеется.