Алиса Дорн - Рози и тамариск

• Название: Рози и тамариск
• Автор: Алиса Дорн
• Жанр: Фэнтези

Весна. Пора любви и… смерти. Два самоубийства за три дня — неслыханное дело для тихого Гетценбурга! Совпадение? Едва ли, считает детектив Эйзенхарт. Чтобы понять, что связывало погибших девушек, он обращается за помощью к хорошо знакомой с высшим светом леди Гринберг, однако каждый ответ вызывает еще больше вопросов. Кому мешает Александр Грей? Кто присылает Эйзенхарту цветы перед каждым "самоубийством"? И, наконец, кого неизвестный выберет на роль следующей жертвы?

История третья, в которой высший свет Гетценбурга поражает странная эпидемия самоубийств, а детективу Эйзенхарту и доктору нужно разгадать язык цветов прежде, чем следующей жертвой окажется их знакомая.

---

Леди Эвелин, вопреки этикету и народному поверью, гласящему, что женщины не способны собраться вовремя, особенно если речь идет о светском мероприятии, уже ждала нас у ворот, нетерпеливо затягиваясь сигаретой. Увидев кэб, она поспешно придавила ее каблуком.

— Доктор! — при виде меня улыбка на ее лице погасла, но спустя мгновение вернулась вновь. — Какая неожиданность.

Было понятно, что в этот вечер она ожидала не меня, и все же это обстоятельство меня слегка кольнуло. Я пробормотал свои извинения по поводу отсутствия Эйзенхарта, но леди Эвелин только равнодушно от них отмахнулась.

— Ему же хуже, — беззлобно заявила она. — Пусть работает, пока мы с вами приятно проводим время. Но прежде чем я обо всем забуду и утащу вас на танцпол, расскажите, кто так заинтересовал детектива Эйзенхарта? У меня, конечно, есть кое-какие догадки, но…

На пересказ дела много времени не потребовалось, ровно столько, сколько было необходимо, чтобы добраться по мосту до правого берега и проехать тройку кварталов.

— Я немного знаю его, — произнесла леди Эвелин, когда мы подъезжали к клубу. — Не лично, нет. Мистер Грей был помолвлен с сестрой одной моей знакомой. К тому же, он близкий друг брата еще одной моей знакомой, благодаря которой мы сегодня получили приглашения, поэтому я о нем наслышана. Вам будет непросто получить от него необходимые сведения… — от радостного предвкушения в ее настроении не осталось и следы; теперь леди пребывала в задумчивости.

Мы разделились у гардеробных, а когда вновь встретились в холле, она окинула меня придирчивым взглядом.

— Я выгляжу настолько неприлично? — пошутил я.

— Напротив. Слишком прилично, — леди тяжело вздохнула. — А в обществе, к которому мы направляемся, это сейчас не в моде. Подойдите-ка сюда.

Привстав на цыпочки, она взлохматила мои волосы и развязала бабочку. Потом расстегнула смокинг и, не удовлетворившись этим, верхнюю пуговицу рубашки.

— Чего-то не хватает… — пробормотала она.

Прежде чем я успел сообразить, что она собиралась сделать, леди Эвелин стащила с моего носа очки и спрятала к себе в сумочку.

— Получите, когда все закончится, — отрезала она в ответ на мое возмущенное восклицание. — Готовы?

Последний вопрос она скорее адресовала себе самой. С заметным промедлением переступив порог, она расправила плечи и просунула руку мне под локоть.

По мере продвижения по залу я замечал все больше взглядов, неприкрытых, полных осуждения и жадного любопытства, которые бросали в нашу сторону. Сначала я подумал, что причина их во мне, однако вскоре понял, что все они предназначались леди Эвелин.

Определенно, дело было не в ее внешнем виде. Моя спутница была одета неброско, если не сказать просто. Черное, расшитое кристаллами платье скрывал чехол из темно-синего шифона, создавая иллюзию звездного неба на экваторе. Его длина могла еще показаться шокирующей в некоторых областях империи, однако в противовес открытым ногам платье полностью скрывало руки и плечи. Из украшений леди Эвелин выбрала только диадему с иолитами, в отличие от некоторых дам, надевших на себя все содержимое своей ювелирной шкатулки. Тщетно пытаясь понять, чем было вызвано такое отношение, я обратился к леди.

— Вы здесь ни при чем, — отвернувшись, проговорила леди Эвелин. По ее напряженной спине было ясно, что тема ей неприятна. — Дело во мне. Со смерти Ульриха прошло только пять месяцев, и даже после траура я не должна была сразу приводить в общество незнакомца. Скандал! — она горько усмехнулась. — Так что потерпите, если можете. Всего один вечер…

У меня пересохло в горле. Разумеется! Потеряв полгода назад жениха, пусть даже и фиктивного, леди Эвелин до сегодняшнего дня, согласно обычаям, не появлялась в обществе, и тут такой faux pas [4] — по вине Эйзенхарта, не соизволившего подумать, какой урон репутации леди нанесет его просьба.

— Духи его забери! — вырвалось у меня. — Мне очень жаль. Я уверен, Эйзенхарт не знал, иначе бы ни в коем случае к вам не обратился…

Леди Эвелин резко развернулась. Серые глаза внимательно посмотрели на меня, ища насмешку.

— Вы очень хороший друг, — заключила она, не найдя ни намека на то, что я говорил неискренне. — Всегда верите в лучшее, когда дело касается детектива Эйзенхарта, верно? Ему с вами повезло. Хотела бы я иметь такого верного друга, как вы… — добавила она с внезапной тоской в голосе, прекрасно знакомой мне.

— В таком случае, считайте, что ваше желание исполнилось, — я ободряюще сжал ее ладонь.

И снова пристальный взгляд ее глаз изучил мое лицо в поисках фальши.

— Спасибо, — леди Эвелин сжала мою ладонь в ответ. — Я это очень ценю. Хотя, — добавила она шутливым тоном, — на вашем месте я бы еще раз обдумала ваше предложение. Вы обнаружите, что я обладаю весьма тяжелым характером: я никогда не сближаюсь с теми, кто мне безразличен, и никогда не пытаюсь понравиться тем, кто вызывает у меня симпатию.

— Тогда я должен быть польщен, потому что за время нашего знакомства у меня ни разу не возникло ощущения, что вы пытаетесь меня к себе расположить, — в тон ей ответил я и спросил. — На правах друга, могу я задать вам бестактный вопрос? Почему вы в таком случае согласились помочь Эйзенхарту?

— Потому что он попросил, — ее ответ был прост, но от этого то, что скрывалось за ее словами, было не менее опасно.

— Вы… я прошу прощения, возможно, мне показалось, но… вы испытываете к нему чувства?

В окружавшей нас обстановке вопрос прозвучал настолько глупо и старомодно, что моя собеседница не сдержалась и фыркнула от смеха.

— Это так заметно? — покосилась на меня леди Эвелин. — Я люблю его.

Три обычных слова. Если бы их произнесла любая другая девушка, я был бы спокоен, списав их на свойственную юности романтичность. Но леди Эвелин была совершенно серьезна, и до сих пор у меня еще не было ни одного повода упрекнуть ее в легкомыслии.

Ее ответ прозвучал как гром среди ясного неба. Многое, если не все, встало на свои места. На секунду взмолившись Духам, я понадеялся, что Эйзенхарт не осознавал этого, когда пользовался расположением леди, раз за разом требуя ее помощи, понимая, что она не откажет, даже если его просьбы будут ей в тягость.

— Вы же видели его от силы дважды! — попытался я воззвать к ее здравому смыслу, тем не менее, осознавая тщетность своих стараний.

— Трижды, — педантично поправила меня леди и улыбнулась, как мне показалось, слегка грустно. — Только это ничего не меняет. Лос.

Судьба, вспомнил я, как местные жители называли Вирд. А еще — жребий, зачастую непосильный.

— Зная моего кузена, я обязан сказать вам, что ваши чувства могут быть не взаимны, — счел я необходимым ее предупредить.

Она равнодушно пожала плечами.

— Любовь редко бывает абсолютно взаимной, доктор. В отношениях всегда кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить, кто-то целует, а кто-то подставляет для поцелуя щеку… Не переживайте за меня. Я сказала, что люблю его — это судьба, и тут уже ничего не поделать. Но это не значит, что я так беспомощна перед ним, как вы думаете, и буду страдать от его невнимания, — усмехнувшись, леди Эвелин потянула меня за локоть. — Пойдемте! У нас еще важное задание, если вы не забыли.

В недоброжелательно настроенной к леди Гринберг толпе все-таки нашелся как минимум один человек, которого не волновало соблюдение декорума. Словно из ниоткуда на нашем пути возникла очаровательная рыжеволосая особа в огненно-ярком платье, открывающем великолепные ножки.

— Эви! — радостно воскликнула она, чмокая воздух возле щеки подруги. — Я так рада, что ты наконец пришла! Пойдем, я провожу тебя к нашей компании. А это кто?

Леди Эвелин, со снисходительной, хотя и нежной улыбкой поприветствовавшая знакомую, решила нас познакомить.

— Поппи, позволь представить тебе сэра Роберта Альтманна, друга… семьи, — я обратил внимание как на то, что леди Эвелин решила опустить мое звание, так и на заминку, возникшую при именовании моей роли на этом вечере. — Он недавно приехал в город из колоний. Роберт, — леди Эвелин вновь запнулась на имени, — позвольте познакомить вас с леди Амарантин Мерц.

Второй раз за вечер привлекательная девушка решила со всей придирчивостью рассмотреть мой облик. Я ответил тем же, особенно задержавшись глазами на восхитительных волосах цвета красного дерева и павлиньих перьях в них.

— Для друзей просто Поппи, — леди Мерц улыбнулась, видимо, довольная увиденным, и протянула мне руку для поцелуя. — Однако пойдемте, нас уже заждались!

— А вы ей понравились, — шепотом заметила леди Эвелин, пока ее подруга отвлеклась по пути, встретив еще одну группу знакомых.

Я обернулся: в серых глазах плясали озорные искорки.

— Это плохо?

— Отчего же? Только будьте осторожнее, доктор, иначе вам придется переживать уже о своем сердце. Поппи, она… как это говорят? — леди Эвелин замялась в поисках нужного слова. — Поматросит и бросит?