Уилбур Смит - Свирепая справедливость

• Название: Свирепая справедливость
• Автор: Уилбур Смит
• Жанр: Научная Фантастика

---

Впереди в свете фар показались предупредительные огни перекрестка, машина пошла медленнее, женщина включила сигнал левого поворота. Свет упал на дорожный знак, и Питер увидел, что они двинулись в сторону Иерихона, отворачивая от Мертвого моря и направляясь в долину Иордана к Галилее на севере.

Над горными вершинами за долиной медленно поднялись бычьи рога новой луны, стало видно окружающую пустыню.

Снова женщина замедлила скорость, на этот раз в самом Иерихоне, старейшем населенном пункте планеты: свыше шести тысяч лет люди живут здесь, и их отбросы подняли город на сотни футов над уровнем пустыни. Археологи уже раскопали обрушившиеся стены, которые упали при звуках боевых труб Иисуса Навина.

"Ну и штука, - улыбнулся про себя Питер в темноте. - Не хуже атомной бомбы".

Выехав из города, машина свернула с главной дороги. Теперь она шла по узкой вспомогательной дороге между многочисленными тесно расположенными сооружениями: киосками сувениров, арабскими кафе, лавками торговцев древностями; поверхность неровная, и машина шла медленно.

По-прежнему не очень быстро они поднялись на холмы, и на вершине женщина повернула на грязную тропу. Тонкая тальковая пыль заполнила машину, и Питер чихнул.

Полимили спустя показался щит на подмостках, преграждавший поворот направо.

"Военная зона, - было написано на нем. - Проезд дальше запрещен".

Женщине пришлось прижаться к самой скале, чтобы объехать этот щит; никакие часовые их не остановили.

Неожиданно Питер увидел большой черный утес, встающий прямо перед ним в звездной ночи и закрывающий половину неба.

Что-то ожило в его памяти: высокий утес над Иерихоном, выходящий на долину Мертвого моря; конечно - он сразу вспомнил: сцена последнего искушения Христа. Как это у Матфея? Питер вспомнил точную цитату:

Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их...

Неужели Калиф сознательно выбрал это место из-за этой мистической ассоциации? И это часть того квазирелигиозного представления, которое сложилось у Калифа о себе самом?

Ангелам своим заповедаю о Тебе, и на руках понесут Тебя...

Неужели Калиф видит себя наследником абсолютной власти над всеми земными царствами, той власти, которую в древних хрониках называют "шестым порядком ангелов"?

Питер почувствовал, что дух его дрогнул перед лицом такого грандиозного безумия, громадного и грозного видения, рядом с которым он показался себе незначительным и слабым. Страх охватил его, как сеть гладиатора, ослабил его решительность, лишил сил. Он молча сражался с ним, пытался высвободиться из сети, прежде чем она доставит его, беспомощного, во власть Калифа.

Женщина резко остановила машину, повернулась и включила свет внутри. Несколько мгновений молча смотрела на него. Показалось ли ему или действительно на ее старом нкрасивом лице промелькнула жалость?

- Здесь, - негромко сказала она.

Питер достал бумажник из кармана пиджака.

- Нет, - она покачала головой. - Вы мне ничего не должны.

- Тода раба, - поблагодарил ее Питер на ломаном иврите и открыл дверцу.

Воздух пустыни неподвижен и холоден, низкие колючие кустарники пахли шалфеем.

- Шалом, - сказала ему женщина в открытое окно и резко развернула машину. Свет фар упал на рощу финиковых пальм впереди, потом снова ушел в пустыню. Небольшая машина набрала скорость и двинулась по извилистой дороге назад, туда, откуда они прибыли.

Питер повернулся к ней спиной, позволяя своим глазам привыкнуть к слабому освещению рогатой луны и белому блеску пустынных звезд.

Через несколько минут он двинулся по тропе через пальмовую рощу. Здесь пахло дымом от костров, меж деревьев висел голубоватый туман.

Где-то в глубине рощи жалобно заблеяла коза, послышался плач ребенка - должно быть, лагерь бедуинов в оазисе. Он пошел в ту сторону и неожиданно оказался на открытой поляне, окруженной пальмами. Земля здесь утоптана копытами множества животных, Питер слегка споткнулся, но тут же восстановил равновесие.

В центре поляны каменный парапет вокруг глубокого колодца с пресной водой. Над парапетом примитивный блок и еще один темный предмет, который Питер сразу не узнал, темный и бесформенный, он находился на самом парапете.

Питер осторожно двинуля к нему и почувствовал, как сердце его подпрыгнуло: предмет пошевелился.

Человек, в длинной просторной одежде, касающейся песчаной почвы; казалось, он плывет в темноте.

Фигура сделала несколько шагов, и Питер увидел, что голову ее покрывает монашеский капюшон из той же темной шерсти, и лицо не видно в темноте.

- Кто ты? - спросил Питер, и голос резанул его собственный слух. Монах не ответил, он высвободил одну руку из-под широкого рукава и поманил, потом повернулся и пошел по тропе в пальмовую рощу.

Питер пошел за ним; ему пришлось идти быстро, чтобы не потерять монаха из виду. Легкие городские туфли не предназначены для ходьбы по песку и каменным обломкам.

Они вышли из рощи, и прямо перед ними, менее чем в четверти мили, оказался утес, подобный черному каменному водопаду.

Монах вел его по грубой, но хорошо утоптанной тропе, и хотя Питер пытался сократить расстояние между ними, он понял, что для этого ему пришлось бы бежать: монах под своей просторной рясой казался полным и неповоротливым, однако двигался легко и быстро.

Они достигли утеса, тропа зигзагами начала подниматься под таким углом, что Питеру пришлось наклониться вперед. Поверхность покрыта глинистым сланцем и сухой землей, тропа все круче. Потом нога ощутила камень: пошли изношенные ступени в скале.

С одной стороны вниз уходила пропасть, с другой словно давила стена утеса, прижимая Питера к краю.

А монах все время шел впереди, неустающий и быстрый, шагал он по древним ступеням тихо, и не слышно было звуков тяжелого дыхания. Питер подумал, что человек с такой выносливостью и массой должен быть необыкновенно силен. Двигается он не так, как божий человек, привыкший к молитвам. В нем уравновешенность и напряженность бойца, неосознанная гордость и сила воина. У Калифа все не таково, каким кажется, подумал Питер.

Они поднимались все выше, и панорама внизу становилась все величественнее, огромная протяженность пустыни и гор с огромным щитом Мертвого моря, блестящего серебром при свете звезд.

"Все царства мира и слава их..." - подумал Питер.

Ни разу за время подъема они не останавливались передохнуть. Высоко ли они, подумал Питер. Тысяча футов? Может, полторы тысячи? Сам он дышал глубоко и ровно, совсем еще не устал, и легкий пот, выступивший на лбу, остывал на прохладном ночном возухе.

Что-то показалось ему знакомым, и он принюхался к легкому запаху. Не очень ясно, но раз или два во время подъема он уловил этот запах.

Питер обладал обостренным обонянием, присущим некурящим людям, запахи и ароматы всегда имели для него особое значение. А этот запах важен, но он не мог точно вспомнить его. Это его беспокоило, но вскоре слабый аромат поглотили более мощные запахи - запахи множества людей.

Дых кухонных костров, запахи пищи и легкая вонь разложения и примитивной канализации.

Давным-давно он видел фотоснимок древнего монастыря, построенного на вершине величественного утеса; вершину скалы покрывали пещеры и подземные кельи, над ними возвышались каменные стены, построенные людьми, умершими тысячи лет назад.

Но когда они преодолевали последнюю сотню футов крутого подъема, ускользающий запах продолжал тревожить Питера. Они неожиданно оказались у подножия каменной башни и мощной крепостной стены, в которую была вделана тяжелая бревенчатая дверь двенадцати футов высотой, усаженная металлическими остриями.

При их приближении дверь распахнулась. Показался узкий каменный коридор, освещенный единственной лампой в нише.

Питер прошел в ворота, и с обеих сторон к нему приблизились еще две фигуры; он инстинктивно занял оборонительную стойку, но тут же спохватился и стоял спокойно, с поднятыми руками, пока его тщательно обыскивали в поисках оружия.

Оба человека одеты в боевые цельные комбинезоны, у обоих ботинки парашютистов. Головы прикрыты шерстяными шарфами; шарф обматывает рот и нос, видны только глаза. У каждого вездесущий автомат "узи", заряженный, со взведенным курком.

Наконец они, удовлетворенные, отступили, и монах повел Питера через лабиринт узких коридоров. Где-то слышались звуки службы, резкий голоса читающих молитвы на греческом. Эти звуки а запах горящего ладана становились все сильнее, и наконец монах ввел Питера в огромную тускло освещенную церковь, вырубленную в скале утеса.

В полутьме на деревянных скамьях неподвижно сидели ряды греческих монахов, похожих на мумии. Их древние лица были прикрыты густыми черными бородами. Только глаза блестели. как камни и драгоценные металлы, украшавшие иконы на стенах.