Патрик О’Брайан - Остров Отчаяния

• Название: Остров Отчаяния
• Автор: Патрик О’Брайан
• Жанр: Морские приключения

В пятой книге остросюжетной саги о приключениях Джека Обри и Стивена Мэтьюрина H.M.S Leopard под командованием капитана Джека Обри должен доставить партию каторжников в Австралийские колонии Британии.

Перевод: Дм. Залкинд, Евгений, редактура: Александр Яковлев

---

— Разве я уже не ел бифштекс? — спросил он, увидев перед собой новую кастрюлю с подогревом.

— Только один, маленький, сэр, — Люси положила еще один на его тарелку.

— Миссис Броуд говорит, что нет ничего лучше бифштекса для улучшения крови. Но его обязательно надо есть, пока горячий.

Люси говорила вежливо, но твердо, как с человеком слегка не в себе, ибо они с миссис Броуд знали, что он ничего не ел в поездке, не ужинал и не завтракал, да еще и спать лег в сырой рубашке.

Вгрызаясь в гренки с мармеладом, Стивен разнес в пух доводы Меллоуза снизу доверху, и, заметив, с каким негодованием рука его подчеркивает предложения с пустопорожней болтовней, сделал вывод: «Я пока еще не умер.»

— Сэр Джозеф Блэйн хочет увидеться с вами, сэр, если вы не заняты, — миссис Броуд лучилась довольством, что у ее постояльца столь респектабельные друзья.

Стивен поднялся, придвинул к камину стул для сэра Джозефа, и предложил ему кофе.

— Вы ведь от адмирала, полагаю?

— Да, но надеюсь, что я явился в роли миротворца. Дорогой мой Мэтьюрин, вы не слишком сурово с ним обошлись?

— О да, — отозвался Стивен, и был бы счастлив обойтись с ним еще суровее — где и как он пожелает. Я полагал, что встречу его секундантов сразу по возвращении, но, возможно, он оказался таким трусом, что захотел посадить меня под арест. Это бы меня не удивило, я слышал, как он орал что-то в этом роде.

— В его состоянии это было естественно. Он, вероятно, более подходит для физической, чем для интеллектуальной стороны своих обязанностей, и, как вы знаете, задумано было, что к последней его и не подпустят…

— И о чем же думал мистер Уоррен, поручая ему подобные дела? Извините, я вас перебил…

— Он болен! Он неожиданно заболел, да так, что вы бы его и не узнали!

— Что с ним?

— Удар. Сильнейший паралич. Его прачка (у него кабинет в Замке), нашла его внизу лестницы. Речь потеряна, правые рука и нога парализованы. Ему пустили кровь, но слишком поздно. Говорят, надежды мало.

Оба соболезновали мистеру Уоррену, своему надежному, пусть и невыдающемуся коллеге, но в данный момент, однако, оба понимали, что его удар — это усиление позиций адмирала Сайврайта.

После паузы сэр Джозеф продолжил:

— Просто счастье, что я вошел в Адмиралтейство именно в тот момент: а я забыл сказать вам, что Общество Энтомологии устраивает внеочередное заседание нынче вечером. Адмирала я застал в невообразимом гневе, а оставил спокойным, и как это ни невообразимо для человека его звания, почти признавшим свою ошибку.

Я объяснил ему, что, во-первых, вы наш абсолютно добровольный сотрудник, и уж никак не его подчиненный по службе в нашем подразделении, что ваша самоотверженная работа, выполняемая с большим риском для жизни, позволяет нам достигать удивительных результатов — я перечислил ему несколько, а заодно несколько полученных вами ран.

Я заявил, что миссис Виллерс — дама из весьма уважаемой семьи с большими связями и объект вашего … — он поколебался, встревожено взглянул в ничего не выражающее лицо Стивена, — глубочайшего уважения и восхищения в течении многих лет, а вовсе не новая знакомая, как он думал. Что лорд Мелвилл заявлял, что вы один в любой день стоите линейного корабля — сравнение, которое я бы оспорил — ни один линейный корабль, даже первого ранга, не смог бы преподнести нам испанский флот с золотом в четвертом году. И если Сайврайт неосторожным разговором об этом нелегком деле оскорбил вас так, что вы откажетесь от дальнейшей службы, то, несомненно, Первый Лорд потребует отчета, каковой пройдет через мои руки. Между нами, моя отставка в итоге оказалась фиктивной, в должности советника я каждую неделю участвую в совещаниях, и были завуалированные предложения принять отдел с весьма широкими полномочиями — и Сайврайт об этом наслышан. Так что, если желаете, он готов принести извинения.

— Нет, нет. У меня нет желания унижать его, да это и неразумно. Но изображать сердечность при встречах с ним мне будет нелегко.

— То есть, вы не уходите? Вы не покинете нас? — сэр Джозеф сжал руку Стивена и потряс ее. — Очень рад! Это по нашему, Мэтьюрин!

— Нет, не ухожу. Но, как вам прекрасно известно, наша работа не может выполняться без абсолютного взаимопонимания. Как долго адмирал пробудет с нами?

Сэр Джозеф был откровенен:

— Добрую часть года. Если я не утоплю его раньше.

Стивен кивнул, и, после паузы, заметил:

— Ну и, конечно, меня обозлила эта неуклюжая попытка манипулирования: тупой «сапог» убаюкивает предполагаемого двойного агента, рассказывая ему о предпринимаемых шагах, бог ты мой! И я должен был проглотить эту чушь вместе с нарочитым вздором — да это бы не обмануло и мальчишку умеренных умственных способностей! Он ведь сам все это устроил, в меру своего разумения, да? А ссылка на коллег из Министерства — это такой примитивный флотский трюк, верно?

Сэр Джозеф кивнул с тяжелым вздохом.

— Ну конечно, я должен был бы догадаться сразу. Непостижимо, где были мои мозги?! Впрочем, они блуждают где-то уже давно… Взять эту непростительную ошибку с сообщениями Гомеса.

Стивен оставил его в почтовой карете, и этот случай был прекрасно известен сэру Джозефу: классический ляп утомленного перегруженного агента.

— Ну, их же нашли в течении суток, конверты были нетронуты — попытался успокоить Стивена сэр Джозеф. — Никакой беды не приключилось. Но вы и правда не в форме. Я говорил бедняге Уоррену, что вояж в Виго сразу после Парижа — это слишком для человеческих сил. Дорогой мой Мэтьюрин, вы утомлены, вы должны простить меня за эти слова, но вы действительно переутомились. Как ваш друг, я вижу вас лучше, чем вы сами. Ваше лицо заострилось, глаза запали, цвет кожи нездоровый. Хотел бы дать вам совет, как врач.

— Ну конечно, — Стивен прощупал свою печень, — не стоит игнорировать свое здоровье. Я бы никогда не сорвался на адмирала, владей я собой в должной степени. Я сейчас принимаю курс лекарства, позволяющего мне как-то перебиваться со дня на день — но ведь это средство сродни Иуде, и, хотя я могу остановиться, когда пожелаю, оно может сыграть со мной дурную шутку. Подозреваю, что именно оно ослабило мой разум в том случае, когда я потерял своего пациента, и это тяжко гнетет меня.

Стивен редко доверялся кому-либо, но к сэру Джозефу он испытывал большую симпатию и не меньшее уважение, и сейчас, терзаемый душевной болью, он спросил:

— Скажите, Блэйн, насколько Дайана Виллерс вовлечена в это дело? Вы знаете, как для меня это важно…, вы знаете почему…

— Хотелось бы мне дать простой и ясный ответ, но, говоря по чести, я могу лишь изложить свои впечатления. Я думаю, миссис Воган в большой степени навязала ей это дело, но миссис Виллерс — не дура, а тайная любовная переписка редко имеет форму полноформатного документа в сорок страниц. Да и поспешный отъезд: скачка четверо суток напролет до Бристоля, шестивесельная шлюпка и двадцать фунтов, обещанные гребцам, если догонят «Сан-Суси», уже поймавшую ветер в проливе Ланди… Это добавляет цветов в картину с нечистой совестью.

Правда, я склонен связывать спешку с мистером Джонсоном, таким образом, это чисто личные мотивы. Хотя, будучи американцем, он не может не интересоваться информацией, весьма ценной для его страны. Мы не обнаружили никакой связи между ним и миссис Воган, кроме общей знакомой — миссис Виллерс, и, конечно, американских интересов. Ведь, в любом случае, в выигрыше от этой деятельности Соединенные Штаты, не Франция. Миссис Воган — это их Эфра Бен. Да, Эфра Бен.

— Это распутница прошлого века, писавшая пьесы?

— Нет-нет, Мэтьюрин, вы не о том, — сэр Джозеф был доволен, — вы совершаете распространенную ошибку. Что до ее морали, тут мне сказать нечего, но она была первым и выдающимся среди агентов нашей разведки. Я держал в руках несколько ее сообщений из Антверпена как раз на неделе, когда мы разгребали бумаги Тайного Совета, и они великолепны, Мэтьюрин, просто великолепны! Вообще, красивая женщина с острым умом в разведке незаменима. Она ведь сообщила, что Де Рюйтер собирается сжечь наш флот. Правда, ничего так и не было сделано, и корабли сожгли, но сообщение — просто образец отличной работы. Да, да.

Последовала долгая пауза, во время которой Стивен разглядывал сэра Джозефа, задумчиво уставившегося на огонь. Лицо Блэйна, приятное и добродушное, напоминало скорее деревенского джентльмена, чем чиновника, проведшего за письменным столом большую часть своей жизни. На лице бродила дружеская улыбка, но для Стивена было очевидно, что где-то в глубинах разума собеседника формируется мысль: «Если Мэтьюрин становится бесполезен, лучше бы избавиться от него, пока он не совершил ошибку, которая дорого обойдется.»

Мысль, несомненно, была обставлена приличествующими сожалениями, дружескими и гуманными, а также благодарностями, и, возможно, содержала пункт, что если вдруг Мэтьюрин поправится, то его с его возможностями, его связями и его несравненным знанием ситуации вполне можно будет вернуть на службу… Но в данных обстоятельствах, из-за многих факторов (в число которых входит и позиция Адмиралтейства) мысль об избавлении от становящегося опасным агента, даже и без оговорок, была бы разумной и уместной для официальной части натуры сэра Джозефа. У хорошо устроенной разведки всегда есть система избавления от тех, чьи лучшие дни миновали, кто оступился — и все еще слишком много знает: либо живодерня той или иной степени жестокости (в зависимости от склонностей шефа), либо временное заточение.