Олег Смыслов - Забытые герои войны

• Название: Забытые герои войны
• Автор: Олег Смыслов
• Жанр: Военная история
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-1894-9

Новая книга Олега Смыслова рассказывает о малоизвестных страницах Великой Отечественной войны, о людях и событиях нашей истории. Среди героев этой книги генералы и офицеры, солдаты и моряки — все те, кто приближал победу в войне. Автор не обошел своим вниманием и трагические послевоенные будни инвалидов войны.

---

К слову сказать, летом 1941 года вермахт оборудовал всего один лагерь для офицеров Красной армии на территории рейха. Он размещался в районе полигона Хаммельбург в Нижней Франкии к северу от Вюрцбурга, где уже во время Первой мировой войны находился лагерь для военнопленных.

Предположительно во второй половине июля 1941 года в этот лагерь прибыли первые эшелоны пленных. Численный состав там рос быстро: 10 августа в Хаммельбурге находилось 4753 офицера. Поскольку осенью 1941 года среди советских военнопленных разразилась эпидемия сыпного тифа и большинство лагерей было поставлено на карантин, Хаммельбург закрыли. Только с апреля 1942 года туда опять стали прибывать эшелоны с пленными.

В середине августа 1941 года в Хаммельбург прибыла группа сотрудников тайной государственной полиции (гестапо) для того, чтобы выявить среди пленных так называемых «особо опасных элементов» (политработников, интеллигентов и евреев). До лета 1942 года было выявлено и расстреляно в концлагере Дахау не менее 1100 офицеров.

В общей сложности в этом лагере было зарегистрировано 18 000 советских офицеров.

По воспоминаниям одного из советских военнопленных офицеров, в центре Офлага «находилось десятка полтора двухэтажных кирпичных казарм, складов, конюшен и административных зданий, а во все стороны расползались улицы стандартных деревянных, в основном трехкомнатных, бараков. Лагерь был разделен на 9 блоков, из них 3 русских. С прибытием нашей группы население этих русских блоков стало около четырех тысяч человек. Все три русских блока и один блок, где находились казармы немецких солдат охраны, были по одну сторону центральной части, а по другую был лагерь английских, канадских и американских пленных офицеров. Эти блоки были совершенно изолированы…»

В этом лагере немцы пытались использовать и профессиональные знания советских командиров. Например, там был создан военно-исторический кабинет, который возглавлял полковник Захаров. В работе кабинета также участвовали комбриг М.В. Богданов, комбриг А.Н. Севастьянов, полковник Н.С. Шатов, подполковник Г.С. Васильев и еще до 20 полковников и подполковников. Кабинет просуществовал до весны 1943 года, а затем был переведен в Нюрберг. Все участвующие в его работе находились на особом довольствии и получали особый паек.

«С июня 1942 г. всех пленных офицеров Красной армии от младшего лейтенанта до полковника включительно, имевших гражданские специальности, стали отправлять на работу в военную промышленность. Из Офлага Хаммельбург многих офицеров отправляли на авиазаводы «Мессершмитт» в Регенсбурге. В марте 1943 г. на заводе работали две тысячи советских военнопленных офицеров. Примерно треть из них — военнослужащие ВВС Красной армии, в основном авиатехники. Остальные две трети — из разных родов войск, офицеры, призванные из запаса, имевшие среднее или высшее техническое образование».

Петр Михайлович до своего освобождения в мае 1945-го работал в рабочей команде грузчиком на элеваторе. Как он сам напишет впоследствии: «Это были страшные годы…» Но он выдержал с честью и их, потому что сравнительно легко прошел фильтрацию, был восстановлен в звании майора и уже осенью 1945 года получил новое назначение.

«Оно выглядело несколько неожиданным, — подчеркнет в своей книге С. Смирнов. — Этот человек, который только что перенес страшный, истребительный режим гитлеровских лагерей и испытал на себе все бесчеловечные издевательства врага над людьми, оказавшимися в его власти, сейчас был назначен начальником советского лагеря для японских военнопленных в Сибири.

Казалось бы, человек мог ожесточиться там, в плену, и теперь в какой-то мере вымещать все, что он пережил, на прямых союзниках врага. Но Гаврилов… сумел с исключительной гуманностью, образцово поставить дело содержания пленных в лагере. Он предотвратил эпидемию тифа среди японцев, ликвидировал злоупотребления со стороны японских офицеров, через которых снабжались пленные солдаты. Я видел у него документы с выражением благодарности по службе за хорошую постановку дела в лагере.

Однако служить в армии ему пришлось недолго… и он был уволен в отставку, на пенсию. Пенсию ему определили небольшую — в то время бывшим пленным не засчитывали годы войны в срок армейской службы, и жить на эти средства было нелегко».

Да и послевоенная жизнь для Петра Михайловича Гаврилова стала еще одним испытанием на прочность.

Учительница младших классов Альвединской школы Анна Козлова с горечью рассказывала: «Наша первая встреча с Петром Михайловичем состоялась в 1947 году. Послевоенное время было очень тяжелым. Бедность и голод хозяйничали в каждом крестьянском дворе. Петр Гаврилов, встреченный жителями села как враг народа, стал жить в землянке с матерью. Работал пастухом, помогал собирать колхозный картофель. Мы дружили семьями. Он частенько с матерью захаживал к нам в гости, мылись в бане, чаевничали. О войне он говорить не любил. Лишь изредка, после дотошных расспросов, рассказывал, что ему пришлось перенести. Вспоминаю случай. Осень. Идет уборка второго хлеба на колхозных полях. Лошадь тащит за собой телегу, из которой выпадает картофель. Петр Михайлович идет следом и собирает его. А люди, видя это, подкидывают ему еще: мол, «на, ешь, враг народа»! Самые наглые позволяли себе подойти сзади и пнуть его».

Другая жительница села, Анна Богомолова, о Гаврилове вспоминала следующее: «Вернулся он на родину со второй женой Марией. Первую супругу Екатерину Григорьевну и десятилетнего сына Колю он потерял во время бомбежек. Так они и жили в землянке втроем — мать и он с женой. Петра больше всего пугало, что вот-вот за ним прилетит «черный ворон». В 1949 году его вызвали в райцентр к секретарю парткома. «Теперь все кончено, точно заберут», — говорил он. К его удивлению, он был назначен директором кирпичного завода. Проработав в Пестрецах, снова приехал жить в деревню. Через некоторое время Петр уезжает в Казань и возвращается обратно».

В общем, на родине жизнь не сложилась, и пришлось Гаврилову попытать счастья в Краснодаре, где он долго служил в довоенные годы. Именно здесь, отказывая себе во многом, Петр Михайлович построил на окраине города небольшой скромный домик. Именно здесь очень круто изменится и вся его дальнейшая жизнь.

«В БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ ОСТАЕМСЯ НАВСЕГДА»

Письмо бывшего бойца 44-го стрелкового полка А. Бессонова о встрече со своим командиром писатель С. Смирнов получил буквально через неделю и сам тотчас же написал Гаврилову. Он рассказал, как ему пришлось искать его: «Писал, что, по моему мнению, там, в Брестской крепости, он совершил подвиг выдающегося героизма, и я верю — недалеко то время, когда народ узнает об этом подвиге и Родина по достоинству оценит мужество, самоотверженность героя».

А еще через две недели С. Смирнов приехал в Краснодар: «На вокзале вместе с Бессоновым меня встречал Гаврилов. С любопытством вглядывался я в этого человека, о котором столько думал и которого так долго искал. Это был худощавый пожилой человек с несколько изможденным широкоскулым лицом, казавшийся на вид старше своих 55 лет. На нем были старенькая офицерская шинель и ушанка военного образца. Он сразу же повез меня к себе — в маленький саманный домик на дальней окраине Краснодара. Там нас встретила его вторая жена Мария Григорьевна, радушно принявшая меня.

В домике было чисто, аккуратно, но по всему чувствовалось, что хозяева живут далеко не в полном достатке. Этот домик был построен руками самого Гаврилова и его жены, и я догадывался, что им пришлось во многом отказывать себе, чтобы обзавестись своим жильем и кое-каким хозяйством.

Зато гордостью их был большой и заботливо ухоженный виноградник, раскинувшийся около дома. И когда мы сели завтракать, на столе появилось молодое вино собственного изготовления, и, конечно, первый тост был провозглашен за героев Брестской крепости.

А потом мы в течение нескольких дней беседовали с Гавриловым, и я записывал его воспоминания. Он рассказал мне всю историю своей интересной, но нелегкой и сложной жизни».

Сергей Сергеевич Смирнов (1915–1976) лично очень много сделал для увековечения памяти героев войны, а также для восстановления доброго имени бойцов и командиров, попавших в годы войны в плен. Его выступления в печати, на радио и телевидении того времени внесли поистине великий вклад в поиск пропавших в годы войны и ее неизвестных героев. Например, после выхода на радио в 1955 году цикла передач под названием «В поисках героев Брестской крепости» П.М. Гаврилов смог восстановить членство в партии. Следом в Министерстве обороны будет пересмотрен вопрос о его пенсии, которая будет значительно увеличена. А затем Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 января 1957 года за образцовое выполнение воинского долга при обороне Брестской крепости в 1941 году и проявленные при этом мужество и героизм Гаврилову Петру Михайловичу будет присвоено звание Героя Советского Союза. И в этом же 1957 году выйдет книга С. Смирнова «Брестская крепость», за которую автор в 1965 году будет удостоен Ленинской премии и награжден орденом Ленина.