Юрий Поляков - Время прибытия

• Название: Время прибытия
• Автор: Юрий Поляков
• Жанр: Драматургия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-087903-8

В первый том десятитомного собрания сочинений известного русского писателя Юрия Полякова вошли знаменитые «запретные» повести «Сто дней до приказа» (1980) и «ЧП районного масштаба» (1981), а также стихи разных лет, многие из которых публикуются впервые. Специально написанные для этого издания авторские вступительные эссе «Как я был поэтом» и «Как я был колебателем основ» приоткроют читателям тайны творческой лаборатории замечательного художника слова.

---

В старом сквере

В старом сквере,
                    желтом от акаций,
Сладкий ветер наполняет грудь…
Стоило на белый свет рождаться,
Чтобы умереть когда-нибудь?
Ненависть к природе
                          потайная
И надежда:
           «все – не то,
                           что – я»!
Это – детство.
                 Оторопь ночная
И утробный страх небытия.
Время научило мыслить шире.
Я природу понял и простил:
Счастлив тот,
                 кто в ненадежном мире
Радостно и долго прогостил.

Разговор

– Не жизнь – сплошная суета,
Чтоб хлеб сыскать насущный.
Сшибает с ног не клевета,
А шепоток наушный! Любовь
                   (по множеству примет) —
Лишь головокруженье.
И знания по сути нет —
Одни предположенья!
А сердцу не передохнуть,
Пока не изболится…

– А ты видал когда-нибудь
Жизнь из окна больницы?..

В командировке

Бесхитростный гостиничный уют.
На шифоньере —
                   инвентарный номер.
Здесь, чая наливая,
                        намекнут
На комнату,
              где кто-то как-то помер.
Здесь не ищи оставленный дневник
По тумбочкам…
                  Сей этикет старинный
Теперь забыт.
                Ты обнаружишь в них
Обертку мыла,
                 тюбик «Поморина»,
Использованный.
                    Или на стене
Прочтешь душещипательную строчку,
С которою согласен я вполне:
«Как скучно просыпаться в одиночку!»
…Сыграли гимн,
                   а я лежу без сна,
Пугаясь тьмы,
                 своей и заоконной,
И жизнь так одинока,
                          так грустна,
Как эта ночь в гостинице районной!..

* * *

Когда я – очень редко —
заворачиваю в мой
Балакиревский переулок,
заставленный бело-синими
новыми домами,
похожими на литровые пакеты молока, —
я отыскиваю глазами
старенькие, такие щемяще знакомые
деревянные домики,
окруженные выбеленными заборчиками
и старыми тополями,
ветви которых аккуратно ампутированы
во имя чистоты улиц.

Когда я – очень редко —
брожу по моему Балакиревскому переулку,
глубоко вдыхая
металлический запах теплого летнего дождя,
я испытываю странное чувство,
словно мне повстречался давний знакомец,
который с годами не старится почему-то,
а, наоборот, молодеет!

И вот я стою перед ним
и пытаюсь разглядеть
на его непривычно юном лице
милые моему сердцу,
но почти совершенно разгладившиеся
морщины…

Одноклассница

Листья в желтое красятся,
Не заметив тепла…
У моей одноклассницы
Дочка в школу пошла!
Сноп гвоздик полыхающий
И портфель на спине…
Нет, ты, Время, пока еще
Зла не делало мне.
И пока только силою
Наполняли года!
Одноклассница,
                   милая,
Как же ты молода!..

Мысленный эксперимент

Есть люди потрясающей удачи!
Она к ним словно
                     приворожена,
Самой собой: машина,
                           деньги,
                                   дача,
Кинематографичная жена.
Они что хочешь
                   купят, обменяют,
Они с любым начальником на «ты»,
Их женщины такие обнимают,
В которых мы не чаем наготы.
Они всегда улыбчивы и горды,
Для них проблем,
                     как говорится,
                                      нет!
Понадобится —
                душу сплавят черту
За тридцать с чем-то
                        памятных монет!
Они переживут любые бури,
Все потеряют —
                  и опять вернут…
Пожил бы я в такой везучей шкуре!
Из любопытства…
                    Несколько минут…

Наставник

У поэта эстрадная стать
И костюм с золотистым отливом.
Он стихи меня учит писать,
Озираясь зрачком суетливым.
Он листает мой сборник,
                              кривясь,
И, смешно наслаждаясь собою,
Говорит про непрочную связь
Между строчкой моей и судьбою.
Он по столику перстнем стучит
И опять начинает сначала:
Мол, строка у меня не звучит —
Наставляет,
              как жить,
                         чтоб звучала…
Крепко врос он в приятную роль
Златоуста,
             пророка,
                       патрона —
Обветшалой эстрады король,
За ненужностью свергнутый с трона…
Сытый, самовлюбленный осел!..
Но сижу, уважительно стихший:
У него я однажды прочел
Гениальное четверостишье…

Жалоба

Кругом раскисшие сугробы,
С деревьев капает вода…
А как душе хотелось,
                          чтобы
Снег не кончался никогда!
Чтобы холодное светило
И каждый день и целый век
Над синей кромкою всходило
И поджигало чистый снег.
Чтоб я летел
               лыжнею плавной,
Всесильной радостью гоним…
Но вот не совпадают планы
Природы
          с мнением моим!
И потому в округе тает.
Водой заполнилась лыжня.
И в жизни так всегда бывает,
По крайней мере, у меня…

В электричке

Речитативом монотонным
Про долю горькую твердя,
Она влачится по вагонам,
Несет чумазое дитя,
Она бормочет еле-еле,
В глаза стараясь заглянуть:
Мол, погорели,
                  погорели,
Мол, помогите кто-нибудь!
А я читал в одной газете,
Что все как раз наоборот,
Что просто попрошайки эти
Морочат трудовой народ,
Что у такой вот мнимой нищей,
Разобездоленной на вид,
Хранятся на сберкнижке тыщи
И дом —
         дай каждому —
                          стоит,
Что это – просто тунеядцы,
Им только бы урвать свое,
Не смей, товарищ, поддаваться
На их притворное нытье!
Народ наш не возьмешь обманом,
Народ наш вовсе не таков!
…И каждый шарит по карманам,
Сор обдувая с медяков.

Современный спор

Николаю Игнашину

Остепененный врач завелся быстро
И стал кричать,
                   что существует Бог!
В ответ поэт,
               носитель божьей искры,
Его перевоспитывал,
                         как мог.
До хрипоты,
              друг друга обзывая,
Поэт и медик спорили о том:
Что есть душа,
                 и что есть плоть живая,
И что куда девается потом?!
Известно:
           богословие – трясина,
Но никуда не денешься,
                             пока
Порой еще бессильна медицина,
Еще порой
             беспомощна строка!
Врач, убеждая,
                  кофе лил на скатерть.
Поэт был аккуратен и речист…
Двадцатый век:
                   хирург – богоискатель.
Служитель муз – научный атеист!

Атеистические чтения

В какой-то книжке
                      (вспоминать не буду названия)
я как-то прочитал,
Что за измену получил Иуда
По тем годам солидный капитал.
А я-то думал раньше:
                           три десятка
Каких-то там серебряных монет…
И за такой пустяк (подумать гадко!)
Спасителя спровадить на тот свет!
Выходит, что Иуда был не промах.
В предательстве прибыток разглядев,
Он чаял сибаритствовать в хоромах
Под ласками
               древнееврейских дев.
И может быть,
                 благообразно-старый,
Любовью к достоверности горя,
Иуда сочинил бы мемуары —
Евангелие, проще говоря.
А то бы и витийствовал,
                              в запале
Громя корыстолюбие и зло:
Мол, самого чуть было не распяли,
Но вырвался. Считайте – повезло!
А как бы пел он
                   об Отце и Сыне,
О Духе, разумеется, Святом,
Но взял и удавился на осине
Истерзанный позором и стыдом.
Непостижимо сердце человечье:
Предателя замучила вина…
Так не бывает! Тут противоречье,
Которыми вся Библия полна…

Коммуналки

Как много случилось событий
В последнее время.
                        И вот
Кончается век общежитий —
Эпоха комфорта идет!
Из многоячейных и склочных
Своих коммунальных квартир
Мы вырвались в мир крупноблочный,
Отдельный, с удобствами мир!
О, здесь не фанерные стены,
Здесь нет посторонних ушей,
И здесь не кипят
                    после смены
На кухне пятнадцать борщей,
А возле кастрюль не толкутся
Пятнадцать хозяек,
                       как встарь,
И не с кем взбодриться,
                             схлестнуться
За кухонный свой инвентарь…
А раньше:
             и радость, и горе,
И ссора в похмельном чаду —
Все рядышком,
                   все в коридоре —
И зло,
        и добро на виду!
Друзья,
          вы по чести скажите:
Жилищные сбылись мечты —
Теперь вам не жаль общежитий,
Семейственной той тесноты?
Мне жаль…
              Хоть и дни протекают
В комфорте…
               Когда раз в году
Сосед на меня протекает —
Я в гости к соседу иду…

* * *