Иэн Бэнкс - Несущественная деталь

• Название: Несущественная деталь
• Автор: Иэн Бэнкс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-76195-1

Все началось в Реале, где материя еще имеет значение. Все началось с убийства. И не закончится, пока Культура не вступит в войну с самой смертью.

Ледедже Ибрек — одна из интаглиток, ее тело несет на себе след семейного позора, а жизнь принадлежит человеку, чье стремление к власти не имеет границ. Готовая рискнуть всем ради своей свободы, она вынуждена будет заплатить высокую цену за освобождение. Но для этого ей необходимо содействие Культуры.

Дружественная и могущественная цивилизация Культуры готова сделать все возможное, чтобы помочь. Сотрудничая с одним из самых мощных военных кораблей, Ледедже попадает в зону конфликта, но она не уверена, на какой стороне на самом деле находится Культура. Война, жестокая и всеохватывающая, свирепствует внутри Виртуальных миров, в которых обретаются души мертвых. И она готова вырваться в Реал…

Она началась в Реале, и там же она закончится. Она унесет с собой бесчисленное множество жизней и затронет все цивилизации, но в центре схватки находится молодая женщина, чья жажда мести скрывает под собой и другие мотивы.

---

Она полагала, что могла бы избавиться от наркожелез вообще, просто сказать им, чтобы они завяли, растворились в ее теле, но не делала этого. Она знала некоторых людей из Покойни, сделавших это в духе отрицания и аскетизма, который, на ее взгляд, заходил слишком далеко. И кроме того, иметь наркожелезы и не пользоваться ими требовало от тебя больше самодисциплины, чем удалить их и раз и навсегда избавиться от искушения.

То же самое можно было сказать и о ее решении стать бесполой. Она положила руку между ног, нащупала крохотную рассеченную почечку — словно третий забавно расположенный сосок — все, что осталось от ее гениталий. Когда она была моложе, когда ее наркожелезы еще только созревали, она ускоряла приход сна мастурбацией, на розовых отливных волнах которой скатывалась в сон.

Предаваясь этим воспоминаниям, она рассеянно погладила почечку. Теперь она не получала никакого удовольствия, прикасаясь к себе в этом месте, — с таким же успехом она могла ласкать костяшку пальца или мочку уха. Да что там говорить — мочка уха теперь была чувствительнее этого места. Соски у нее уменьшились, груди стали почти плоскими и, как и почечка, утратили чувственность.

Ну, ладно, подумала она, сцепив пальцы на груди, это был ее выбор. Способ убедить самое себя, что ее выбор в пользу Покойни окончательный. На монашеский манер, полагала она. В Покойне было немало монахинь и монахов такого рода И решение это, конечно, всегда можно было переиграть. Она иногда подумывала, не вернуться ли в прежнее состояние, не стать ли снова женщиной. Она по-прежнему всегда думала о себе как о женщине.

Или же она могла стать мужчиной; она сейчас пребывала ровно посредине между двумя этими стандартными полами. Она снова прикоснулась к почечке у нее в паху, которая, как ей казалось, была чем-то средним между крохотным пенисом и оказавшимся не на своем месте соском.

Она снова сцепила руки на груди, вздохнула, повернулась на бок.

— Госпожа Нсокий? — раздался негромкий голос корабля.

— Да.

— Приношу извинения. Я почувствовал, что вы еще не совсем уснули.

— Вы верно почувствовали. И что?

— Ряд моих коллег задают мне вопрос касательно вашего замечания по поводу информирования Особых Обстоятельств о текущем деле. Они хотят знать, это было то, что называется официальное предложение, или просьба.

Она задумалась на секунду, прежде чем ответить.

— Нет, не было, — ответила она.

— Понятно. Спасибо. Это все. Доброй ночи. Хорошего сна.

— Доброй ночи.

Интересно, спросила себя Йайм, озаботится ли корабль когда-нибудь спросить, действительно ли у нее были прежде связи с ОО.

Ее потянуло в Покойню, когда она еще была маленькой девочкой. Серьезной, замкнутой, немного погруженной в себя маленькой девочкой, которую интересовало то мертвое, что она находила в лесу; а еще она любила держать насекомых в террариуме. Серьезная, замкнутая, немного погруженная в себя маленькая девочка, которая знала, что стоит ей захотеть, и она легко может поступить в Особые Обстоятельства, но которая всегда хотела работать в Службе Покойни.

Даже в то время она знала, что Покойня (как Рестория и третья из относительно новых специальных служб Контакта, Нумина, которая имела дело с сублимированными) большинством людей и машин считалась вторичной по отношению к Особым Обстоятельствам.

ОО были вершиной, службой, которая притягивала лучших из лучших в Культуре; в обществе, где почти не было должностей, наделявших индивидуальной властью людей, замещающих эти должности, ОО представляли собой вожделенную цель для тех, кого осенило благословение и проклятие лихорадочного, голодного честолюбия преуспеть в Реале, честолюбия, неутоляемого правдоподобными, но бесконечно искусственными приманками Виртуальной реальности. Если ты и в самом деле хотел утвердить себя, то ты непременно должен был оказаться в ОО.

Даже тогда, еще ребенком, она знала, что особенная, знала, что способна добиться многого из того, чего можно добиться в Культуре. ОО, казалось бы, являются ее очевидной и вожделенной целью. Но она не хотела работать в ОО, она хотела в Покойню — в службу, которая, по всеобщему мнению, уступала ОО. Это суждение было несправедливо.

Тогда-то, давным-давно, она и приняла это решение — ее наркожелезы тогда еще не развились достаточно, чтобы ими можно было пользоваться умело или изощренно, она сама тогда еще не созрела сексуально.

Она училась, тренировалась, узнавала, у нее росло невральное кружево; она подала заявление в Контакт, была принята, старательно и творчески искала свое место в Контакте и все это время ждала приглашения из ОО.

Приглашение пришло, и она отклонила его, а присоединилась к другому эксклюзивному клубу, на много порядков менее знаменитому, чем элитарный из элитарных, каким были ОО.

Она сразу же подала заявление в Покойню, объяснила свою мотивацию и была быстро принята. Она стала сокращать использование наркожелез и замедлила изменения своего тела с целью обретения бесполости. Она также прекратила пользоваться невральным кружевом, начав еще более длительный процесс, который закончился тем, что биохимические следы этого устройства стали постепенно сходить на нет и в конечном счете исчезли полностью; минерал и металлы, составлявшие большую часть неврального кружева, медленно растворились в ее теле. Последние несколько частичек экзотической материи, содержавшейся в кружеве, год спустя вышли с мочой через бесполую почечку между ее ног.

Она была свободна от ОО, душой и телом в Покойне.

Только все было не так просто. Когда возник вопрос о поступлении в ОО, не было какого-то конкретного момента принятия или отклонения предложения. Сначала ты должна была пройти проверку, выяснялись твои намерения, взвешивались твои мотивации; поначалу это делалось посредством внешне безобидных, неформальных разговоров, — нередко с людьми, о принадлежности которых к ОО ты даже не подозревал, — а потом уже в гораздо более формальной обстановке и контексте, в котором интересы ОО проявлялись со всей очевидностью.

И потому в известном смысле ей пришлось лгать, — или, по меньшей мере, конструктивно обманывать, — чтобы получить то, что ей нужно, а нужно ей было официальное приглашение, которое она могла тогда отклонить, но использовать впоследствии, чтобы показать Покойне, что она выбрала ее не как второй вариант, не в утешение несбывшихся надежд, а как организацию, которую она с самого начала ценила выше ОО.

Она в то время старалась подать себя с лучшей стороны, давала ответы, которые казались откровенными и недвусмысленными, когда давались, и только потом, после ее явного запланированного заранее отказа стала ясна степень их лицемерности. Но и при этом она была виновата лишь в степени открытости — ни в чем более, а если судить строго, то в простом обмане.

ОО считали себя выше злопамятности, но явно были разочарованы. Если уж ты дошла до этапа, когда тебя приглашают в ОО, то, значит, ты успела завязать довольно тесные отношения с людьми, которые стали твоими наставниками и друзьями, служа в Контакте, отношения, которые в обычной ситуации должны были бы развиваться, когда ты оказывалась в ОО, и она чувствовала себя виноватой перед этими людьми и перед несколькими корабельными разумами.

Она должным образом извинилась, и извинения были должным образом приняты, но это были самые темные часы, мгновения ее жизни, воспоминания о которых не давали ей уснуть, когда она ложилась спать, или пробуждали ее посреди ночи, и она никак не могла избавиться от ощущения, что это единственное пятно в ее жизни, проступок, грызущее присутствие которого будет досаждать ей всю жизнь.

И хотя она и предвидела это, она, тем не менее, не могла не чувствовать разочарования из-за того, что ее поступок навлек на нее слабое, но бесспорное подозрение, облако которого окутывало ее в Покойне. Если она отказалась от предложения ОО, чтобы заработать репутацию, то не отвергнет ли она из таких же соображений и Покойню? Как можно до конца доверять такому человеку?

А может быть, она так полностью никогда и не отказывалась от ОО? Может быть, Йайм Нсокий оставалась агентом Особых Обстоятельств, только секретным агентом, внедренным в Покойню либо по причинам настолько темным и загадочным, что, пока не наступит какой-нибудь кризис, и не разберешься, либо как некая страховка на случай некоторых обстоятельств, пока еще неопределенных… или даже вообще без всякого ясного мотива, а просто для того, чтобы показать, что ОО это по плечу, что они могут сделать, что захотят?

Тут она просчиталась. Она-то считала, что вся история ее отношений с ОО только докажет, насколько она предана Покойне, а последующее безупречное поведение и примерная служба лишь подтвердят это. Получилось не так. Она для Покойни в большей степени была нужна как символ — который ненавязчиво, но эффективно афишировался — равенства Покойни с ОО, а не действующий агент, которому доверяют целиком и полностью.