Александр Антонов - Монарх от Бога

• Название: Монарх от Бога
• Автор: Александр Антонов
• Издательство: Аст
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035399-5

Новый роман современного писателя-историка Александра Антонова рассказывает о жизни и судьбе византийского императора Константина VIII Багрянородного (905-959).

---

- Белые лебеди - это к счастью, дети.

- Мы с Еленой так и поняли, матушка, - ответил Багрянородный.

На паперти собора Елену и Константина ждали патриарх, митрополиты и епископы. Они окружили жениха и невесту и повели их в храм. В нём собрались сотни горожан. Для жениха и невесты до самого алтаря были расстелены белые ковры из верблюжьей шерсти, и Елена и Константин шли по ним, будто по воздуху, - так лёгок был их шаг. Они слушали божественное пение и ничего вокруг не замечали. Перед глазами у них всё ещё кружили белые лебеди, словно херувимы.

Но вот жених и невеста взошли на амвон, и наступил обряд венчания. Он длился долго. В честь молодых два хора пели псалмы, они пили вино, их помазали миром. Им надевали обручные перстни, их венчали коронами. Они целовались. Елене и Константину казалось, что всё это происходит не с ними и они наблюдают за обрядом со стороны. И всё-таки происходящее оставляло свои следы: то они бледнели, то у Елены на верхней губе появлялась испарина и она краснела. Однако все, кто присутствовал на обряде венчания, смотрели на молодую пару с восторгом. Она была прекрасна. «Юным слава! Юным слава!» - кричали византийцы. А кто-то из горожан крикнул: «Честь Македонянину!»

Наступила последняя минута венчания: молодожёны должны были поклясться на Евангелии в верности друг другу. И в этот миг раздался громовый голос: «Смерть Македонянину!» Эхо этого злобного голоса ещё витало под сводами храма, когда Константин повернулся к толпе, глянул вверх и увидел, как человек, стоящий на третьем ярусе храма за колонной, натянул тетиву. Он ещё не пустил стрелу, как Константин сделал шаг вправо и заслонил Елену грудью. Стрела была пущена, но Гонгила уже был в прыжке и оказался перед императором. Стрела пронзила Гонгиле предплечье, и он упал. Константин склонился над ним. В храме раздались крики ярости. Сотни горожан бросились искать убийцу, по внутренним лестницам помчались на третий ярус. К Гонгиле подбежали молодые священнослужители и унесли его с амвона в ризницу. А к Константину и Елене подошли два митрополита и увели их в алтарь. Вскоре Роману Лакапину доложили, что преступник схвачен.

- Заковать его в цепи и посадить в городской каземат! - распорядился Лакапин.

Обряд венчания был завершён в алтаре. Вскоре патриарху тоже сказали, что преступник пойман, и он распорядился продолжать богослужение. Вновь на клиросах запели хоры. И наконец молодых супругов вывели из алтаря, под прикрытием щитов повели из храма, усадили в карету и, окружив её гвардейцами со щитами, повезли в Магнавр. Константин и Елена ехали молчаливые, напуганные и крепко держались за руки. Их можно было понять. У Константина испуг прошёл быстрее. Он погладил руки Елены.

- Всё позади, всё благополучно завершилось, и ты - моя юная супруга.

- Спасибо, Божественный. Если бы не ты, я упала бы в храме.

- Не будем об этом думать. Смотри, как нас провожают горожане. Они нас любят.

Горожане впрямь приветствовали их, но не так бурно, когда они ехали в храм, - без ликования, молча. Вскинув руки, жители лишь махали ими. Хотя стрела и пролетела по храму без звука, весть о выстреле арабского пирата вылетела из храма. Её зловещий полет облетел толпу, и она была в ярости.

Только к полудню, когда на улицы и площади выкатили бочки с вином и повозки с угощением, византийцы забыли на время о злодейском покушении на юных императора и императрицу. И постепенно разгулялось трёхдневное торжество, длившееся до самого Рождества Христова.

Глава тринадцатая. ТЩЕТНАЯ ПОПЫТКА

Прошли празднества по случаю венчания Елены и Константина, миновали первые брачные ночи молодожёнов, о которых в Магнавре было мало разговоров, чаще добродушно улыбались: дескать, какие брачные утешения могли быть по ночам, если молодожёны только что вышли из отроческого возраста.

Настало время собираться в свадебное путешествие по Македонии. Константин остался верен себе: он обещал Елене побывать в родных краях своего деда. Он был волей позволить себе такую поездку, потому как у них с супругой был впереди медовый месяц и все государственные дела по этому поводу были переданы в руки Романа Лакапина. Константин начал сборы с того, что посетил патриарха Николая и попросил его прислать к нему на службу русского священника Григория:

- Привык я к нему за время путешествия в Армению. Надёжный он человек и советами полезными богат. И за Гонгилу послужит, пока мой спаситель рану залечивает.

- Я скажу об этом Григорию, но прости, сын мой, принуждать не буду. Если осознает важность служения при тебе, то надёжнее стоять будет.

- Согласен с тобой, святейший. Ещё я хочу взять мужей учёных человек пять из высшей Магнаврской школы. И чтобы они не только сочинять умели, но и беседы разумные вести в Македонии с теми, кто помнит Василия Македонянина.

- Однако помни о том, что ты будешь достоин похвалы потомков лишь тогда, когда всё сам услышишь и запишешь. Таков закон сочинительства по истории.

- Спасибо за совет, святейший. Я буду строг и требователен к себе и к слову, которое ляжет на пергамент.

- Вот и славно. Благословляю тебя в путь.

Константин и Елена принимали учёных мужей в малом Бирюзовом зале. Были накрыты столы, словно у молодожёнов ещё не кончились свадебные дни и они решили провести их в узком кругу. Григорий сидел рядом с Константином. Он и начал беседу:

- Славные мужи, вас позвали, чтобы приобщить к важному делу. Багрянородный отправляется на родину своего деда, императора Василия. Он будет писать о Македонянине хронику. Вы поможете ему собрать всё о событиях той поры, найдёте старожилов, которые знали Василия. Так ли я говорю, Божественный?

- Спасибо, отец Григорий. Я только добавлю одно: каждый волен писать свою хронику. Надеюсь, никто из нас не повторит друг друга. Скажу последнее и наиболее важное. Я призываю вас писать «Историческую энциклопедию». В ней найдут место сотни новелл, и у каждого из вас будет великий простор для исследования прошлого.

Юный император произносил умные вещи, и те, кто слушал его, удивлялись: как это так, ещё не будучи выпускником высшей Магнаврской школы, как все они, он говорил о литературе словно искушённый сочинитель. Самый старший из участников встречи богослов Симеон Метафраст, который писал пока единственное «Назидательное чтение» - жития святых, - подумал, что Константин Багрянородный - сочинитель от Бога, и сказал от имени собравшихся:

- Мы в своём кругу, - Симеон обвёл рукой сидящих рядом, - давно жаждем обозреть историю Византии. Надо не пожалеть сил и создать, кроме «Исторической энциклопедии», «Военную энциклопедию» и «Сельскохозяйственную». Вот хронист Иоанн Камениат уже описал битву и взятие Фессалоники в 904 году. Эго поучительно для всех, - Симеон Метафраст разошёлся и сделал предложение опять же от имени всех собравшихся: - Мы избираем тебя, Божественный, главным хронистом империи.

Симеон Метафраст в Византии был известной личностью. В своём роскошном дворце на Ниттакии он собрал множество редких рукописей древних хроник. Изучая их, он отдавал им всё время, свободное от преподавания в высшей Магнаврской школе. Он держал у себя в услужении скорописцев-каллиграфов. Честолюбивый, он знал, что, творя исторические сочинения вместе с императором, он достигнет новых высот славы. Он поднимался на Парнас и хотел быть заметным человеком в Византии.

Божественному по молодости лет польстило быть главным хронистом империи, и он благосклонно дал своё согласие. Позже он утвердил это право делами, и те энциклопедии, которые перечислил красноречивый Симеон Метафраст, были изданы, и в них вложил огромный труд сам «главный хронист».

Вот уже позади официальная часть этого маленького форума. Всех ждали вино и яства. И тут взял слово поэт Иоанн Геометр. С цветущим лицом, всего на два года старше императора, он продекламировал свой экспромт с наполненным кубком в руках:

Здесь собрались маститые мужи империи,
Они явить себя народу вознамерены.
Воскликнув гимны в честь их мастерства,
Склоняю голову пред вами, господа!

Сидевший рядом с поэтом его старший друг, тридцатилетний хронист Акрит, воскликнул:

- Иоанн Геометр горазд писать сатиры! Попросим!

Геометр посмотрел на императора, и тот сказал:

- Мне нравятся сатиры, а ещё больше эпиграммы. Просим!

- Помилуйте, эпиграммы я пишу только на себя.

- Вот и отлично. Читай! - благословил Метафраст.

Геометр сделал грустную и смешную мину, все заулыбались. Поэт горестно развёл руки и прочитал:

О рог луны споткнулся мой Пегас,
И дар божественный навек во мне угас.
И потому поэтом мне не быть,
Элегию во сне не сочинить.

- Браво! Браво! - крикнул Акрит.