Сергей Шведов - Старец Горы

• Название: Старец Горы
• Автор: Сергей Шведов
• Жанр: Историческое фэнтези

Иерусалим пал под ударами христова воинства, однако о мире в Святой Земле приходится только мечтать. Велика добыча, доставшаяся крестоносцем, но еще более велики аппетиты их вождей. Богатая Антиохия становится яблоком раздора между Боэмундом Тарентским и Раймундом Тулузским. А из Европы уже катит вторая волна жадных до добычи рыцарей. Исламский мир просыпается перед лицом опасности и готовиться дать захватчикам нешуточный отпор. Увы, среди сельджуков и арабов нет согласия. Эмиры спорят о власти с султаном, и пришлые франки находят союзников там, где вроде бы их невозможно найти. И среди этого кровавого хаоса вдруг возникает новая сила, готовая урвать свой кусок от сладкого восточного пирога. Гассан ибн Сулейман, именуемый Старцем Горы, заявляет о себе в полный голос, претендуя на статус если не Бога, то, во всяком случае, его пророка.

---

Утешить впавшего в уныние протовестиария мог только ужин, но, к сожалению, оплошали повара. Свиное вымя, обещавшее стать украшением стола, подгорело, а мясо журавля оказалось недоваренным. Гнев сиятельного Михаила был воистину ужасен, слуги сыпанули от него в разные стороны, а разбушевавшийся протовестиарий наверняка бы разнес всю попавшуюся под руку стеклянную и глиняную посуду, если бы его не остановил невесть откуда взявшийся почтенный Андроник.

– Благородный Болдуин Антиохийский взят в плен эмиром Гази Гюлюштекином под Милитеной, – прокричал гость в самое ухо хозяина.

В первый миг Михаил не поверил в свалившуюся на его голову удачу, но, взглянув в сияющие глаза Андроника, изменил свое мнение. Похоже, верный соратник покойного Хусейна Кахини сказал протовестиарию чистую правду. Сиятельный Михаил знал портного добрые пятнадцать лет и за это время ни разу не усомнился в его пронырливости и умении проворачивать самые трудные дела, но в данном случае Андроник превзошел сам себя.

– Надеюсь, на басилевса не падет даже тени подозрения?

– Как можно! – всплеснул руками хитроумный армянин. – Бузург-Умид, ныне правая рука шейха Гассана, сделал все возможное, чтобы звезда графа Антиохийского закатилась навсегда. И ему это удалось, с моей помощью, разумеется.

– Ты уже стал даисом Сирии? – спросил Михаил, жестом приглашая гостя к столу, вокруг которого суетились слуги.

– Пока нет, – скромно потупился Андроник, – но, думаю, это случится в ближайшее время. Мне нужен Леон де Менг, я тебе писал о нем, протовестиарий.

Андроник в мгновение ока умял деликатесы, приготовленные заботливыми поварами для ублажения желудка хозяина, но Михаил этого даже не заметил. Протовестиарий просчитывал варианты возможного развития событий и прикидывал в уме, какую пользу он может извлечь из несчастья, приключившегося с одним из самых главных врагов императора Алексея.

– Я слышал, что виконт пользуется доверием графа Тулузского? – спросил Андроник, облизывая измазанные жиром пальцы.

– Ты это о ком? – поднял глаза на гостя удивленный хозяин.

– О Леоне де Менге.

– Да, конечно, – кивнул Михаил, – очень скользкий и наглый тип, этот твой Леон.

– Значит, мы договоримся, – удовлетворенно кивнул головой Андроник.

При упоминании имени благородного Раймунда мысли, беспорядочно роившиеся в голове протовестиария, выстроились в ряд словно по команде. Граф Тулузский вот уже несколько месяцев докучал императору Алексею и членам синклита своими бесчисленными просьбами. У Сен-Жилль не хватало сил, чтобы прибрать к рукам богатый Триполи, и он почему-то вообразил, что они есть у басилевса. Наивность благородного Раймунда воистину не знала границ, но в нынешней ситуации это будет как нельзя кстати.

– Благородного Боэмунда следует вырвать из рук сельджуков, – вслух произнес Михаил.

– Не понял, – честно признался Андроник.

– Герой крестового похода, освободитель Гроба Господня таится в неволе, а тысячи его соратников бесчинствуют в Византии.

– Вообще-то Боэмунд не участвовал в штурме Иерусалима, – напомнил рассеянному протовестиарию гость.

– А какое это имеет значение, – махнул рукой Михаил. – После взятие Антиохии его имя прогремело по всей Европе.

– Это правда, – охотно согласился Андроник.

– А где сейчас находится Боэмунд?

– В Нискаре, – пояснил портной. – Это хорошо укрепленный замок в горах Кападокии.

– А почему не в Багдаде? – нахмурился Михаил.

– Пусть будет Багдад, – не стал спорить с сановником Андроник.

– Поход возглавит граф Тулузский, тоже герой, тоже освободитель Гроба Господня.

– Маленькая закавыка, – напомнил хозяину гость. – Сен-Жилль терпеть не может Боэмунда и даже считает его личным врагом. По-моему, Гуго Вермондуа более подходящая кандидатура.

– Благородный Гуго возглавит арьергард, – отрицательно покачал головой протовестиарий. – Басилевс озабочен ситуацией, сложившейся в Киликии, и будет совсем неплохо, если часть крестоносцев двинется именно туда.

– Не хочу тебе льстить, протовестиарий, но ты один стоишь целого синклита. Счастлив тот басилевс, у которого есть такой умный сановник.

– Я тоже так думаю, Андроник.

Граф Тулузский потихоньку впадал в отчаяние. Он почти полгода провел в Константинополе, но не добился практически ничего. Алексей Комнин, еще недавно выказывавший Сен-Жиллю лестное внимание, ныне даже не удосужился его принять. Справедливости ради следует заметить, что за спиной благородного Раймунда три года тому назад была хорошо снаряженная армия, а ныне он явился в Константинополь как проситель, пусть и овеянный славой, но не имеющий ни сил, ни средств для того, чтобы заявить о себе в полный голос. Верный Годфруа де Сент-Омер посоветовал графу вернуться в Европу. Сен-Жилль ответил ему взглядом, полным ярости и боли. Увы, обет, торжественно принесенный благородным Раймундом, на виду у многих людей, в присутствии папы Урбана, ныне повис тяжелыми веригами на шее незадачливого графа. Сен-Жилль публично поклялся, остаться в Святой Земле до самой своей кончины, дабы рука сарацина больше никогда не касалась драгоценных для всех христиан реликвий. По мнению Сент-Омера граф поступил опрометчиво, но если он обратиться к папе с просьбой, освободить его от клятвы, то Пасхалий непременно пойдет ему навстречу. В конце концов, Иерусалим взят, Гроб Господень обрел своего достойного хранителя в лице Готфрида Бульонского, так в чем же вина Сен-Жилля, если выбор баронов пал не на него.

– Разумно, – поддержал Годфруа шевалье де Пейн. – Ты, благородный Раймунд, сделал для святого дела больше, чем кто-либо из нас, и слава о твоих подвигах не померкнет в веках.

– Это верно, – с охотою подтвердил виконт де Менг, расторопный лотарингец, приставший к свите Сен-Жилля уже в Константинополе. Благородный Раймунд презирал «веревочника», бежавшего из Антиохии на виду у армии Кербоги, но почему-то терпел его подле себя и даже сажал за свой стол. Возможно, причиной тому были важные сведения, которые лотарингец, прижившийся в Константинополе, неизменно поставлял графу. Именно от Леона Сен-Жилль узнал о рождении у Гуго Вермондуа бастарда и от души порадовался за старого соратника по крестовому походу. Положение графа Вермондуа было, пожалуй, еще более скверное, чем у Сен-Жилля. Благородный Гуго, посланный вождями похода за помощью к Алексею Комнину, оказался без вины виноватым. И помощи от хитрых византийцев не дождался, и не выполнил взятую на себя клятву. Он так и не добрался до Иерусалима, куда так стремился попасть. Ходили упорные слухи, что король Филипп намеревается объявить своего брата клятвопреступником, чтобы прибрать к рукам его земли. Конечно, графство Вермондуа лакомый кусок, но должен же быть предел подлости даже для королей.

– Граф Гуго уже дал слово благородной Иде Австрийской, что примет участие в новом походе и разделит с ней все трудности, кои выпадут на долю новых крестоносцев, – сообщил с кривой ухмылкой Леон де Менг.

– Достойный поступок, – строго глянул на виконта Гуго де Пейн.

– Вне всякого сомнения, – спохватился Леон. – На благородную Иду весть о пленении сельджуками Боэмунда Антиохийского произвело столь тягостное впечатление, что граф Вермондуа поспешил вселить в нее уверенность и бодрость.

– Боэмунд в плену! – воскликнул потрясенный Сен-Жилль и даже привстал с места.

– А разве вы об этом не знали? – удивился Леон. – Но ведь об этом говорит весь город. Тебя, благородный Раймунд, прочат в вожди нового похода. Я собственными ушами слышал это от протовестиария Михаила. Якобы басилевс уже подписал указ о назначении графа Тулузского имперским легатом на завоеванных крестоносцами землях, а вожди новых крестоносцев, включая даже упрямого коннетабля Конрада, готовы принести на этих условиях оммаж Алексею Комнину.

У шевалье де Сент-Омера появилось острое, хотя и предосудительное желание обрушить кулак на голову болтливого виконта. Если слова Леона окажутся ложью, то благородный Раймунд просто не переживет нового разочарования. Сен-Жилль сначала побледнел, потом побагровел и откинулся на спинку деревянного кресла. В себя он пришел только после того, как осушил кубок вина, поднесенный шевалье де Пейном. К счастью, слова Леона де Менга оказались чистой правдой. Граф Тулузский, пребывавший полгода в полном забвении, был приглашен во дворец императора и осыпан милостями с ног до головы. Весь Константинополь принялся славить освободителя Гроба Господня. Сен-Жилль не успевал принимать гостей. У окон его дворца изо дня в день собирались толпы константинопольцев, выражающих ему свое восхищение. Дабы окончательно обговорить все детали предстоящего похода, Раймунд Тулузский пригласил на совет вождей новых крестоносцев. На его зов немедленно откликнулись герцоги Бургонский, Аквитанский и Баварский, графы Блуасский и Неверский, епископы Ланский и Суасонский. С опозданием, но все-таки прибыли на совет графиня Ида Австрийская, граф Гуго Вермондуа и коннетабль Конрад. Последний был сильно не в духе и сразу же внес диссонанс в мирно протекающую беседу. Благородному Конраду не нравилось, что к рыцарскому ополчению пристала масса паломников, мужчин, не умеющих владеть оружием, женщин и даже детей. Коннетабля поддержал Гуго Вермондуа, заявивший, что такое количество бездельников просто невозможно будет прокормить в горах Кападокии, и они либо вымрут, либо попадут в неволю к сельджукам.