Владимир Шимский - Дети Смерти

• Название: Дети Смерти
• Автор: Владимир Шимский
• Издательство: Виссон
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-900917-01-0

Удивительный мир планеты Аста уже, без сомнения, знаком читателю. Мы предлагаем новый роман. На этот раз место действия — Магр, страна мутантов, возникшая после великой катастрофы — Древней Смерти. В Унру — город на границе с Магром, пребывает темный маг, ведущий поиск Силы. Здесь он встречается с главным героем… Что дальше?

Читайте! Магр полон загадок — и страшных неожиданностей.

---

— Я еще не знаю, что именно продаю.

— О! В таком случае ты непроходимо туп.

— Может быть.

— Ладно. Скажу иначе. Ты не продаешь. Ты — покупаешь. Свою жизнь. И тысячу корон в придачу. Неплохая сделка, а? — улыбка сползла с его лица. — Где Мона, Тай?

«Согласится? Нет? Или все это зря и придется действовать силой? — калека ерзал на стуле, пытаясь предугадать поведение Тая. — Магрут вонючий. Попробуй его пойми. И девчонка. А ну как она почувствовала что-то. И смылась. Нет, далеко не уйдет, — успокоил он себя. — Все дело в Тае. — Мысли прыгали. — Такое бывает раз в жизни. Да. Раз…»

— Где Мона, Тай?

Женщина вздрогнула. Чашка с дымившимся сетфи выпала из ее рук, с грохотом покатилась по полу. Мона-Элта зачарованно смотрела, как по грубо выкрашенным доскам растекается бурая жижа. Она вдруг отчетливо представила: из-под груды унритского снаряжения торчит белая — слишком белая, чтоб быть живой и человеческой рука. Ее собственная. Моны. Той Моны, которой она была еще вчера. Она представила, как с ужасом смотрит на эту руку Тай; как бросается к безжизненному телу. А потом к ней, живой и невредимой, и кричит, кричит, и она что-то кричит в ответ —

«Я сделала это из-за тебя, Тай».

Женщина обхватила голову руками, усилием воли заставляя себя не смотреть. В угол. Туда, где…

— Может быть, ты видела, Эл?

Торсон пристально смотрел на нее. Его глубоко утопающие в глазницах зрачки беспокойно прыгали. Вверх — на копну рыжих волос, встревоженное лицо, слегка подрагивающие уголки губ. И вниз — на бурую жижу, разлитую по дощатому полу.

— Что скажешь, Эл?

— Я..? Ничего, — с трудом шевельнула она непослушным языком, ощущая всем телом новую, еще неведомую ей опасность. Нет, дело было не в Тае. И не в Торсоне. Что-то внутри подсказывало ей — молчи.

— Ни-че-го, — тихо повторила она.

Торсон с сомнением покачал головой:

— Уж больно ты нынче смирная, Эл.

Тай хмуро, почти с ненавистью глядел на ту, которую еще недавно так страстно желал.

— Ни-че-го, — прошептала она, мысленно моля: «Я, я — Мона, Тай».

Но ненависть мешала ему слышать.

— Ну так мы договорились? — Торсон с трудом встал из-за стола.

— Нет. Моны тебе не видать.

— Хорошо, — процедил сквозь зубы Торсон. — В таком случае берегись. Пойдем, — он взял женщину за руку.

Она хотела вырваться, броситься к Таю, объяснить ему все, что произошло. И снова что-то подсказало ей — молчи. Уже на пороге Торсон обернулся к унриту:

— Три хоры. Запомни. У тебя есть только три хоры, Тай.

Они вышли.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Кумарон покачивало на волне. В такт движению судна скрипели плохо пригнанные доски. В большой амфе, в углу каюты плескалась вода. За пыльным окошком простиралось Срединное море. Вспенились гребешки волн, на которых болталось несколько унритских лодчонок. Нет-нет да и мелькали острые плавники саркул. Волны докатывались до каменной кладки огибающего гавань Унры мола и рассыпались на тысячи брызг. Две сторожевые башни, воздвигнутые у входа в гавань, игриво перемигивались тусклым в свете дня пламенем факелов.

Дверь в каюту со скрипом отворилась. Вошел слуга с подносом в руках.

— Обед, мессир?

Тот, к кому обращался слуга, сидел за столом, хмуро подперев голову руками. Он не шелохнулся, и слуге пришлось повторить громче:

— Обед, мессир.

Сидевший за столом вздрогнул. Потом лениво скосил глаза в сторону вошедшего:

— Позже.

— Да, мессир, — слуга склонил голову.

— Что, в Унре тихо?

— Тихо, мессир.

— Хорошо. Иди.

Слуга повернулся к выходу, но на пороге притормозил.

— Что еще?

— Унриты… предлагают безделушки. Из Магра.

— К хриссам! — сидевший за столом устало махнул рукой. — Иди. Ты знаешь, кого пускать.

Дверь снова скрипнула, закрываясь за слугой. Сидевший за столом задумчиво взглянул в окно. Его подташнивало.

«К хриссам!» — мысленно повторил он. Ему вдруг страстно захотелось выскочить на палубу, сунуть два пальца в рот, перевеситься через фальш-борт и…

«Прекрасное занятие. Для мага, — усмехнулся он. — В этом вонючем городе так и тянет блевать». Он медленно провел крючковатым пальцем по пыльному стеклу, выписывая свое имя:

ОРТАГ

Потом торопливо смазал написанное. Тщательно вытер перепачканный палец носовым платком. Потянулся к стоявшему на столе кувшину. «Выпью — пройдет». Он плеснул себе вина и, поднеся кружку ко рту, опорожнил ее одним глотком. И в самом деле полегчало. Жесткое, волевое лицо Ортага на мгновение смягчилось. Легкая, презрительная улыбка тронула темную, почти черную полосу губ.

Сегодня. Или никогда.

Он долго шел к этому. Он долго искал.

В дверь постучали. Улыбка тотчас сползла с его лица. Он рывком отодвинул от себя кружку.

— Кто?

— Торсон, мессир, — громко сказал за дверью слуга.

— Впусти.

— Ты сделал?

— Да, мессир, — всякий раз при виде Ортага Торсона бросало в дрожь. Вдобавок неприятно заныла искалеченная нога. Маг презрительно смотрел на трясущиеся руки унрита. Потом швырнул ему табурет.

— Садись.

Торсон послушно сел на край. Крякнул от боли.

— Вина? — Ортаг пододвинул ему кувшин.

Унрит торопливо замотал головой — к хриссам вино.

— Тогда к делу. Он согласился?

— Нет.

— Что ж. Я так и думал. Он прогнал ее?

— Да.

— Отлично. Мои люди уже в Унре.

— Мессир…

— Я слушаю, Торсон.

— Мне кажется, она сбежала, мессир.

— Она догадалась?

— Нет, мессир.

— Так в чем же дело? Появился другой покупатель, а?

— Что вы, мессир.

— Ладно, я верю. Ты говорил, девчонка неравнодушна к Таю?

— Так казалось, мессир.

— А Унра?

— Его ненавидит, мессир.

— А эта… Рыжая… Как ее?

— Элта.

— Как она?

— Еще вчера я был в ней уверен, мессир.

— А сегодня?

— Молчит. Мне кажется, после того, как она переспала с этим…

— О! — махнул рукой Ортаг. — Избавь меня от подробностей, Торсон. Я и так не в восторге от того, что связался с таким болваном, как ты!

— Болваном? Но почему?

— Разве я не говорил, что могу завладеть ее телом, но не душой?

— Говорили, мессир. Но именно поэтому…

— Разве я не говорил, что хочу обратного…

— Да, мессир.

— Что да? — Ортаг злобно стукнул кулаком по столу. — Что «да», Торсон. Мне надоели твои идиотские рассуждения о любви. Мне нужна девчонка не для того, чтобы спать с ней. Мне нужен ее сын. Будущий. Мой. Ты упустил ее ребенком, — «да и Нагх тоже хорош!» — подумал Маг. — Я сохранил тебе жизнь. Не думай, что легко отделаешься и на этот раз. У тебя отсохнет не только нога. Ты понял?

— Да. Что я должен делать, мессир?

— Элта знает?

— Я говорил ей… Она подсыпала мне в сетфи… По-моему, она хотела…

— Обойтись без тебя? К хриссам! Трижды болван. Теперь она будет трепаться на каждом углу. А значит… — Ортаг задумчиво провел пальцем по стеклу, — она должна умереть.

— Но… — побледнел Торсон.

— Никаких «но».

— Мессир, она — моя жена.

— Была, — ухмыльнулся Ортаг. — Впрочем, подождем принимать решения. Если мои люди найдут девчонку, мы отчалим немедленно. К хриссам и Тая, и Элту, и все это унритское дерьмо!

— Так что же мне делать, мессир?

— Ждать.

— А если ее не найдут?

— Тогда, — Ортаг глотнул вина прямо из кувшина. — Тогда мы займемся наживкой, Тор!

Ему помог хиссун. Едва захлопнулась дверь (Тай тут же приник к стеклу, глядя, как исчезает в легкой утренней дымке рыжая копна волос Элты), маленький зверек заворочался на подстилке, замотал головой, пытаясь освободиться от сковывающей его передвижение по дому веревки. Тай оторвался от стекла. Хиссун жалобно тявкнул.

— Заткнись. И без тебя тошно.

Унрит присел на холодную лежанку Моны («Куда она могла пойти?»), лишь минту спустя, сжалившись, наклонился к зверьку, развязал грубый узел на холке.

— Ну, беги.

Зверек благодарно лизнул его палец. Потом тявкнул еще раз и уверенно двинулся в угол хижины.

Так он нашел Мону.

Тай не сразу понял, что это она, настолько неестественно белой казалась ее кожа, настолько странным было выражение лица. Нет, он бы не узнал ее такой. НЕ захотел узнавать. Нижняя губа была прикушена в нескольких местах, посиневший язык выпал изо рта. Глаза выкатились из орбит. И между тем она улыбалась. Запекшаяся на губах кровь превратила эту улыбку в сгусток боли, и все-таки это была улыбка.

Страшная улыбка.

Ему вдруг захотелось вцепиться в нее пальцами и сорвать с некогда прекрасного лица. Но вместо этого он лишь отшвырнул злобно рычащего хиссуна в сторону: