Эрих Кош - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Эрих Кош
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1974

В книге избранных произведений выдающегося художника слова Югославии, сделана попытка показать характерное для его творчества многообразие жанров, богатство его палитры. Она включает в себя повесть-шарж «Большой Мак», роман «Сети», а также рассказы. Творческую манеру Э. Коша отличает живость, остроумие, отточенность формы, пристальное внимание к проблемам современной жизни.

---

— Жаль, — сказал я. — Но я первый заявил о своем намерении.

— Такое первенство закон в расчеты не принимает.

— Если не закон, то практика. Я уже договорился с владельцем.

— Послушайте, товарищ, — примирительно обратился ко мне председатель, расстилая сметы на столе. Уверен, что мы с вами найдем общий язык. Ведь не захотите же вы для одного себя забрать участок, где могут разместиться тысячи люден, жаждущих заслуженного отдыха, и отнять у их детей возможность окрепнуть, поправиться и закалиться. И не решитесь бедную общину, не имеющую других источников дохода, лишить перспективы получить средства, с помощью которых она сможет построить больницу для своих членов и школу для детей. И, надо полагать, не доведете до того, чтобы вас по общественной линии осудили за узколичные интересы, тем более что и владелец дома, хоть человек простой и неученый, все же внял нашим доводам и выказал готовность отказаться от прежде заключенного с вами соглашения. Вот, посмотрите-ка сметы!

И он стал мне что-то показывать, а один из тех двоих, что сидели по сторонам от меня, услужливо перечеркнул жирным красным карандашом мою развалину. Второй на этом месте мгновенно сделал карандашный набросок отеля.

Все встали.

— Впрочем, — сказал председатель, — если уж вам так дался этот дом на море, есть ведь и другие места, можно там поискать.

Я молча вышел. Еще не достроенный, мой дом был разрушен двумя взмахами карандаша. «Есть ведь и другие места!» Я в этом убежден. Белый песчаный пляж, окруженный маслиновой рощей, лодка на отмели, одинокая птица, то взмывая в высоту, то опускаясь вниз, реет над простором моря. Одно только плохо, что у меня совсем почти не осталось времени на поиски, как не осталось почти надежды когда-нибудь найти заветный этот дом.

Но тем же летом мне представилась еще одна, и, вероятно, последняя, возможность.

Я отдыхал в маленьком рыбацком поселке. Вечером от нечего делать я часто засиживался на террасе перед трактиром в обществе здешнего бездельника, человека с изрытым оспой лицом, по прозвищу Американец. Длинноногий, тощий, он несколько лет прожил в Америке, где держал небольшие питейные и игорные заведения, посещавшиеся нашими переселенцами. И пока, отбиваясь от комаров, мы потягивали с ним густое красное вино, я не мог удержаться, чтобы не посетовать:

— Вот и я давно мечтаю обосноваться где-нибудь на море; купить домик и жить в нем тихо, мирно, обрабатывать сад, ловить рыбу. Маленький, скромный, где-нибудь на отшибе, в тихой лагуне, песчаный пляж, сушатся сети, лодка вытащена на отмель, а вокруг маслины и кипарисы…

И все в таком духе.

Он кинул на меня косой взгляд из-за своего нависшего, костистого, изрытого оспой носа и подлил в стаканы вина. По темному морю одинокими звездами перемещались огоньки двух светоловов.

— В моем родном краю небо низкое, земля сырая, обзора никакого. Дед мой мечтал иметь дом на море, и отец мой мечтал, и я тоже давно уже его ищу, да боюсь, так и не найду.

— Если готовый не найти, отчего бы самому не построить? Места и камней хватает. Я, брат, своими руками в Америке поднял несколько домов. Чего сам себе не сделаешь, того тебе никто не сделает! Так уж заведено!

Оба мы выпили прилично; кроме нас, в трактире уже никого не оставалось, и мы решили разойтись по домам.

— Покажу я вам одно местечко; оно будто нарочно создано, чтобы на нем построили дом. Сейчас уже поздно, а завтра пораньше прямо и пойдем его смотреть, — проговорил он заплетающим языком, придерживаясь за стул.

На лестнице мы расстались, и я поднялся к себе.

Чуть рассвело, когда я высунул голову из узкого окошка своей комнаты. Солнце еще не появлялось. Рыбаки, вернувшиеся с ловли, выбирали сети. Несколько женщин и детей наблюдали за ними с косогора. У ног их навострили уши кошки, ожидавшие подачки. Моего вчерашнего знакомого между тем нигде не было видно.

Обнаружил я его только к вечеру на террасе перед трактиром. Он сидел, развалившись на стуле, в соломенной шляпе, сдвинутой на затылок, вытянув перед собой длинные ножищи. Мы, по обычаю, пили, заедая тонкими ломтиками засохшего сыра. Говорили обо всем понемногу; он — больше об игорных заведениях, которые ему приходилось держать. Про усадьбу в тот день он не обмолвился ни словом. Ни через день, ни через два, пока я сам не напомнил ему о его обещании.

— Усадьба? — переспросил он с удивлением. — Я думал, вы это просто так, не всерьез. Но если уж вам так загорелось, тогда ладно, well — я его вам покажу. Превосходное место, лучшего не найдешь.

Покровительственно и снисходительно похлопав меня по плечу, он предложил для развлечения скинуться по маленькой в карты.

Долго еще потом тянул он со своим обещанием. Отговаривался разными делами или назначал свидания, а сам не являлся на них. А когда я его упрекал, делал знаки молчать.

— Порядок, порядок! У меня это дельце на примете! — перебивал он меня. — Торопиться некуда, в таких вещах нельзя пороть горячку.

Может, он передумал или просто сболтнул «под мухой» и теперь стесняется признаться. Я так его об этом и спросил, но он невероятно оскорбился.

— Здесь она, брат. Земля не птица: небось не улетит. Не знаю только, понравится ли тебе. По вкусу ли придется?

Я сказал, что совершенства, как показывает опыт, не найти. Вопрос лишь в том, с какими недостатками приходится мириться. Я уже и так упустил несколько случаев и теперь, как засидевшаяся невеста, готов не привередничая соглашаться на все, что подвернется. В крайнем случае и на клочок земли у моря, где можно было бы построить дом. Маслины и задумчивая бухта не так уж обязательны, лишь бы только море было близко и место тихое.

— Это — будь спокоен! Как же иначе. Прямо у самого пляжа, — заверил он меня и следующим утром, появившись передо мной в густой тени виноградного навеса, позвал смотреть участок. Я был в сандалиях и хотел переобуться.

— Не стоит. Это рядом! — ткнул он рукой куда-то в пустое пространство между сельскими домами прямо над нами.

— Рядом? — поразился я. Место смахивало на общественную помойку, где копошились и кудахтали куры.

Отправились осматривать участок. Это был небольшой клочок земли, всего в каких-нибудь сто квадратных метров, заросший ежевикой и бурьяном. Его окружали огороды с редкими смоковницами. Нижнюю его границу обозначало большое тутовое дерево, облепленное осами. Чуть отступя, по сторонам лепились сельские дома и сараи.

Мы стояли на каменной стене под порывами полуденного бриза. Мой провожатый, высокий, жилистый и сухой, придерживал шляпу за широкие поля. Штаны и рубахи на нас полоскались под ветром, как паруса. Широкий вид открывался нам с возвышения. Ребятишки возились возле лодки и брызгались на мелководье. Два рыбака чинили сети. Где-то ревел осел. Пахло жареной рыбой, и женщины перекрикивались из летних кухонь. Из всего того, о чем я так давно мечтал, передо мной было только море и песчаный берег. Да и те захламленные, хмурые.

Целый день прошел, пока я собрался с мыслями настолько, что мог спросить его, сколько он хочет за свой участок земли. Он искоса на меня посмотрел, как бы прикидывая на глазок размер той суммы, которую могла бы выдержать овладевшая мною страсть. Он не ошибся в расчетах; цена оказалась изрядной. Но я на этот раз исполнен был решимости добиться своего, несмотря на на какие издержки. И рукопожатием поторопился скрепить нашу сделку. Он энергично потряс мою руку, а потом мы воздали должное скудному ассортименту местного трактира.

— Хотелось бы и письменный какой-нибудь составить документ, — намекнул я ему при расставании и в подтверждение нерушимости договора потихоньку, словно взятку, сунул ему в руку несколько кредиток, а он их скомкал, не считая, в кулаке и небрежно запихнул в карман.

— Это еще зачем? — изумился он. — Мы, кажется, как люди, договорились, а слово крепче всякой бумаги.

Предложение сходить к адвокату и оформить настоящий договор просто его оскорбило.

— Не хватает еще на это деньги тратить! — возмутился он. В таких вещах он лучше всякого юриста разбирается; не зря столько лет улаживал нашим в Америке разные дела.

Назавтра он притащил мне рукописный текст «Соглашения о купле и продаже недвижимости», «заключенного между продавцом, с одной стороны, и покупателем — с другой, коим покупатель обязуется выкупить недвижимость, а продавец, как владелец данной собственности, обязуется передать его во владение покупателю — все это на основании предварительной договоренности между покупателем и продавцом в отношении вышепоименованной недвижимости». И тому подобное, написанное затейливым писарским почерком на засаленной, помятой, вчетверо сложенной бумаге. — Не беспокойся, — уверял и успокаивал меня он. — Я все устрою, all right!

Но в город идти отказывался наотрез. Для чего без надобности тратиться и ноги ломать по дорогам. А уж если за печатью дело стало, ее нам и тут, в общине, прихлопнут. Так он тянул до самого моего отъезда, а накануне вечером, потребовав с меня остаток денег, торжественно вдруг заявил: