Анатолий Вишневский - Жизнеописание Петра Степановича К.

• Название: Жизнеописание Петра Степановича К.
• Автор: Анатолий Вишневский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-87789-065-7

Петр Степанович К. – герой и в то же время соавтор этой книги. В молодости Петр Степанович не рассчитывал на долголетие, больше мечтал о славе, а выпало ему как раз долголетие – 95 лет. Его жизнь вместила в себя всю историю государства, в котором протекали его дни, так что он многое успел повидать и обдумать. Читатель получит счастливую возможность ознакомиться с различными обстоятельствами жизни Петра Степановича, а также с наиболее интересными из его мыслей, записанных им самим. Автор уверяет, что все повествование – до последней точки – основано на документах, он даже хотел заверить их у нотариуса, но в последний момент почему-то передумал. Но правдивость жизнеописания Петра Степановича К. от этого не пострадала.

Для широкого круга читателей.

---

Хотя, с другой стороны, – рассуждал Петр Степанович, – мужчина и не должен быть таким красивым, как женщина. И вообще дело не в красоте. «Она его за муки полюбила, а он ее – за состраданье к ним». Петр Степанович чуть было не процитировал эти слова с целью убедить Катю принять его предложение, но потом подумал, что даже двухмесячное пребывание в белогвардейской харьковской каторжной тюрьме в 1919 году – недостаточные муки, чтобы требовать за них любви такой женщины, как Катя, а других мук он припомнить не мог. Поэтому он избрал другую тактику.

– Конечно, такая красивая женщина, как вы, Катя, – начал он…

– Да я совсем не красивая, – откликнулась Катя, – явно провоцируя Петра Степановича на продолжение.

– Нет, Катя, нет, вы очень красивая. Когда я на вас смотрю, я вспоминаю реальное училище: первый урок – русская словесность – и учитель нам читает:

Пред ней покоилась княжна,
И жаром девственного сна
Ее ланиты оживлялись
И, слез являя свежий след,
Улыбкой томной озарялись.
Так озаряет лунный свет…

Это о вас, Катя! Видно, из-за своей красоты вы и не хотите выйти за меня.

– Да ведь вы сами будете потом жалеть. Вы же меня не любите. Вы просто ищете женщину, и так как я вам показалась самой подходящей, то вот вам…

– Ну что вы, Катя! Не надо меня так обижать!

– Я не хочу вас обижать, но нельзя же жениться, не зная друг друга. Может, я вам совсем и не подхожу…

Поговорили-поговорили, вернулся к себе Петр Степанович только заполночь, и так и не понял, удачным было его сватовство или нет. И никакой через неделю женитьбы не было.

Но теперь Петр Степанович и сам стал склоняться к тому, что торопиться в таком деле не следует, и даже нехорошо это для такого обстоятельного человека, как он. От замысла же своего Петр Степанович никак не отказался, а стал ездить к Кате по вечерам, жеребец его и дорогу уже сам находил. И Катя не протестовала. Так катилось все мало-помалу, уже и зима закончилась, а весной, сами понимаете, у Петра Степановича дел невпроворот, на особую свадьбу времени не оставалось. И на венчании Катя не настаивала. Так что записались просто, и был уже к лету Петр Степанович женатым человеком.

Мы, кажется, забыли вам сказать, что отец Петра Степановича, будучи совершенно не приспособленным к революциям, конфискациям, разорению церквей, сниманию с них колоколов и тому подобному, к этому времени умер неизвестным образом, находясь по каким-то делам в селе Петровское неподалеку от города Змиева, а мать, слава тебе господи, была жива, у нее был домик в Змиеве. Как женщина сильно старорежимная, она полагала, что сын ее, прежде чем жениться, должен был попросить ее благословления. Когда же, женившись не спросясь, да еще и без венчания, Петр Степанович все-таки привез к ней на показ молодую жену, она встретила их недоброжелательно, а невестка ей вообще не понравилась. Она ценила в женщинах широкую кость и способность к физическому труду, а от субтильной Кати мать Петра Степановича большого проку не ожидала. Но менять что-либо было уже поздно.

XII

Вы, вероятно, уже заметили, что среди имен людей, которых Петр Степанович мог бы превзойти, если бы ему удалось превратить свою потенциальную энергию в кинетическую, наряду с Пушкиным, Дарвиным и другими, в мыслях своих он частенько-таки упоминал и имя вождя мирового пролетариата т. Ленина. Не удивительно, что смерть т. Ленина произвела на него впечатление освободившейся вакансии, тут уж точно надо было садиться за стол, брать в руки перо… И никакой Макар теперь бы ему не помешал. Но в ту зиму как раз пришлось Петру Степановичу заниматься своей женитьбой, а после женитьбы началась семейная жизнь, пошли всякие заботы, перемены во времяпрепровождении, один раз даже ездили в Харьков и там ходили в театр «Березиль». Ведь хаживал когда-то Петр Степанович в студенческие годы в театр, хаживал, пьесы писал, вы помните?.. А потом вообще пошли дети. Раньше можно было хоть в выходной день заняться, даже столик под яблоней думал установить для этого… Сейчас не то, сейчас только видит тебя этот подлец, так сразу в рев, и пока не возьмешь его на руки, не успокоится. Согласитесь, что в таких условиях нелегко было Петру Степановичу переплюнуть бездетного т. Ленина.

Да. И тут еще эта проверяющая комиссия. А как же не проверять? Что с того, что ты – хороший хозяин? Даже и подозрительно, когда все другие – плохие. Т. Гордиенку это еще и раньше стало подозрительно, когда Петр Степанович захотел снять его кобылу со специальной диеты. А что лошадей давал служащим для религиозных обрядов без разрешения правления? А что вмешивался в распоряжения правления, а председателя вообще называл малограмотным? И рабочие недовольны: ведет себя в хозяйстве как настоящий царь, по пять раз одно и то же заставляет переделывать. Ну, ничего. Партийная комиссия во всем разберется.

Здесь мы должны предупредить нашего читателя, особенно бывшего партийного, и рассеять могущее возникнуть недоумение: «неужели же у партийцев и в партии вообще не было ничего положительного, что в данном повествовании выставлены партийцы отрицательного порядка»? Мы хотим уверить всех читателей, и партийных, и беспартийных, что в дальнейшем ходе нашего повествования мы рассчитываем встретить очень положительных партийных товарищей, – таких людей, что сам Джек Лондон позавидует, что выпало счастье нам их описать, а не ему, Джеку Лондону. На нашем пути, возможно, еще попадется такой партийный герой, что Джек Лондон написал бы целый роман про него и озаглавил бы его, например, «Зов металла». Но пока не попался. Ведь пока действие происходит в двадцатые годы, когда нигде и ни в чем не проведена стабилизация, когда только один кучер Кузьма вернулся на свое старое место, а многие, кто мешал партии бодро шагать вперед, еще держатся крепко комьями сырой, тяжелой, липкой грязи за сапоги партии, и ей, партии, приходится сильно напрягать мускулы, прежде чем сделать еще один шаг вперед. Мы этим не хотим сказать, что все четыре партийца из нынешнего Правления в последующие годы будут выброшены из партии, но некоторые из них – да, выскочат и займутся другой работой, соответствующей их духовному уровню и физической силе. Впрочем, сейчас об этом еще рано говорить, извините, что отвлек вас немного в сторону.

Партийная комиссия все проверила досконально и пришла к неутешительным выводам. Да, конечно, отдельные успехи были, но общая атмосфера в хозяйстве тяжелая, партизанщина какая-то куркульская. Всем правит один Петр Степанович, делает, что хочет, без оглядки на партийное руководство. Надо собирать общее собрание рабочих, комиссия представит им свои выводы, посмотрим, что они скажут. Рабочий класс все очень правильно понимает.

Петр Степанович уже знал по некоторым наблюдениям, что если ты попал на обсуждение общего собрания, то тебе крышка. Что ты там ни будешь говорить, – все рано провалят и прокатят. У них в райпотребсоюзе как-то был случай в одном совхозе, что уволили магазинера Моргуна со службы, а он, дуралей, возьми и подай заявление на общее собрание рабочих, чтобы, видишь, его реабилитировали. Теперь Моргун и внукам закажет обращаться к общему собранию! Ну, собрались рабочие, начали обсуждать. Председатель, как всегда, начинает демократически: «Кто по этому вопросу желает взять слово?» Мнутся люди, но нехотя один просит слова и говорит: «Оно, конечно, мне не нужно, но скажу пару слов и о Моргуне. Моргун, конечно, паренек славный, но иногда видишь – несет через парк ящичек из магазина. Может быть, в этом ящичке и ничего нет, может быть, он и пустой, а подозрения есть». «Кто еще желает?» – спрашивает председатель. Выступает, тоже нехотя, еще один и говорит: «Я за Моргуном никогда, можно сказать, ничего не примечал, но скажу, что ежели зайдет в магазин к Моргуну какая-нибудь женщина, то обязательно закрывается дверь, и там он, Моргун, начинает с женщиной амуриться, бо слышно, что женщина смеется». Так этого Моргуна не то что не восстановили на работе, но еще и жена не хотела домой пускать.

Устроили собрание и в хозяйстве Петра Степановича. Выбрали председателя – Афанасия, а от комиссии выступал т. Гордиенко. Он доложил, что так и так, спочатку здавалося, що Петро Степанович… Може воно так i було спочатку… А потім він втратив пильність… Не розуміє требованій моменту… Якась політична близорукість… Комісія вважає, що він не може більше очолювати господарство…[2]

Афанасий никогда еще не был председателем собрания, но он не растерялся и постарался, чтобы все шло, как и на других собраниях, на которых ему случалось бывать. Он важно надулся и произнес, как если бы он это делал каждый день:

– Кто по этому вопросу желает взять слово?

Сначала никто не желал, но потом все-таки Григорий Васильевич вспомнил, что до приезда Петра Степановича он выполнял обязанности заведующего, и решил, что ему непременно надо выступить.