Геннадий Соколов - Философия любви

• Название: Философия любви
• Автор: Геннадий Соколов
• Жанр: Любовные романы

---

Подозвав его пальцем, чтобы не услышала его подруга, она тихонько сказала:

- Сделай-ка для меня доброе дело.

- Какое изволите?

- Отзови Сашку в сторону, ну и пошепчи ему что-нибудь там. Понимаешь?

- Не совсем... Но, впрочем, это я смогу. Наблюдай, я сейчас, мигом... Он подошел к Ковалеву и отозвал его в сторону.

Помедлив минуту, Таня решительным шагом направилась к ним.

- Разрешите пригласить вас на танец? - услышал Ковалев где-то близко, но сзади. Он обернулся, внимательно посмотрел на Таню, и, выдержав паузу, отрицательно покачал головой. Отвернувшись, он продолжал что-то говорить Косте, но тот удивленно уставился на него и не слушал. Его не понимающий взгляд скользил между Сашей и Таней, и Ковалев, заметив это, вновь обернулся. Таня еще стояла. Она была растерянна, и краска стыла заливала ее лицо. Ковалев резко развернулся и решительным шагом вышел из зала. Когда он вышел на улицу, все его тело дрожало, как в лихорадке. Он прошел по морозному воздуху в сквер и стал ходить взад и вперед.

Мысль отказать Тане на танцах появилась у Ковалева еще в первые и самые ужасные недели после разрыва с нею. По ее отношениям с Вадимом он знал, что потерянную любовь можно вернуть. Такое может случаться не часто, и тем не менее он был убежден, что обязательно наступит время, когда ей захочется пригласить его на танец. Не может быть, думал он, что всякие отношения можно разорвать за один вечер. Если людей не сводит судьба, то они все равно должны в той или иной форме проявлять снисхождение к своей жертве и искать пути к примирению или прощению. Формы эти представлялись Ковалеву самыми разными, но наиболее подходящей в ситуации танцев он предположил именно эту. Он понимал, что причиною всему был Вадим, но считал себя виновным в том, что чрезмерно убедил Татьяну в своей верности и любви. Почему эта чрезмерность вредна, он тогда еще не понимал. Он это понял позднее, но уже тогда он поставил перед собой задачу разубедить ее в этом, и в качестве главного и наиболее сильного аргумента он выбрал отказ. Теперь он видел, что не ошибся, что событие, которого он ждал более полугода, состоялось, и он вышел из него победителем. Нелегко оттолкнуть человека, о котором думаешь каждый день, а то и ночь напролет; но он делал это во имя того, чтобы быть достойным ее, и рассудок его одержал здесь над чувствами самую внушительную победу. Его тело дрожало, а зубы начали выстукивать дробь, но он ощущал огромное облегчение, словно большая тяжесть свалилась, наконец, с его плеч. Он ликовал, глаза его блестели, а мозг лихорадочно перебирал в памяти наиболее впечатляющие моменты прошлого и строил самые радужные планы грядущего. Когда он возвращался в вестибюль, то едва не столкнулся с Таней, уже покидающей танцевальный зал. Этот зал превратился по стечению обстоятельств в настоящую арену душевных баталий, и она покидала его, потерпев поражение. Однако сквозь влажный блеск ее глаз просачивалось негодование.

Ковалев знал ее особенно чуткое, болезненное отношение к мнению публики (на этом отчасти и был построен его расчет) и был убежден, что его поступок окажет на нее большое воздействие. Но когда часы пробили двенадцать, он вдруг подумал: не перегнул ли он палку, не переступил ли границы, дозволенные в отношении к девушке, и не приведет ли это к непоправимым последствиям. Однако изменить было ничего уже нельзя, и он до часу ночи оставался на вечере с Людой. Провожать ее домой никак не хотелось, но было очень поздно, и он повиновался сознанию долга. Как он ни старался уйти с ней незамеченным, подруга Тани, оставшаяся здесь, видела, что они ушли вместе.

Глава 15

После случая на новогоднем балу Ковалев две недели не появлялся на танцах. Несколько вечеров он провел на катке, где в дни школьных каникул собиралось довольно много народу. Большое напряжение воли, которое он испытывал в последние месяцы, разом вдруг спало, и он почувствовал некоторое разочарование.

Продумывая свои поступки до мельчайших деталей, делая только то, что подсказывал рассудок, Саша противоречил не только своей воле, но и своему пониманию смысла и назначения человеческих отношений. Возможность открытого выражения чувств, искренность казались ему непременными спутниками отношений влюбленных. Честность и доброта, воспитываемые школой, литературой, театром и, вообще, всяким искусством, представлялись ему естественными и в глубоко личных взаимоотношениях между людьми, но реальная жизнь вынуждала его унижать любимого человека для того, чтобы заслужить его уважение. Как это странно, однако! Как противоестественно и даже противно!

С другой стороны, он радовался своему успеху. Только сейчас он действительно поверил в то, что любовь - это не слепое и безумное чувство, что она подчиняется определенным законам и ею вполне можно управлять по своему усмотрению. Но поскольку она такова, то вполне очевидно, что можно усилиями воли воздействовать не только на свое поведение, но и на свои чувства. Однако до сих пор они не повиновались ему. Напротив, поступая вопреки своему желанию, Саша ощущал еще большее влечение к Тане. Порой он чувствовал, что балансирует на грани возможного и, что вот-вот может сорваться, унизиться и навсегда потерять ее.

Теперь же, когда его успех был столь явным, надо было постараться забыть ее. Ведь, не все можно прощать. Но как это сделать?

Однажды на катке он увидел Татьяну со своей подружкой. Прежде она не появлялась на стадионе. И это ее появление здесь несомненно говорило о том, что она ищет с ним встречи. Саша прошел мимо, не обратив на нее никакого внимания, а через четверть часа вообще покинул каток. Таня намеревалась восстановить свои утраченные позиции - особенно внимательным и любезным отношением к тому юноше, который был увлечен ею. Всю неделю она продумывала свое поведение и увлеклась этим занятием, как истинная актриса. Она рассказала об этом своей подружке, и они вместе перед зеркалом репетировали сцены, которые предназначались Ковалеву (подружка играла роль нового знакомого) и так веселились , что едва не падали со смеху, когда какая-нибудь улыбка, влюбленный взгляд или жест удавались. Но ее замыслы опять не осуществились, так как Александр не пришел на танцы, и театр остался без зрителя. Более того в самом начале вечера, полагая, что Ковалев придет позже, Таня в нарушение традиции и своих принципов сама пригласила этого юношу на танец и стала входить в свою роль. В конце концов, когда она поняла, что Ковалева не будет, ей пришлось срочно перестраиваться и бежать с вечера, так как парнишка, ослепленный ее чарами, непременно хотел ее проводить.

Тому что Ковалев не пришел на танцы, могло быть много причин, но Беседина знала, что он любит танцы, поэтому возможны лишь два варианта: или увлекся какой-нибудь девчонкой и проводит время в неведомом ей месте и обществе, либо он не пришел специально, чтобы продемонстрировать свое безразличие к ней. Сначала она склонялась ко второй версии, но когда он не явился на вечер и в воскресенье, то она стала подумывать и над первой.

Между тем она чувствовала, что хотя они не разговаривали и не замечали друг друга на танцах, между ними установился незримый и негласный контакт. Если он не явился на вечер, то это означало, что между ними произошла чрезвычайная, хотя и негласная ссора. Она боялась признаться себе, но ей тоже стоило необыкновенных усилий пропустить танцевальный вечер, так как она уже не могла прожить и недели, не увидев его, к тому же при этом она лишала себя и всех других атрибутов и прелестей танцев: их зрелищной яркости, их привычных и милых сердцу мелодий, тех острых ощущений игры и побед, которые она часто одерживала благодаря своей привлекательной внешности, превосходным манерам и танцам.

Кроме таких крайних мер было бесчисленное множество других менее жестких, но так же влиятельных. Она всегда знала, в каком конце зала он находится в данный момент, с кем танцует, и весьма тщательно оценивала его девчонок. Она сравнивала их с собой и переживала, если они чем-то были или казались ей лучше ее. В таких случаях ее лицо выражало особую независимость и безразличие. Когда в этой незримой, но жесткой борьбе она одерживала победу, она была весела и беззаботна, она радовалась своему успеху и тем, по ее мнению, огорчала его, ибо он в эти дни обыкновенно выглядел мрачным. Проходили недели, и они как бы обменивались своим настроением. По крайне мере ей это так представлялось.

Таня замечала, что поведение Ковалева со временем становилось все более независимым, а порой и развязным, и когда он появился в середине января после двухнедельного "ледового отпуска", то вздумал даже во время танца курить. Таня в это время танцевала с подружкой неподалеку; она не выдержала и, приблизившись, выбила у него сигарету из рук. Этим она дала ему знать, что не очень сердится на него за испорченный бал, а он, никак не отреагировав на ее вызов, как ей показалось, не возражал, если они когда-нибудь помирятся. В этот вечер они разошлись в разные стороны, оба довольные собой и друг другом. Саша почувствовал, что лед, сковывавший их отношения, начал оттаивать.