Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха

• Название: Герман Геринг — маршал рейха
• Автор: Генрих Гротов
• Издательство: Олимп, Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-7390-0583-3, 5-313-00015-2

Герой книги — наци № 2 рейха Герман Геринг, личность сложная, загадочная, во многом еще не познанная. Как и к другим нацистским бонзам, к нему нельзя подходить однозначно. Автору удалось найти малоизвестные и совершенно не знакомые отечественному читателю материалы, проливающие свет на жизнь Геринга, прошедшего путь от прославленного воздушного аса первой мировой до Нюрнбергского эпилога…

«Геринга погубили тщеславие и трусость», — утверждают большинство биографов рейхсмаршала. Так ли это на самом деле? Перед вами жизнь Железного Генриха, Толстяка, героя Германии и… узника собственных пороков.

---

К этому времени олимпиада уже ознаменовалась неприятностями, связанными с американской сборной, причем еще до того, как ее члены выехали из Америки. Осведомленные о взглядах Гитлера на расы и о антисемитских притеснениях в Германии, негритянские и еврейские организации в Соединенных Штатах стали агитировать спортсменов бойкотировать игры. К счастью, эта кампания провалилась, и в приехавшей в Берлин команде были и чернокожие, и евреи. Только один член американской сборной покинул команду по дороге, и это была прекрасная и своенравная Элеонора Холм, пловчиха. Легкой и быстрой мисс Холм, которая утверждала, что веселый образ жизни никоим образом не влияет на ее мастерство как пловца, и доказывала это, одерживая победы в каждом состязании, прискучил строгий режим, предписанный американской команде надменным, суровым и неумолимым главой делегации Эйвери Брандиджем. Во время плавания через Атлантику на борту парохода «Манхэттен» она взяла за привычку исчезать из своей тесной каюты третьего класса и проскальзывать на палубу первого класса, чтобы пить там шампанское и «прожигать жизнь» с репортерами. На нее донесли, ее предупредили, донесли второй раз, и на этот раз безжалостный мистер Брандидж исключил ее из команды. Сочувствующие репортеры предложили ей работу: освещать ход игр для какого-то агентства новостей, и Элеонора Холм оказалась на трибунах стадиона. Благодаря этому она познакомилась с Герингами.

Мисс Холм была представлена Эмме Геринг и Томасу на одном из приемов, устраиваемых для прессы.

— Бедная овечка! — воскликнула Эмма, обнимая ее. — Всего лишь за фужер шампанского! Моя дорогая, вы такая милая, что они сами должны были бы пить с вами шампанское, и пить его из вашей туфельки. Вы должны поехать в Каринхалле, и мы поможем вам забыть этих ужасных ханжей!

Американская команда вновь оказалась вовлеченной в политическую конфронтацию, на этот раз во время торжественного марша в день открытия олимпиады. Оказалось, что древнегреческий салют, которым участники состязаний всегда приветствовали почетную трибуну, представлял собой поднятую вверх руку, ладонью вниз, и, таким образом, он не очень отличался от национал-социалистического приветствия. Чтобы продемонстрировать, что они верны греческой традиции, но не признают политики своих хозяев, лидеров страны, которая их теперь принимала, члены большинства делегаций шли, опустив руки по бокам.

Таким образом осуществили свое приветствие англичане, шведы и остальные скандинавы. С другой стороны, итальянцы, болгары, кое-кто из бельгийской сборной и все японцы салютовали откровенным нацистским приветствием. Так же, к совершенному изумлению их друзей, поступили и французы, вызвав у немцев бурю оваций, оказавшихся в числе самых громких за эти игры.

Американцы же были полны решимости однозначно показать, что они не собираются демонстрировать верность никому и ничему. Они вышли на стадион и, проходя мимо главной трибуны, сняли свои шляпы и нарочито согнули руки в локте, прижав шляпы к груди, во избежание какого-либо сходства с нацистским салютом. Но это было еще не все. Тогда как все другие делегации опускали свои национальные флаги, проходя мимо почетной трибуны, американцы продержали свои знамя высоко поднятым.

Трибуны начали свистеть и смеяться.

«Адольф Гитлер полуобернулся к Герману, — вспоминает Томас, — и, усилием воли удержав на лице улыбку, прошипел: „Они не только допустили негров и евреев в свою команду, но еще решили нас оскорбить“. Герман ему в ответ проговорил: „Это американская традиция, мой фюрер. Они никогда не склоняют флаг ни перед кем“. Но Гитлер, багровый, хотя и не перестающий улыбаться, медленно покачал головой. Думаю, в этот момент ему очень хотелось перестрелять всю американскую сборную».

В ознаменование начавшихся Олимпийских игр кое-кто из видных наци надумал устроить празднество, и Геринг решил, что празднование у него будет необыкновенным и самым лучшим.

«Мы провели в Каринхалле не один час, обсуждая, какой именно прием это будет, — говорит Томас фон Кантцов. — Через своих шпионов он уже знал, что двумя его главными соперниками в этом мероприятии будут Иоахим фон Риббентроп и Йозеф Геббельс. В отношении Риббентропа, которого он презирал, Герман не испытывал никакого беспокойства. „Он собирается сделать барбекю и подать шампанское, — сказал он. — Быка будут жарить до полного изнурения присутствующих, а шампанское, как обычно, окажется мочой (намек на брак Риббентропа с дочерью Хенкеля, крупнейшего германского производителя шампанского, у которого он прежде был коммерческим агентом). Но с Геббельсом дело обстояло иначе“».

Маленький министр пропаганды уже оприходовал небольшой островок Пфауенинзель на озере в Ваннзее, куда проложил понтонный мост, и разослал приглашения двум тысячам гостей, включая весь дипломатический корпус и все прибывшие на игры делегации. Его затея обещала оказаться вполне удачной вечеринкой с хорошей закуской и обильной выпивкой, а также достаточным количеством геббельсовских фавориток-актрисок для приятного возбуждения гостей.

Но Геринг придумал еще лучше. Он решил, что Каринхалле для гостей находится слишком далеко, чтобы посещать его между спортивными состязаниями, но его дворец на Лейпцигерплатц будет более чем равноценной заменой. Альберт Шпеер сделал его апартаменты весьма впечатляющими, достойными самих Борджиа, которых Геринг кое-кому напоминал, и их же украшали некоторые из имеющихся у него наиболее ценных произведений искусства. Вокруг было просторно, земли хватало, а внизу, под дворцом, находились сауна, гимнастический зал и подогреваемый плавательный бассейн.

Геринг отправил в одну часть огромного сада слуг, и они превратили ее в своего рода мюнхенский сад, каким он бывает в пивной праздник Октябрьского урожая со светлым и темным пивом из бочек, а также шампанским и крепкими напитками, сосисками, жареной дичью, вареной кукурузой в початках и горами жареного картофеля и кислой капусты.

Для развлечения гостей Геринг задействовал ведущих танцоров и кордебалет Берлинской оперы, а вскоре после того как гости собрались в саду, на биплане прилетел Удет и устроил фантастический показ аэробатики.

«Получилось так, — вспоминает Томас, — что этот вечер оказался не идеальным для пирушки на открытом воздухе. Было прохладно. Как и многие гости, Герман был одет в короткие баварские кожаные штаны, расписную рубашку и тирольскую шляпу с букетиком эдельвейсов, и временами его колени выглядели совсем синими. Но все были полны решимости развлекаться и были очень довольны и веселы, выигрывали большие призы в тире, катались на карусели, чертовом колесе и сумасшедшем аэроплане».

Вечеринка продолжалась до четырех-пяти утра, пока наконец не осталось лишь несколько пар, которые продолжали танцевать под музыку баварского оркестра в саду, другие обнимались или спали внутри просторного дворца.

«Перед самым рассветом, — говорит Томас, — я спустился к плавательному бассейну. Подводные огни были включены, и я увидел там девушку, не спеша плавающую туда и обратно, но время от времени она делала паузы, чтобы наполнить фужер шампанским из бутыли, стоявшей у края. Она была совсем нагой. Она была очаровательна, и я узнал ее — Элеонору Холм, пловчиху из Америки. Тут я заметил, что был там не один — в полумраке, у края бассейна, сидели, обнявшись, Герман и Эмма и любовались прекрасной американкой, скользящей в голубовато-золотистой воде».

Национал-социалисты были вполне удовлетворены результатами Олимпийских игр 1936 года. При этом единственный имевший на них место «инцидент» был связан с самим Гитлером, который заранее покинул свою ложу, чтобы избавить себя от рукопожатия с чернокожим американским легкоатлетом Джесси Оуэнсом, завоевавшим несколько золотых медалей и ставшим героем игр. Америка поступает нечестно, заявил он, используя в качестве спортсменов негров, так как их предки сравнительно недавно вышли из джунглей, и они, являясь по сути первобытными существами, имеют более высокие физические данные, чем цивилизованные белые спортсмены.

Но, несмотря на превосходство черных американских спортсменов, победительницей игр стала Германия, завоевав 33 золотые, 26 серебряных и 30 бронзовых медалей и набрав суммарно 181 очко против 124 очков у США (24 золотые, 20 серебряных и 12 бронзовых медалей). За ними шли Италия, Финляндия, Франция, Венгрия и Швеция, а Британия была на десятом месте. Олимпийский триумф Германии безусловно имел серьезный пропагандистский эффект. Из десятков тысяч людей, посетивших Германию тем летом, лишь немногие сознавали, что над страной все сильнее сгущаются грозные тучи. Еще не выехавшие «граждане второго сорта», которых до поры оставили в покое, стали надеяться, что шквал ненависти и преследований миновал. Не тут-то было.