Василий Соколов - Избавление

• Название: Избавление
• Автор: Василий Соколов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Она намерилась было ехать обратно в медсанбат, там все-таки приняли ее не так, как здесь, в армейском госпитале, где и слова утешения ни от кого не услышала, - ехать скорее, тотчас, но ни одной повозки, возвращавшейся в медсанбат, уже не было. "Да и как я уеду, на кого покину Алешку? - в отчаянии подумала Верочка. - Но куда же деться?"

Она почувствовала себя самой несчастной на всем свете. Солнце стояло еще высоко, но, боясь остаться без ночлега, Верочка вышла на дорогу, побрела в сторону поселка, видневшегося на пригорке: авось где-нибудь найдет приют.

Путь преградила речушка. Вера перешла ее по плюхающему о воду настилу из досок и поднялась наверх. Вблизи пожарной каланчи, возле забора увидела сидевших селянок, которые что-то продавали. Обрадовалась возможности поспрашивать о ночлеге. И еще больше порадовалась случаю, когда неожиданно среди крестьянок распознала знакомую по вагону женщину в плисовом саке. Та скользящим взглядом обвела ее и, совсем не узнав, потупилась, скорее занятая своим товаром, который зачем-то перебирала в руках, - пучки зеленого лука, редиса. В плошке лежало десятка полтора яиц.

- Тетя, почем лук? - притворно не сознаваясь, спросила Верочка.

- Десять карбованцев за пучок.

- А яички?

- Три червонца...

- Так дорого?

- Зараз все дорого.

"Сознаться или нет?" - кольнуло сомнение Верочку, а вслух, сама того не желая, спросила:

- Вы не узнаете меня? Помните, недавно ехали... Вы еще приглашали в свой хутор Верба?

- Ой, риднесинька! - в волнении промолвила женщина, встала, вытерла руки о подол и прижала ее к себе: - Моя дивчина... Пийдемо до хаты.

Приличия ради Верочка заупрямилась было, сказав, что торопиться не следует, пусть продаст все, а потом можно идти.

- Да що торговатысь? Сестра не буде в обиде. С ее огорода. - И женщина в плисовом быстро убрала скудные свои товары в корзину, взвалила на плечо и промолвила: - Пийдемо до хаты!

Шли километров пять пустырем, изрытым траншеями и заваленным ржавым железным ломом. Встреченную речку женщина переходила на неглубоком месте, сняв башмаки и приподняв юбку, за ней в ботах, ступая по камням, перешла и Верочка. Зачерпнула немного воды, а не подала вида, полагая, что в хате обсушится.

Поселилась Верочка на хуторе, в белой мазанке, и через день-другой так свыклась с хозяйкой Ганной и ее малыми хлопцами, что та души в ней не чаяла, находя в голубоглазой Верочке свою дочь, такую же, видать, голубоглазую, с косами до пояса... Порой, из закутка поглядывая на прихорашивающуюся Верочку, хозяйка горестно вздыхала и принималась плакать, утирая рушником глаза.

Ненароком забежав в чулан, чтобы попить колодезной воды, Верочка застала хозяйку всю в слезах и остолбенела:

- Что это, вы вроде плачете?

- Ничего... Горя зараз не поправишь...

- Но что у вас за горе? - встревожилась Верочка.

- Дивлюсь я на тебе и ластивку свою вспоминаю... Де вона зараз блукае?

- Какая ластивка? - не поняла Верочка.

- Германец в полон забрал мою дочку, - заговорила женщина. - На тебе схожа, як ридни сестры.

- Как же это случилось? - пытала Верочка.

- Люди бачили. Кажуть, ироды вирвалися в город, в квартиру, де вона гостевала... Стягнули мою дочку с кровати, пидхватили в спидныци... И погнали по шляху в полон... Ой, бедна моя дитыно, ластивка моя, деж ты зараз?.. - Ганна опять заплакала.

Верочка и сама чуть не разревелась. Обняв Ганну за шею, старалась утешить ее.

"В каждой семье свое горе, каждый дом война слезами окропила, думала позднее Верочка. - У нее вот дочку в полон увели. А у меня тоже несчастье".

Свидания с Алексеем не дозволяли. Как ни уговаривала дежурную сестру, чтобы впустили к больному, - не помогало, и в другой раз она самочинно прошмыгнула в палату.

Алексей лежал недвижимо, покрытый простынью, и только по скучным, хотя и горящим, глазам угадывалось, что состояние у него неважное. Расспрашивать его Верочка боялась, а сам он заговаривать не хотел, только смотрел на нее, оробелую и жалостливую, молчаливо, иногда лицо его становилось сердитым, и это был намек на то, чтобы Верочка уходила.

Появившаяся в палате сестра накричала на нее за то, что она самовольно ворвалась к больному, и с того часа строго-настрого запретили ее впускать, и лишь краем уха Верочка услыхала, что Кострову сделана какая-то операция руки. Верочка не знала, все ли обошлось ладно, и это страшно угнетало ее.

Недели через две лечащий врач, с которым Верочка разговаривала, заверил, что здоровье больного идет на поправку, и для Верочки не было, пожалуй, большей радости. Впервые, кажется, она заулыбалась. Во всяком случае, тревога наполовину унялась, и, прибежав в хату, она бросилась к Ганне, целуя и кружа ее.

- Да що у тебе таке, дочка? - спросила, не понимая, хозяйка и сама невольно и беспричинно улыбалась.

- Здоровье у Алексея идет на поправку. Врач уверил меня, что рана заживет, что скоро... Выпишут, выпишут! - повторяла Верочка с сияющим лицом.

- Дасьт бог, одним лихом буде меньше, - вздохнула хозяйка и перекрестила Верочку троеперстием.

Успокоенной ходила Верочка весь день, помогала хозяйке на огороде высаживать рассаду помидоров, стирала белье, а легла спать, и вновь беспокоили думы: "Придет времечко выписываться из госпиталя, а обмундирование у него непригодное, порванное, в пятнах крови небось..."

С попутной машиной она решила поехать в дивизию, чтобы встретиться с Гребенниковым. Уже на территории штаба дивизии в утомленном от жары и обшарпанном лесочке комендантский наряд задержал Верочку. Выясняли, кто она, прежде чем провести до блиндажа начальника политотдела. Когда же Верочка пыталась попасть на прием, дежурный офицер сообщил, что начальник политотдела находится в отлучке, на передовой.

- А можно проехать на передовую? - спросила Верочка.

Дежурный смерил ее удивленными глазами, насмешливо поддел:

- Прыткая вы девчонка, погляжу. А не побоитесь?

- Чего?

- Дыма порохового.

- Надеюсь, дым не помешает найти полковника.

Офицер посмеялся и указал на пенек, чтобы присела и ждала.

- Больно жестко сидеть, - прыснула Верочка. - А нельзя вызвать связистку Тоню? При штабе у вас работает, на телефонной станции. Фамилию, правда, забыла. На вид пухленькая такая...

- Пышечка наша, - ухмыльнулся дежурный. - Сорвиголова, у нее на уме только ухажеры!

- Однако любите вы вольности, а если я Ивану Мартыновичу доложу?

Офицер-дежурный, переменив тон, спросил:

- А вы, собственно, кто?

- Да я с делегацией уральцев приехала. Небось слыхали?

- Ах вот вы кто? Та самая девица, которая капитана разыскивала... Слыхал-слыхал... Кстати, как ваш капитан себя чувствует? Раны заживают?

- Заживают, - нехотя, словно он знает про капитана что-то дурное, ответила Верочка.

- Ну и когда его выпишут? Куда же вы лично подадитесь?

- Останусь воевать, дыма вашего хочу понюхать...

- Кем же будете воевать? - допытывался дежурный.

- Куда пошлют. Подучусь, могу и стрелять.

- Ого, да вы совсем смелая! - подивился офицер. - Только не советую вам лезть в пекло. Не дело это - с винтовкой да в окопах в платье появляться.

- Подумаю, - кивнула Верочка и, чтобы не быть слишком назойливой, отошла, села на пенек.

- Ну что ж, позову вам Тоню, - сказал дежурный и вошел, в огромную палатку из брезента. Было слышно, как он крутил рукоятку телефонного аппарата, как просил Тоню выйти на свидание, а с кем, загадочно умалчивал.

- Лети пулей, а то свидание прозеваешь!

Тоня действительно летела пулей, потому что не прошло и минуты, как она выскочила из дальнего, стоявшего на отшибе, блиндажа, пробежала напрямую через валежник и, не глядя на девушку, перешла на легкую развалистую походку, подошла к дежурному, спросила, игриво кося глазами:

- С кем свидание?

Офицер кивнул в сторону Верочки. Тоня слегка поморщилась, вспомнив прежнюю размолвку с ней, но не обиделась, воскликнула:

- Подруженька, да это ты? Куда же ты пропала? Я тебя по всем телефонам искала!

Тотчас Тоня увела ее к себе. Верочка приятно удивилась, что рабочее место у подруги опрятно прибрано: на столике - одеколон, губная помада, круглое зеркальце, букет махровой сирени в вазе из цветной керамики.

- Клянусь вот, я тебя так искала, все телефоны обзвонила, продолжала тараторить Тоня. - Тут моя напарница перестаралась с одним... Поехала к себе в Пензу... Осталась я одна-одинешенька. Пойдешь ко мне сменной телефонисткой? Работать будем вместе вот у этих аппаратов, в столовую ходить вместе. И гулять вместе. Эх и покрутим некоторым головы!

- Что ты! - вспыхнула Верочка. - Никого и близко не подпущу к себе.

- Из-за кого же, если не секрет?

- Он сейчас не в дивизии. В госпитале лежит. Ранен.

- Ра-а-нен? - Тоня скривила лицо, поджав губы. - Ты, наверное, столько пережила, так исстрадалась, что горя хватило бы на две жизни!

- Пережила, но теперь многое уже позади. Алешка выздоравливает. И я приехала поговорить с Иваном Мартыновичем.