Сергей Неподкосов - Символ «мертвая голова»

• Название: Символ «мертвая голова»
• Автор: Сергей Неподкосов
• Издательство: Вече
• Жанр: Культурология
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-1405-7

Череп в массовом сознании прочно ассоциируются с чем-то жутким, рождая в душах первобытный страх смерти. Сегодня его символическое значение в основном сводится к употреблению в качестве элемента декоративного украшения или маргинального эпатажа. Между тем глубокое метафизическое содержание символа «мертвой головы» для многих по-прежнему остается загадкой.

В этой работе делается попытка разобраться в сакральном значении черепа на примере его использования в мировых религиях и воинских формированиях.

Книга рекомендована широкому кругу читателей, интересующихся вопросами истории, культурологи и религиоведения.

---

В сибирских и прочих языческих культовых практиках выделяются два главных направления обрядности — погребальное и жертвенное. В функциональном отношении они очень схожи. И то и другое имеют целью направить что-либо («душу», могильное имущество, жертвенный дар и др.) в то или иное внеземное или околоземное пространство{115}. Главная идея традиционной погребальной обрядности заключается в возобновлении очередного жизненного цикла. Весь комплекс сибирско-языческих (и вообще языческих) погребальных действий был направлен на обеспечение жизненного круговорота, а именно на благополучное достижение темной и светлой сущностями («душами») покойника соответствующих посмертных сфер — во имя их будущего воссоединения в новом земном человеческом теле{116}.

Обычай славянских племен, неизвестный в индоевропейской практике, — вторичное погребение (оно встречается только у тех народов, которые подверглись влиянию славян: это немцы, румыны и другие народы Юго-Восточной Европы) когда через три, пять или шесть лет после похорон из могилы извлекают кости, моют их, заворачивают в кусок ткани (убрус), вносят в жилище и на некоторое время помещают в красный угол — туда, где находятся изображения святых. Соприкосновение черепа и костей усопшего с убрусом придает ткани магико-религиозный смысл. Первоначально достаточно было поместить в красный угол несколько эксгумированных костей. Этот исключительно древний обычай (его варианты известны в Азии и Африке) встречается у финнов{117}.

В пользу возможности древнего родства слов «чаша» и «череп» говорят некоторые экстралингвистические факты. Связь между сосудом и местопребыванием праха предка в славянской, и шире, в индоевропейской традиции, несомненна. В конце II тысячелетия до н.э. в Средней Европе возникает общность полей погребальных урн, особенностью которой является обряд кремации умерших с захоронением остатков трупосожжения в урнах в грунтовых могильниках. Согласно данным археологов, с этой общностью связаны ранние древности кельтов, германцев, славян и др.{118} Позже возникает славянская культура подклошовых погребений, характеризующаяся возникновением и распространением обычая накрывать остатки трупосожжений глиняным сосудом, перевернутым вверх дном — по-польски «клошом». В обрядности Черняховской и зарубинецкой культур, а также в позднейших некрополях Гнездова и Киева «прослежена последовательность сложения костей в урну, при которой кости черепа оказывались сверху — т.е. умерший после кремации как бы восстанавливался в новом теле — сосуде»{119}.

Отдельное хранение черепов характерно для славянского языческого культа в целом, для западнославянского в особенности{120}. Возможно, это связано с кельтским влиянием{121}, столь ощутимым у славян вообще и у балтийских славян в особенности{122}. Существует версия и о более глубоких корнях этого обычая — древнеевропейская культура мегалитов также отличалась обычаем хранить в святилищах черепа{123}.

Одно из изображений языческого божества плодородия Ярило — с колосьями в правой руке и мертвой головой в левой.

Иногда о символических трепанациях черепа сообщают средневековые летописцы. Их свидетельства особенно ценны для совремет1ых историков, потому что помогают понять, что в той или иной ситуации побуждало хирургов прошлого производить подобные операции.

Например, около 900 года Адам Бременский сделал запись о том, что священника Оддара скальпировали центральноевропейские славяне-язычники, причем скальп был вырезан в виде креста. Это можно расценить и как надругательство над миссионером, и как ритуальное действие{124}.

В магии особую роль играл не только лошадиный череп, но и человеческий, согласно поверьям, страшный для нечистой силы и изгоняющий болезни, для чего его клали в изголовье больного{125}.

Происхождение хрустальных черепов уже много десятилетий волнует умы ученых всего мира. Первый из них был найден в 1927 году в Центральной Америке экспедицией английского путешественника Ф. Альберта Митчелл-Хеджеса под обломками алтаря в руинах древнего города, прозванного археологом Лубаашун («Город упавших камней»). Человеческий череп в натуральную величину весом свыше пяти килограммов был изготовлен из прозрачного кристаллического кварца. Обнаруженная позже челюсть подвешивалась на идеально гладких шарнирах и приходила в движение при малейшем прикосновении. Митчелл-Хеджес выдвинул гипотезу об использовании черепа в магических ритуалах племенами майя и определил примерный возраст находки — 3600 лет{126}. Однако точное датирование предмета из горного хрусталя узнать на сегодняшний день невозможно. Даже считающийся самым надежным радиоуглеродный метод показывает только возраст органического материала.

В ходе научных исследований на черепе была обнаружена целая система линз, призм и каналов, создающих необычные оптические эффекты. На идеально отполированном хрустале даже под микроскопом не было видно следов обработки. В затылочной части черепа находится линза, которая собирает попадающие на него лучи света и направляет их в глазницы. Инженер Л. Барре, один из лучших специалистов фирмы «Хьюлетт-Паккард», считавшейся в 60-х годах самой авторитетной по экспертизе кварцев, заявил: «Мы изучали череп по трем оптическим осям и обнаружили, что он состоит из трех-четырех сростков… череп вырезан из одного куска хрусталя вместе с нижней челюстью. По шкале Мооса горный хрусталь имеет высокую твердость, равную семи, и его ничем, кроме алмаза, резать невозможно. Но древние как-то сумели обработать его…»{127}Лабораторный анализ показал, что череп был изготовлен задолго до появления первых цивилизаций в этой части Америки. В настоящее время загадочная находка выставлена в качестве экспоната Музея американских индейцев. Эксперты нью-йоркской полицейской лаборатории, специализирующейся на реконструкции лиц по черепам, выяснили, что «прототипом» хрустального шедевра был череп молодой девушки. Инженеры и техники выявили другую интересную особенность: в глубине глазниц у некоторых из найденных черепов находятся искусно выполненные линзы и призмы, и если подсветить их свечой снизу, то оттуда заструятся тонкие лучи света.

Однако в вопросе предназначения черепов мнения ученых разделяются. Одни полагают, что их использовали в лечебных и психотерапевтических целях. Так, обладательница одного из хрустальных черепов Джоан Парке, унаследовавшая его от тибетского монаха, утверждает, что последний весьма успешно использовал его для лечения людей. Согласно другой точки зрения, они обладают определенными сверхъестественными свойствами. Так, сны хранившей в своей комнате череп Митчелл-Хеджеса Энн (дочери археолога) сопровождались яркими зрительными образами из жизни древнего племени. Откровения многих людей, переживших рядом с черепами тот или иной мистический опыт, заставили специалистов обратиться к легендам, которые рассказывали о ритуалах, связанных с таинственными предметами.

Ученые выяснили, что в древних индейских преданиях упоминалось о тринадцати хрустальных черепах «Богини смерти», которые хранились отдельно друг от друга под присмотром жрецов и специальных воинов. «Тринадцать священнослужителей в разных местах одновременно должны были вглядываться в “свой” череп. Предание сообщает, что таким образом жрецы могли увидеть любые тайны — не только то, что происходит в других местах, но и прошлое, и будущее, вплоть до конца света. А еще легенды говорили, что посвященные могли узреть в черепах день возвращения богов, в том числе и самого Кукулькана — белокожего бородатого “бога планеты Венера”, который когда-то, “во времена полного мрака”, спустился с небес и подарил индейцам знания: письменность, математику, астрономию, научил строить города, пользоваться календарем, выращивать богатые урожаи..»,{128}

В результате поисков подобные экспонаты были обнаружены в запасниках некоторых музеев и у частных лиц. Причем не только в Америке (в Мексике, Бразилии, США), но и в Европе (в парижском музее человека, Британском музее), и в Азии (в Монголии, Тибете). Черепов оказалось значительно больше тринадцати, но многие из них выглядели значительно грубее образца, найденного Митчелл-Хеджесом.

Большинство хрустальных черепов найдены в Центральной Америке и связаны с культурой инков. По мнению исследователя Галины Сидневой, у ацтеков мертвые головы и черепа имели большое значение в различных ритуалах и верованиях. Культурное наследие ацтеков и майя отличается большим количеством изображений человеческого черепа. Этот символ часто встречается в храмах, пирамидах, на каменных стелах и местах ритуальных жертвоприношений. У ацтеков череп обозначал смерть, а также подземный и потусторонний мир. В их представлениях смерть и мир божественных предков были важнее кратковременного и хрупкого земного существования. Кроме того, из черепов ацтеки делали ритуальные маски и украшали ими свои ритуальные ладьи. Ацтекских богов смерти часто изображали с черепами вместо голов. У Митлантекутли, владыки загробного мира, вместо головы был череп с огромными зубами. У других божеств тоже были черепа и тела-скелеты. Черепа из нефрита клали в захоронения знатных ацтеков в качестве даров богам{129}. Шестой «именной» день 260-дневного ацтекского календаря тональпоуалли назывался Микуицли и обозначался в виде черепа. Рожденному в этот день предвещалась короткая жизнь{130}.