Долорес Редондо - Невидимый страж

• Название: Невидимый страж
• Автор: Долорес Редондо
• Жанр: Триллер
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2806-6

В окутанной магией стране басков, в маленькой деревушке Элисондо, происходят зловещие убийства. Какая-то внушающая ужас сила лишает жизни молоденьких девушек. Тела задушенных жертв находят обнаженными, а рядом — следы шерсти неизвестного животного. Ползут слухи, что убийца — это дух, обитающий в глубине леса… Инспектор Амайя Саласар приступает к расследованию. Она не верит в чудовищ и намерена остановить преступника, кем бы он ни оказался! Готова ли Амайя идти до конца?

---

— Если бы я заметил хоть малейший признак гнева, я бы ее там не оставил. Я и так колебался, но она заверила меня, что все будет хорошо и что она вернется домой к ужину.

Амайя посмотрела на часы. В доме Энграси ужинали около одиннадцати.

— Не волнуйся, если через полчаса ее здесь не будет, я отправлюсь ее искать. Договорились?

Амайя кивнула, плотно сжав губы. Раздался стук входной двери, и одновременно с появлением на пороге Роз в дом ворвалась струя ледяного воздуха. Они слышали, как она возится в прихожей, вешая пальто на вешалку, что заняло у нее гораздо дольше обычного времени. Когда она, наконец, вошла в гостиную, ее лицо было пепельно-серым и мрачным, но спокойным, как бывает у людей, только что испытавших сильную боль. Она поздоровалась с Джеймсом и наклонилась к Амайе, чтобы поцеловать ее. Амайя заметила, что щека сестры слегка подрагивает. Затем она подошла к шкафу, достала из него маленький сверток, обернутый шелковой тканью, и положила его на игральный стол.

— Тетя… — прошептала она.

Энграси появилась из кухни, вытирая руки полотенцем, и села напротив племянницы.

Амайе незачем было задавать вопросы. Ей даже смотреть было незачем. Она тысячи раз видела эту завернутую в черный шелк колоду. Это были карты Марсельского таро, которыми пользовалась ее тетя, которые она у нее на глазах тасовала, разделяла, снимала, а затем раскладывала крестами или кругами. Она и сама с ними консультировалась. Но это было очень, очень давно.

Весна 1989 года

Ей было восемь лет, стоял май, и она только что приняла свое первое причастие. В дни, предшествовавшие церемонии, мать держалась с ней непривычно предупредительно, окружая ее вниманием, к которому Амайя не привыкла. Росарио была женщиной гордой и глубоко озабоченной стремлением предъявить миру образ зажиточной и преуспевающей семьи, вне всякого сомнения, продиктованным тем фактом, что она всегда чувствовала себя здесь посторонней, которая явилась, чтобы выйти замуж за самого завидного холостяка Элисондо. Торговля шла хорошо, но почти все деньги тратились на какие-то усовершенствования. Тем не менее, когда наступало время идти к причастию, каждая из девочек получала новое платье, фасон которого коренным образом отличался от платьев сестер, чтобы не возникало никаких подозрений относительно того, что это ношеная одежда. Мать привела Амайю в парикмахерскую, где ей расчесали ее пышные, ниспадавшие почти до талии белокурые волосы, уложив их в изумительные локоны, которые как будто рождались под тиарой из белых цветов, венчавшей ее голову. Никогда в жизни Амайя не чувствовала себя такой счастливой, как в тот день.

На следующий после причастия день мать усадила ее на табурет в кухне, заплела, а затем отрезала ее волосы. Малышка даже не понимала, что происходит, пока не увидела на столе толстую косу, которую мать ухитрилась заплести и с противоположного конца, и которую девочка поначалу приняла за неизвестного зверька. Амайя до сих пор помнила ощущение того, что ее ограбили, охватившее ее, когда она потрогала свою голову, и жгучие слезы, хлынувшие из ее глаз и заслонившие от нее окружающий мир.

— Не будь дурой, — вспылила мать, — наступает лето, и тебе будет гораздо прохладнее. А когда подрастешь, сделаешь себе элегантный шиньон, как у сеньор из Сан-Себастьяна.

Она помнила каждое слово отца, который вошел в кухню, услышав ее плач.

— Господи боже мой! Что ты с ней сделала? — воскликнул он, хватая дочь на руки и выскакивая из кухни, как будто спасаясь от пожара. — Что ты натворила, Росарио? Зачем ты все это делаешь? — шептал он, качая дочь на руках и роняя слезы на ее голову.

Он уложил ее на диван так осторожно, как если бы ее кости были хрустальными, и вернулся на кухню. Она знала, что там происходит. Отец шепотом осыпал мать упреками, в ответ она издавала сдавленные крики, напоминающие вопли захлебывающегося зверька. Затем упреки сменились уговорами и попытками убедить ее принимать маленькие белые пилюли, которым удавалось уменьшить ненависть матери к своей младшей дочери. Амайя совершенно не была похожа на свою мать, поскольку пошла внешностью в покойную бабушку, мать своего отца. Но разве я в этом виновата? — спрашивала она себя. Неужели этим объяснялось отсутствие любви к своей дочери? Отец объяснял ей, что мать больна, что она принимает лекарство, чтобы не вести себя по отношению к ней так плохо, но с каждым разом девочка чувствовала себя все хуже.

Она надела куртку с капюшоном и выскочила в спасительную тишину улицы. Она бежала по пустынным улицам и яростно терла глаза, пытаясь остановить соленый поток слез, которым, казалось, не было конца. Она прибежала к дому тети Энграси, но, по своему обыкновению, не постучала. Она взобралась на горшок с огромным колеусом с нее ростом и достала ключ, который всегда лежал на косяке двери. Она не стала звать тетю и не бросилась ее разыскивать. Ее слезы иссякли, как только она увидела на столе узелок из черного шелка. Она подсела к столу, развязала узелок и начала тасовать карты, как это сотни раз у нее на глазах делала тетя.

Ее движения были неуклюжими, но ее ум был ясен и сосредоточен на вопросе, который сформулировался без слов. Она была так поглощена шелковистыми прикосновениями и мускусным ароматом, исходящим от колоды, что даже не заметила тетю Энграси, которая замерла в дверях кухни и изумленно наблюдала за племянницей. Девочка обеими руками разложила карты на столе, взяла одну и положила ее перед собой, после чего продолжила выбирать карты, раскладывая их по кругу, как цифры на часах. Она долго на них смотрела, переводя взгляд с одной карты на другую и пытаясь понять, что означает эта уникальная комбинация карт, скрывающая в себе ответ на ее вопрос.

Опасаясь разрушить мистическую сосредоточенность, свидетелем которой она стала, Энграси медленно приблизилась и шепотом спросила:

— Что они говорят?

— То, что я хочу знать, — не поднимая головы, ответила Амайя.

— А что ты хочешь знать, милая?

— Закончится ли это когда-нибудь.

Амайя показала на карту, которая занимала на ее циферблате место числа двенадцать. Это было колесо фортуны.

— Это большие изменения, — произнесла она. — Меня ждут перемены к лучшему.

Энграси глубоко вздохнула, но промолчала.

Амайя взяла новую карту, положила ее в центр круга и улыбнулась.

— Видишь? — показала она. — Когда-нибудь я отсюда уеду и уже никогда не вернусь.

— Амайя, ты знаешь, что себе гадать нельзя. Я очень удивлена. Когда ты этому научилась?

Девочка не ответила. Она взяла еще одну карту и положила ее поперек предыдущей. Это была смерть.

— Это моя смерть, тетя. Возможно, это означает, что я вернусь, только когда умру, чтобы меня здесь похоронили, рядом с амоной Хуанитой?

— Нет, это не твоя смерть, Амайя, но вернуться тебя заставит именно смерть.

— Я не понимаю. Кто умрет? Что может заставить меня вернуться?

— Возьми еще одну карту и положи ее рядом с этой, — приказала тетя. — Дьявол.

— Смерть и зло, — прошептала девочка.

— До этого еще далеко, Амайя. Постепенно все прояснится. Слишком рано, чтобы пытаться понять, что все это означает. Кроме того, у тебя нет мерила, чтобы предсказывать свое собственное будущее. Оставь карты.

— Что значит у меня нет мерила, тетя? И вообще, я думаю, что будущее уже наступило, — добавила она, сбрасывая капюшон и показывая застывшей в ужасе тете свою голову.

Тете понадобилось очень много времени, чтобы утешить девочку и убедить ее выпить немного молока с печеньем. Тем не менее, она уснула, как только села в кресло, чтобы посмотреть на огонь, который пылал в камине Энграси, несмотря на то что стоял май, возможно, для того, чтобы отогнать ледяную зиму, надвигавшуюся на нее подобно глашатаю смерти.

Карты остались лежать на столе, возвещая об ужасах, ожидающих эту девочку, которую она любила больше всех в жизни и которая обладала врожденным даром ощущать зло. Энграси надеялась, что милостивый Господь также наделил ее силой, необходимой для того, чтобы с этим злом бороться. Она начала собирать карты и увидела колесо фортуны, символизирующее Амайю. Колесо обозрения, которое вращали какие-то существа. Они делали это совершенно бездумно, повинуясь лишь собственной прихоти, даже не догадываясь о том, что после очередного непредсказуемого поворота колеса все способно пойти кувырком. Оставался всего месяц до ее дня рождения, до момента, когда правящей планете предстояло войти в ее знак, до момента, когда происходит все, что должно произойти.

Она села, внезапно ощутив, что ее силы иссякли, не сводя глаз с бледного личика спящей перед камином девочки, виднеющегося сквозь остриженные локоны.

16

Энграси развязала узелок и протянула колоду Розауре, чтобы она ее перемешала.